Аарон Оллстон - В тылу врага-1: Мечта повстанца

Она мягко погладила волосы дочери, безмолвно желая, чтобы боль покинула Джайну.

— И вот еще что, — сказала Джайна. — Мне понадобилось довольно много времени, чтобы это понять. Я боюсь.

— Бояться не зазорно. Тебя окружают ужасы. Страх сохранит тебе жизнь.

Джайна опять покачала головой: — Я не об этом. Я не боюсь умереть. Я боюсь уцелеть… дожить до конца войны и увидеть, что я осталась одна. Что всех, кого я знала, больше нет.

— Джайна, этого не случится.

— Это уже происходит. Когда умер Энакин, мне казалось, что отрезали часть меня самой, но с Джесином еще хуже. Насколько я себя помню — что бы ни происходило, в какие бы проблемы я ни попадала, всегда был рядом Джесин. Нас могло занести на какую-то тайную планету, мы могли потеряться в трущобах Корусканта, могли лазить по диким уголкам Явина Четыре, куда никогда не забредало ни одно мыслящее существо, и всегда со смной был Джесин. Мне никогда не бывало скучно, я никогда ничего не боялась, я никогда не бывала одна. Когда его не стало, меня как будто разрубили надвое. Моей половинки больше нет…

Из ее глаз полились слезы. Джайна вытерла их.

Лея покачала головой: — Джесин не мертв. Я бы узнала, что он в беде, но он жив. Я бы почувствовала, что его не стало. Ведь почувствовала же, когда умер Энакин.

Плечи Джайны не расслабились, но она не стала спорить. Вместо этого она сказала: — У меня все время какие-то мысли… Что я должна планировать свое будущее. В последнее время они… ну, в общем, участились. Это невыносимо. Я не могу думать о доме на планете, которая завтра может прекратить существование, о карьере в армии, которая может исчезнуть, не могу проводить время с людьми, которые бросаются и бросаются на вонгов, пока не перестают возвращаться.

— Я знаю. Так было много лет назад, когда казалось, что Палпатина не остановить, и мы все время убегали, а твой отец был этаким смешным симпатягой, который все собирался нас покинуть. И знаешь, что я поняла?

— Что?

— В такие времена ты строишь свое будущее, впуская других людей в свою жизнь. Ты знаешь, что не все они выживут. Но те, кто выживут, остануться твоими друзьями навсегда. Случиться может всякое, но когда ты упадешь, тебя подымут; когда ты будешь голодна, тебя накормят; когда ты будешь ранена, тебя вылечат. И ты сделаешь то же самое для них. Вот оно, твое будущее. У меня отняли целые миры… но не будущее.

Джайна долго молчала — очевидно, раздумывала над словами Леи. Наконец она перевернулась на спину и посмотрела матери в глаза: — Ты знаешь, я рада, что ты пришла. Я приходила сюда еще и потому, что хотела тебе кое-что сказать. Я хотела, чтобы ты знала: я наконец поняла.

— Ты поняла… поняла что?

— Я несколько дней назад разговаривала с Марой, и потом ходила сама не своя. Мне это пришло в голову аж потом, после той драки в космосе, когда мы чуть не потеряли Джага. Я поняла наконец, почему ты нас отослала, когда мы были маленькими — Джесина, Энакина и меня. Почему ты никогда не бывала с нами, даже когда мы жили на Корусканте. Я не дура, я всегда это знала. Ответственность. — Джайна на секунду отвернулась и посмотрела вдаль. — Но я никогда не догадывалась, как же от этого тебе было больно!

— О, моя маленькая. Конечно, мне было больно. Я пыталась сказать тебе, раз за разом. Но ведь даже слов нет, чтобы описать эту боль.

— Я знаю. — Джайна села, и Лея отпустила ее. — Мне надо идти. Писать отчеты, заниматься божественными делами и все такое.

Но, прежде чем уйти, она обняла Лею, яростно сжав ее: — Я люблю тебя, мама.

— Я люблю тебя, Джайна.

Ведж, сидя в «иксокрыле» Люка, описывал в вакууме ленивую дугу на низкой планетарной орбите. Далеко внизу простирались сплошным ковром джунгли Борлейас. Ведж рванул ручку на себя, и его траэктория вдруг превратилась в быстрый круг. Он описал дугу в 360 градусов; звездное небо над фонарем кабины сменилось джунглями, затем опять показались звезды, а центробежная сила, переборов инерционный компенсатор «иксокрыла», вдавила пилота в кресло.

Выровнявшись, Ведж улыбнулся: — Хорошо разок выйти размяться, даже если это не боевое задание. Правда?

Р2-Д2 что-то бибикнул в ответ; по экрану пульта связи побежали слова. Похоже, дроид был согласен, хотя и не испытывал особого восторга.

— Не волнуйся, Эр-два. Люк вернется. Никто в галактике не умеет так выживать в экстремальных ситуациях, как Люк Скайуокер.

