Андрей Степаненко - Избранник
«На этого и давить!» — понял Сашка.
— Ты, что ли, будешь меня учить, слабак? — с вызовом поинтересовался он.
Его тут же пнули в лицо и, кажется, раскроили верхнюю губу, но боли он не ощутил.
— Это ты, пока я в наручниках, такой храбрый! — через силу сплюнул кровь Сашка. — Давай один на один!
— Ты?! Со мной?!
— Ну, если ты себя мужиком, конечно, считаешь! — усилил давление Сашка.
Он точно знал, что надо делать, и шел к намеченной цели прямо и настойчиво.
— Но только ты не мужик! — еще раз подначил он милиционера. — Только лежачего и только в наручниках можешь... Го-го-го!
Он вложил в этот свой смех столько яда и презрения, что невменяемый от выброса адреналина в кровь парень не выдержал. Трясущимися руками, с невероятным трудом, не попадая ключом, он расстегнул наручники и рывком поставил Сашку на ноги.
— Ну что, козел... — яростно прохрипел он. — Сейчас за базар придется отвечать!
— Да пошел ты! — усмехнулся Сашка, не раздумывая, сунул противнику в пах коленом, толкнул от себя и рванул по взлетной полосе.
Он оглянулся только один раз и еще успел увидеть, как в их направлении уже движется на ходу багровеющий и набирающий скорость Федор Иванович Бугров.
Как пытается достать пистолет еле поднявшийся на ноги мент...
— Прощайте, пацаны! — хохотнул Сашка, перепрыгнул через невысокое ограждение и, прямо по сугробам, проваливаясь, где по колено, а где и по пояс, помчался прочь.
Сзади кричали что-то гневное, но Сашке это было по барабану. Он знал: пока делегация в пределах видимости, никто стрелять не будет, догнать его в этом снегу не на чем, а ближайший лесок был — вон он, метров пятьсот осталось. Но главное, он совершенно точно знал, что ему надо делать. Потому что с этими людьми можно говорить только с позиции силы. Потому что эти люди поймут только одно слово — начальственное, строго сверху вниз. А значит, надо стучать начальству. В область, в Москву — куда угодно, но только на самый верх. Как можно выше!
Часть ТРЕТЬЯ
ШЕСТАЯ РАСА
Он добрался до леса даже быстрее, чем ожидал. Оглянулся — и понял, что на него махнули рукой: менты у диспетчерской будки стояли, но в его сторону никто не смотрел. И это было понятно: не гоняться же за ним по сопкам! Да и куда он денется?
Сашка забрался подальше в лесок, чтоб его не было видно с аэродрома, и прикинул общую расстановку сил. И вскоре честно признал: расклад не в его пользу. Просто смотаться из города он уже не мог — слишком велика вероятность того, что он заражен, как и многие другие.
«Вернуться в город?» Сашка крякнул. Он понимал, что многосуточное напряжение никому даром с рук не сходит, но теперь остро сожалел о том, что так распустился.
«Ну вот чего меня так понесло? Вот дур-рак!» Со стороны аэропорта послышался лай собаки, и Сашка вздрогнул, подхватился и, проваливаясь по колено в снег, побрел прочь. Одна, пусть и не слишком комфортная, возможность укрыться у него была — общинники. Да, они расценят его возвращение как Знак Свыше, да, некоторое время ему придется вежливо улыбаться и поддакивать, но это всё-таки лучше, чем капитан Шитов и компания. А там — время покажет.
Он выскочил на узкую просеку и, поняв, что она поведет его в направлении Шаманки, побежал вниз по склону, на ходу обдумывая всё, что с ним произошло. И постепенно беспорядочные, подстегнутые внезапным поворотом судьбы мысли становились всё четче и определенней.
Он категорически отказывался признавать за мэром право на ошибку. Мэр просто не имел права не понимать, что такое эпидемия, даже будь это просто новый штамм все того же гриппа. А с другой стороны, ну какое у него образование? Какой-нибудь строительный институт? Ну... плюс партшкола. Откуда ему знать про всякие там штаммы?
Голова вдруг заработала на удивление ясно, и Сашка неожиданно осознал, что даже наука так и не поняла всего значения вируса в жизни биологического вида «человек разумный». И если исходить из того, что вирус может подстегнуть работу тех или иных желез, то можно с ходу задать себе и следующий вопрос. К примеру: а нет ли связи между жуткой по масштабам эпидемией инфлюэнцы в Европе начала двадцатого века и последовавшей затем, охватившей весь континент военной истерией?
Он тут же вспомнил о прошедших по той же Европе эпидемиях оспы и чумы и не смог не признать явной их связи с мрачным мироощущением средневекового человека. И наконец, он сам был свидетелем победного шествия СПИДа, ретровируса, изменяющего саму генетическую природу человека.
Изменяющего саму природу...
Причем генетическую!
В этом что-то было.
Сашка самодовольно усмехнулся: его мысли внезапно обрели яркие, красочные очертания — как в детстве.
Он знал, что даже грипп, перенесенный во время беременности, когда младенец еще слишком уязвим, способен внести генетические «коррективы»... А если речь идет о ретровирусе? О вирусе, прямо и нагло встраивающем свое звено в цепь человеческой ДНК?
Сашка вдруг представил себе затяжную эпидемию среди ни в чем не повинных обезьян, в результате которой всё потомство рождается лишенным шерсти и вынуждено напрягать мозги, чтобы спастись от холодов. Вот тебе и «гомо сапиенс» — одно-два поколения, и готово!
Он поднялся на невысокую сопку и глянул на расстилающийся неподалеку город. Внизу, прямо под ним, шла трасса.
«Интересно, что мне пришьют, если я попадусь раньше, чем настучу начальству об эпидемии? — подумал Сашка. — Авиационный терроризм?»
Он представил себе суд и свое последнее слово на нем и рассмеялся.
— Ну вот хрен вам! Я вас самих на суд вытащу! Попляшете еще!
Он резко выдохнул, растер перчатками уши и, проваливаясь по колено в снег, побежал вниз по склону. Главное, не медлить, а там — как Бог пошлет! Или, правильнее сказать, Сила? Неизвестно, как Бог, а Сила рисковых любит!
Там внизу остановилась на обочине идущая в город легковушка. К ней — капот в капот — пристроилась еще одна, только идущая навстречу, машина, и Сашка прибавил ходу. Он вдруг почувствовал огромную персональную ответственность за то, чтобы ни одна лишняя машина не понесла эту заразу дальше.
«Господи! А сколько их уже прорвалось?!»
Сашка на секунду представил себе, что все его планы на будущее тщетны и зараза уже пошла по стране, и даже прослезился от охватившего его чувства беспомощности.
Из машины вышли мужики. Они обнялись, захлопали друг друга по спинам и плечам, и Сашка добавил скорости.
«Успеваю! — понял он, преодолел последние полсотни метров и, уже по пояс в снегу, загребая и руками, и ногами, тяжело дыша, выбрался на обочину. — Главное, чтобы мужики поверили!»
— Елки зеленые!!!
Возле машины, притулившись задом к капоту, стоял Мишка Лось.
Сашка пригляделся еще раз и понял, что не ошибся. Выпущенный ментами из областного СИЗО бывший кандидат в мэры Михаил Иванович Лосев стоял у машины и энергично размахивал руками. А рядом, разве что не заглядывая в рот своему боссу, стояли те самые двое, что когда-то ворвались к нему в квартиру, — кажется, Сивый и Бек.
— Ну и что делать? — вслух спросил себя Сашка и понял, что уже идет к ним и его буквально распирает от желания сказать им всё, что он думает. — Здорово, Лось!
Лось обернулся и опешил. Но стремительно взял себя в руки и натянул свою дежурную американскую улыбку на лицо. Впрочем, улыбка вышла кривой и ненатуральной.
— Что, козлина, за сколько сдал своих партнеров? — громко, так чтобы слышали все присутствующие, поинтересовался Сашка.
— Не понял... — оторопел от такого нахальства Лось. — Ты чего гонишь, пацан?
— Я так слышал, за четыре процента... — подошел ближе Сашка и сплюнул вязкую, отдающую кровью слюну.
— Ты на кого катишь, фраер? — оторвал задницу от капота Сивый. — Или забыл уже, как тебе рожу начистили?
Сашка окинул его оценивающим взглядом: килограммов сто, но явно слишком неповоротлив — смотри, как идет...
— Я не с тобой разговариваю, Сивый, — хмыкнул он, — так что иди в машину и погрейся... пока.
Братва дружно вытаращилась на этого до предела отмороженного фраера.
— Ну что, Лось, иди сюда, — сделал подзывающий жест пальцами Сашка, — поговорим с тобой, как мужчина с мужчиной...
«Господи! Что я несу?!»
Лось шумно глотнул и двинулся на него. Сашка дождался, когда он подойдет, встанет напротив, криво улыбнется... и в тот самый миг, когда веки Лося дрогнули, плавно отошел в сторону, пропустил удар Лося вскользь и сунул ему в печень.
Лось как споткнулся. Упал на одно колено, некоторое время так стоял и мотнул головой. А от машины уже шел с монтировкой второй его дружок со злыми зелеными глазами — Бек.
— Подожди, Лось, я сам с этим козлом разберусь! — Он подскочил, взмахнул монтировкой, но Сашка не стал дожидаться удара, пошел на перехват, и еще до того, как Бек что-то понял, монтировка была в руках у противника, а сам он, зажимая разбитый рот руками, валялся возле колеса.
