Сергей Палий - Санкция на жизнь
– А я вообще не с Земли. Родился на орбитальной станции…
– Молодец. – Геннадий внезапно потерял к Мареку интерес и толкнул в плечо Стаса. – А ты?
– Из Москвы, – неохотно ответил Нужный, направляясь к микроволновке.
– У-у… Москаль. Чего ж тебя в космос занесло?
– «Трансвакуум». Среднетоннажники пилотировал.
– «Пеликаны», – кивнул Геннадий, заглядывая в один из холодильников. – Хорошая работа. Непыльная. Да и «Трансвакуум» – контора знатная. А вот вишь ты, как все обернулось-то. Неказисто.
Стас не отреагировал. Хоть Геннадий и признавал себя западником, но определенная враждебность к русским все равно в нем ощущалась. Правильно: ассимилировать их ассимилировали, а за кордон к зажиточным москалям не пустили.
Ни в холодильниках, ни в микроволновке, ни в духовке продуктов обнаружить не удалось. А санкции на жратву в столовой Тюльпин так и не соизволил дать.
В креслах под экранами сидела троица офицеров с нашивками охранения российского дипкорпуса. Парни были все как на подбор: рослые, подтянутые, чисто выбритые. Они с нескрываемым презрением посматривали на измочаленных мазутов, у которых от переутомления синяки под глазами напоминали самые настоящие фингалы.
Геннадий перехватил один из таких ханжеских взглядов в свою сторону и мгновенно завелся.
– Слышь, ты, – обратился он к коротко стриженному капитан– лейтенанту, – глаза не сломаешь?
Офицер нахмурился, хотел было парировать грубость, но один из его приятелей махнул рукой, мол, «пущай бесятся, гражданские свиньи».
Но широкоплечий Геннадий уже почувствовал безнаказанность собственного хамства. А зря, ох зря…
– Эй, братан, – обратился он к капитан-лейтенанту, подходя ближе, – поделись пайкой. А то нас командир погонял, а санкции на жратву так и не дал.
– Знаешь, что такое аннулингус? – поинтересовался капитан– лейтенант у украинца, не вставая со своего кресла и продолжая тянуть через трубочку фруктовый сок.
Стас аж приствистнул – на «Хароне-зеро» за такие слова убили бы на месте. Марек устало вздохнул и отошел в сторону, разумно решив пока не вмешиваться в склоку.
Геннадий же остановился как вкопанный.
– Как ты сказал? Не расслышал, извини… – тихонько уточнил он.
– Аннулингус, – четко повторил каплейт с холеным мурлом.
– А-а… – поигрывая желваками, оскалился Геннадий. – Понял. Конечно, знаю. Это если ты мне побреешь зад своим острым языком, когда я сделаю вот так!
Он ловко вжикнул молнией на форменных брюках, стянул их до колен вместе с трусами и развернулся голым гузном к обомлевшему капитан-лейтенанту.
Нужный не ожидал такой прыти от неуклюжего на вид украинца.
Некоторые посетители офицерской заржали, привлеченные веселым спектаклем с мужской обнаженкой и явным заделом на хорошую драку.
– Полужопия раздвинуть, чтоб удобней было? – уточнил Геннадий через плечо.
Фраза послужила последней каплей в чаше напряженной обстановки.
Она одновременно вывела замерших спецназовцев дипкорпуса из ступора и ввергла их в крайнюю степень бешенства.
Каплейт вскочил и попытался с размаху зарядить ботинком по бледной заднице Геннадия, промахнулся и пролетел мимо. Но резко развернулся и с разгону всадил тому зверский апперкот в печень. Украинец ойкнул, но не потерялся. Он проворно натянул штаны и мощно двинул противнику локтем по носу, ломая хрящи и отправляя каплейта в глубокий нокдаун.
Двое других спецназовцев тут же профессионально скрутили Геннадия и нагрузили его серией болезненных ударов по брюху и почкам. Марек приблизился было к ним, чтобы хоть как-то помочь сослуживцу, но усталость взяла свое: он споткнулся о кабель на полу и щучкой полетел между креслами, с грохотом увлекая за собой одну из микроволновок.
Стас с разбегу врезался в одного из спецназовцев, чем заставил того отвлечься и слегка ослабить хватку. Геннадию такой ошибки оказалось достаточно. Он высвободил руку, и громила получил такой страшный удар снизу в челюсть, что даже немного подпрыгнул на месте, прежде чем завалиться навзничь без сознания…
С противоположного конца офицерской наконец подоспели еще несколько человек и, основательно оттоптав валяющемуся Мареку конечности, включились в потасовку, не особенно разбираясь – где свои, а где чужие.
Двое патрульных из службы внутренней безопасности авианосца уже спешили к общей куче, держа наготове шокеры, но на их пути неожиданно возник рослый парень с выдранным из пола амортизационным креслом. Еще бы чуть-чуть, и ребятам бы раскроило черепа жесткой спинкой с анатомическими ребрами прочности, но они успели затормозить и отпрянуть. Кресло полетело в сторону, рослый парень тоже не удержался на ногах и ушел по глиссаде точно в посудомоечную машину.
Стас подхватил пустую топливную бочку – оружие не смертельное, но довольно тяжелое и эффективное в борьбе с несколькими противниками. Размахнувшись, он обрушил ее на голову одного из офицеров, подоспевших на выручку спецназовской троице. Тот картинно развернулся к Стасу лицом, будто репетировал сцену из дешевого фильма про ковбоев, и лишь после этого рухнул ничком, заставив Нужного попятиться.
Окровавленная физиономия поверженного супостата показалась ему смутно знакомой, но проверять времени не было…
Очухался каплейт.
Он длинным прыжком сбил с ног Геннадия, ударив украинца под колени, и оба покатились по полу, сцепившись в невообразимый человеческий комок. По пути к стене они сшибли несколько человек и опрокинули системный блок, путаясь в проводах.
Проклятия и угрозы сыпались во все стороны. Грамотный, виртуозный мат поражал своей уместностью. Из динамиков слышался очередной рекламный слоган какой-то грузовой компании Игреков: «Торговое эмбарго – не для нашего флэш-карго!»
– Да мы ваще – лучшие пилоты системы, пидрилка картонная! – взревел тем временем Геннадий, подминая под себя капитан– лейтенанта. – Тебе за каждый синяк на моей ценной тушке командование по звезде свинтит… Ой, ёпть, больно ж…
Нужный рванулся на помощь Геннадию, которого каплейт все же умудрился скинуть с себя и теперь самозабвенно дубасил ногами. Но на полпути Стас услышал громкий хлопок и ощутил чудовищный удар в филейную часть, который не просто сбил его с ног, а в буквальном смысле швырнул на спецназовца, выгнув членом вперед. Второй удар пришелся в правое плечо и оказался еще более болезненным. Рядом завопил сложившийся пополам Марек, сыпанул исками пробитый насквозь растровый экран…
К тому времени, когда Стас приземлился на пол, он почти потерял сознание от болевого шока. Перед глазами пылала лиловая муть, уши заложило от нарастающего грохота, в голове шумела единственная мысль: «Неужто какой-то кретин открыл стрельбу?…»
Третий раз Стаса ударило в грудь. И он благополучно вырубился.
* * *– Вы что, упырятина гражданская, совсем офонарели? – спросил Тюльпин, входя в разгромленную офицерскую. – Вконец тягу потеряли, штафирки рваные! Сальники дырявые! Через шлюз пропущу собак чахлых! Гравитонником по гениталиям отпрессую…
Капитан третьего ранга еще с минуту яростно размахивал зажатой в руке курительной трубочкой и сыпал узкопрофильными ругательствами. После чего вдруг заткнулся и, привычно потрогав языком верхние клыки, обвел оценивающим взглядом всех виновников масштабного побоища.
А поглядеть было на что.
Троица из охранения дипкорпуса теперь смотрелась не манерно и угрожающе, а, в лучшем случае, незаслуженно униженно. Капитан-лейтенант прикладывал платок к разбитому носу, отмахиваясь от назойливого санкцира-медика, который порывался осмотреть его. Двое других спецназовцев вообще еле держались на ногах после знакомства с увесистыми украинскими кулаками. Сам Геннадий, впрочем, тоже являл собой удручающее зрелище: пара серьезных ссадин на лице, не считая заплывшего глаза, разодранный до пупа китель и заляпанные кровью брюки. Марек пострадал меньше, но и у него вид был изрядно помятый, а отдавленную правую ногу чеху приходилось держать практически на весу. Нужный в драке почти не получил увечий, зато ему досталось аж три пули из травматика: в грудь, плечо и задницу. Места, куда угодили заряды, уже отходили от онемения и начинали дико болеть. Синячищи формировались знатные: бордово-фиолетовые, диаметром сантиметров по десять. Хорошо, хоть кости целы остались…
Также в офицерской присутствовали и остальные участники потасовки, невольно попавшие под раздачу. Несколько сотрудников СБ, рослый парень из инженерного батальона, двое штурманов и… Илья Шато.
Вот уж кого Стас не помышлял встретить здесь, вдали от Земли и тульского космодрома «Стратосфера», с которого полгода назад стартовал его «Ренегат» и ушел в свой злополучный рейс номер 816. Как обычный руководитель дежурной смены контроля «Трансвакуума» попал на авианосец, готовящийся принять участие в дипломатическом рейде в Солнечную Игреков, Нужный ума не мог приложить.
