Генри Зу - Кровавые Горгоны
Кровь сочилась по его лицу, груди и стекала к ногам. Руки обхватили голову, пучок волос был взъерошен.
Гаммадин пересек площадку и поднял темного эльдар в воздух одной рукой, приблизив его лицо к своему.
— Дважды я попадал в ловушки темных эльдар. Дважды, — с отвращением произнес магистр, изучая ксеноса.
Синдул взвыл. Гаммадин швырнул его на твердую поверхность. Ботинок врезался в бедро Синдула, выбивая ногу эльдар из сочленения. Магистр Кровавых Горгон ударил еще раз и сломал другую ногу пирата.
— Он нам еще нужен, — крикнул Варсава, пересекая площадку. Он уже мог слышать голоса солдат, посланных за ними и гул приближавшихся шагов. — Он нужен нам, чтобы управлять кораблем.
Гаммадин кивнул.
— Что ж, он может управлять кораблем и без своих жалких конечностей.
Синдул поднял голову, улыбаясь окровавленным ртом. Когда он улыбался, наружу из порванной щеки сочился гной. Кровь застыла у него на зубах и стекала с губ.
— