Самурай Врангель - Бертолетова соль агентуры глубокого укрытия [СИ]
— Нам ещё не хватит, — сказал Муссолини. — Я знаю когда, где, с кем, и сколько. Сейчас надо много.
Рисковый продавец пива, не переводя дыхания, принялся ставить упаковки возле столика. Выложил все ящики и одну бутылку поставил на стол. "Это от фирмы!" — и стал вытирать пот. Муссолини отдал ему шестнадцать розово-фиолетовых бумажек. Аркадий проводил деньги взглядом.
— Мда, — сказал. И взял пиво.
Зазвонил спутниковый телефон. На проводе был Дубина.
— Вы где? — спросил.
— В центре Крещатика проводим круглый стол, — ответил Муссолини. — Присоединяйтесь, полковник. Если, конечно, у вас не назначено рандеву с личностью, собирающейся всё ликвидировать.
— Он мне звонил, — сказал упавшим голосом Дубина.
— И что?
— Есть кое-что. Но пока ничего.
— Я знаю. Всё в пределах алгоритма. Комедия финита де ля. Наши координаты — сто шагов на запад от входа в метро Крещатик.
— Он пожелал мне крепкого здоровья. Мы уже ничего не успеем сделать, если бы и имели сведения об Объекте. Все мои люди в метрополитене.
— А мы на Крещатике. Вы знаете, полковник, великолепный вечер. Он сегодня, кстати, самый длинный в году. Не пропустите мероприятие. Аркадий уже приготовил кисти и точит карандаши.
— И Аркаша с вами?
— Не только он. Есть даже представители дружественной части Великобритании. Дубина, не валяйте дурака. Круглый стол ждёт вас.
— Мда, я слышу даже по телефону, что он и, правда, круглый.
— Ещё какой круглый! Верно, Скорцени?
— Да, шеф!
В воздухе раздался свистящий гул, перерастающий в грохот, и со стороны Европейской площади на Крещатик влетел заходящий на посадку реактивный АН-2. Коснулся колёсами брусчатки и завыл реверсом двигателя.
— Что это у вас там воет? — встревожено спросил Дубина.
— Похоже, вернулась ваша секретная летающая крепость с восточного похода, — ответил в трубку Муссолини. — Это вы её отозвали?
— Ждите, я буду. Скоро вас найдет мой помощник по имени Седой. Он скажет, какие появились новости. — Дубина отключился.
Самолёт остановился прямо перед столом с пивом, метрах в десяти, что-то проворчал турбинами и затих. Открылась кабина.
— Ха! Пацаны! Да здесь весь Крещатик наш! Аркадий, а почему ты не в обозе под Бердичевым? Бруклин спрыгнул на землю. За ним из самолёта стали выходить Седой, Француз и ещё несколько человек. Шатаясь вышла Леся и закрыла за собой дверь.
— Где друг мой, Маринин? Ужель в глуши неведомой оставили его? Не верю я. Отказываюсь верить! — валял дурака бородатый в тюбетейке.
— Аркаша, — сказал Седой. — Ты всегда, почему-то, оказываешься в непредсказуемом месте. Ааа! — Обернулся в сторону стола. — Братская Италия с нами!
И по кругу пошли приветствия и объятия.
Седой закончил говорить. Бенито Муссолини посмотрел на него и проговорил:
— Значит, по версии Дубины, бомба хочет, чтобы ей спели песню?
— Да
— Ну, хочет так хочет. А откуда такая любопытная информация?
— От Ликвидатора. Он уже почти друг полковника.
— И что?
— Звуковая трансляция должна начаться, когда бомба включит "уши".
— Уши? А когда она включит уши?
— Тогда, когда начнёт сканировать звуковое пространство вокруг себя, непосредственно перед взрывом. В схеме этой штуки много блоков. Один из них — "Интернационал".
— Это сказал Ликвидатор?
— Да.
Муссолини откинулся в кресле и насмешливо глядя на Седого, прокомментировал:
— Он просто издевается. Хочет, чтобы город взлетел на воздух, да ещё под звуки "Интернационала"! Неужели не ясно? Эта морда издевается над всеми. Неужели он до сих пор в Киеве?
— Издевается, не издевается, но рисковать нельзя, — ответил Седой и отхлебнул из своей бутылки безалкогольное пиво. — Всё уже доставлено и готово к транслированию. Правда, в данный момент идут споры между мэром и полковником. Дубина у него в кабинете.
— А что, мэр не слинял?
— Представьте себе, он на месте. Один. Всех остальных отправил самолётом. Просил нас оставить ему пива. Да вон, его окно отсюда видно! Светится. Так вот, у мэра оказалось в наличии две версии "Интернационала". На украинском языке и на русском.
— Исполнять "Интернационал" на украинском языке? — спросил художник, оторвавшись от своего ватмана. И ответил сам себе: — Бомба может до конца не дослушать.
— Да, но это ещё не всё. У него в запасе оказалась ещё одна версия. На третьем языке, — продолжал Седой. Все молча посмотрели на него. — Но мэр принял разумное решение транслировать русскоязычный вариант, учитывая, что бомба не знает об отделении Украины от России. Однако он требует оформить это решение документально и вынести его на голосование местного совета и Верховной Рады, чтобы впоследствии не было негативных для мэрии инсинуаций.
— Он что, сумасшедший? — тихо спросил Муссолини.
— Да нет, он политик, — ответил Седой.
— Какой совет, какая Рада? — пробормотал Аркадий.
— Насколько я понимаю, ставка сделана на то, что бомба поверит "Интернационалу" и заблокируется, — сказал Муссолини.
— Да, смысл именно в этом, по версии полковника.
— Мне нравится ваш неистребимый оптимизм, — серьёзно сказал Муссолини Седому. — Попытаться повесить лапшу на уши ядерной бомбе — чисто русская идея и русский ход мысли. Посмотрим, что из этого выйдет. Не думаю, что всё произойдёт как в сказке. — Муссолини отставил пиво и закурил сигарету. — Короче, вы собираетесь вгрузить не бомбу, а кого-то ещё.
— Как это понимать? — спросил Седой.
— А я сам не знаю, — ответил Муссолини. — Понимайте, как хотите. Я знаю случаи, когда заклинали ураганы, и они утихали. Это не метафора, это факт. Я лично знаком с индейцем, который занимается этим бизнесом в дельте Амазонки. Я видел, на что он способен. Если ваш "Интернационал" имеет ту же силу, что индейский колдун, то всё в порядке.
— Сколько времени? — спросила Леся.
— Уже час ночи, — ответил Француз.
— Ох, Слава. Я так устала. Эта роль секретарши выматывает полностью и делает из тебя куклу без мозгов. Это ужасно.
— Садись ближе ко мне. Я угощу тебя пивом.
— Я не против. Только скажи мне, что мы больше не полетим на этой реактивной трубе.
— Не могу обещать, дорогая. Я не очень верю, что бомба заслушается "Интернационалом" и забудет сработать. Но надеюсь, что в самом деле так и произойдёт.
Темное летнее небо нависло над Крещатиком, ощетинившись бриллиантами созвездий. Освещения в городе не было, но природного света хватало. Брусчатка Крещатика чем-то напоминала поверхность Луны.
— Не надо TUBORG, налей мне "Оболонь", — попросила Леся и, взяв бокал, стала глядеть в небо. Наконец, ругань в кабинете мэра смолкла, и через минуту над ночным Киевом потекли набатные волны "Интернационала" на русском языке. Стало ясно, Дубина одержал верх.
Оба оппонента сразу же появились у "круглого" стола, составленного из четырёх столиков.
— Ну, как тут без нас, не соскучились? — поинтересовался полковник.
— Да куда же без полковника Дубины. Только в омут, — ответил сквозь папиросу во рту художник, не отрываясь от малювання. — Название картине уже есть, — сообщил он и объявил его, указав на составленные столики: "Ночной квадрат".
— Это хорошо, — сказал мэр. — Давай, Дубина, ставь своё пиво в "Ночной квадрат". Но спроси автора.
— Я не против, — согласился художник.
К мэру подбежал хозяин столика с ящиком пива.
— Сергей Сергеевич, вам лично от фирмы в счёт дружеских отношений.
— Как это мне? А остальные? Лицензия на торговлю в условиях особого положения имеется? Я её не проверяю.
Продавец принялся таскать пиво, приговаривая:
— Я так рад, так рад, что вы с нами. Когда капитан на корабле, судно ко дну не пойдёт. И такую вы музыку хорошую включили. Прямо детство вспоминается: красные трамваи, синий Днепр, я пионер — в отряде иду, металлолом по дворам собираем, милиция честь отдаёт, пирожки бесплатно раздают…
Но мэр долго не гулял. Подъехал бронеавтомобиль с усатым комендантом Киева, свирепо глянувшим на компанию, но ничего не сказавшим. Только поздоровался с Дубиной. Мэр попрощался.
— Дубина, — сказал он полковнику. — Или улетайте из города, или идите в метро. Охране страшно глядеть на вас в мониторы. А если всё пронесёт, — мэр перекрестился, — жду тебя завтра к десяти утра у себя в кабинете. Ко мне прибыли представители из России и мы сейчас будем вести в Конча-Заспе переговоры. Кроме меня больше некому. Все ушли в Париж.
Броневик отъехал.
«За Рим, Скорцени!" — "Да, шеф. За Рим и навсегда за Рим". "Маринин сказал, что нас разводят?" — "Да, но не договорил". "Славик, как ты его пьёшь в таком количестве?" — "Леся, оно переходит в качество". "Бхутылочки можна!"… "Я в прошлом снайпер. А теперь художник. Принцип работы тот-же". — "Вова, а ты можешь починить ружьё? " "Эй, рыжий, давай и нам пива!" "Сюда тоже, да побольше. На, бери эти бумажки" "Да положи ты свой пулемёт…" "Шеф, а коньяк есть?" "Бхутхылочки можна!!!"