Р2-Д2 опять бибикнул, на этот раз более жизнерадостно.

В комлинке раздался еще один голос. Тикхо.

— Генерал, на дисплее.

— Смотрю.

— Последние полчаса или около того наблюдаем на сенсорах какое-то странное движение. Аномальные показания за пределами мертвой зоны. Все более и более частые.

— Твои предположения?

— Я бы сказал, что атака началась. Они приближаются со всех сторон.

— Самое время. Предупреди команду Люка, пусть готовятся к отправлению; они улетят в хаосе атаки. Я возвращаюсь.

Ведж развернул «иксокрыл» обратно в направлении биостанции.

— Ты уверен? — Люк скептически посмотрел на Лэндо.

Лэндо развязно кивнул: — Уверен. Слишком уж часто приходится напоминать вселенной, что я тоже классный пилот. Когда рядом такие люди, как ты, Хан и его дочь, все почему-то об этом забывают.

Они стояли в мертвой зоне возле «Рекордного времени» — десантного транспорта, который участвовал в первой волне вторжения на планету.

Семь недель назад «Рекордное время» было старинным торговым судном, служившим верно, несмотря на преклонный возраст. Потом оно приняло участие в одной боевой операции — в высадке на Борлейас — и его изрешетили практически в ошметки. Несколько недель механики гарнизона ремонтировали корабль, когда позволяло время, и теперь стенки двух его главных секций были так густо усеяны заплатками, что казались испачканными в грязи, а армирующие балки, приваренные к узкой секции, соединявшей оба конца, лишь подчеркивали тот факт, что лоханка готова развалиться надвое в любой момент.

— Кого ты пытаешься надуть? — скептически спросил Люк. — Ты один из двоих людей, которые взорвали вторую Звезду Смерти. Тебе ничего не нужно доказывать.

Лэндо пожал плечами и провел рукой по тунике, разглаживая ткань. Это было ржавокрасное одеяние с длинными рукавами, восхитительное на ощупь; оно стоило больше, чем Лэндо зарабатывал за неудачный год. Одеяние великолепно дополнял кремовый плащ до колен. Лэндо хотел выглядеть красиво на своих похоронах после триумфального возвращения на Борлейас, что бы с ним не случилось.

— Ладно, ты меня раскусил. Я жульничаю, Люк.

— Обо мне ходят слухи, люди видят, что я делаю, и думают, что мной движет лишь жажда наживы. Разумеется, я люблю богатство. Я люблю его настолько, что временами готов ради него честно потрудиться. — Он притворно вздрогнул. — Но это все второстепенно. Сладким все делает обман. Заставь другого думать, что он тебя разгадал, проведи его через машину твоего разума и твоего опыта, и выпусти его без каких-либо улик, но абсолютно уверенного, что он полностью тебя раскусил — настолько уверенного, что он даже захочет быть с тобой добрым, великодушным — и тогда ты добьешься чего-то большого.

Он махнул рукой в сторону корабля. Словно по команде, отлетела крышка люка над самым мостиком, рядом с сенсорами; она покатилась по покатому носу и с усталым звоном упала на дюракрит.

— Это обман. Мы пустим вперед эту кучу металлолома, и йуужань-вонги подумают, что все наши надежды связаны с ней. Они взорвут ее и решат, что разрушили наши надежды. Они сделают именно то, что мы хотим — в это время они будут нашими слугами, и они умрут от разрыва сердца, если узнают об этом. Но они так и не узнают, как они нам помогли, если только мы им не расскажем. Это пьянит больше чем вино, Люк.

— Что ж, раз ты так говоришь… — Люк сурово смотрел на нос — несомненно, пытался определить, каково происхождение этой крышки и смогут ли ремонтники поставить ее на место за оставшееся время. — Кто твой второй пилот?

— Никто. Будет только стрелок. ОЙВ Один-Один-A.

Люк нахмурился: — Но это же один из твоих боевых дроидов!

— Он самый.

— Тебе нужна эта миссия, чтобы проверить дроида в полевых условиях?

— Верно.

— Не слишком хорошая идея.

Лэндо опять пожал плечами: — Я капитан этой мусоросвалки. Выбор за мной. Ведж утвердил его.

— Иногда я думаю, что он такой же сумасшедший, как Хан. — Люк взглянул на хронометр. — Пойду к своим. Надо еще кое-что упаковать.

— Я буду здесь.

Лэндо смотрел вослед Люку.

Ему было совершенно ни к чему испытывать дроида в такой миссии. Нет, он просто не был уверен, что сумеет выбраться оттуда живым, и не хотел волочить с собой на смерть еще одну живую душу.

Это были очень мрачные мысли. Но ему удалось одурачить Люка насчет того, зачем ему нужен дроид-стрелок. Лэндо мысленно улыбнулся. Люк давно уже не тот наивный юноша, каким был при их первой встрече. Дурачить его теперь намного труднее. И если получается — это всегда такое удовольствие…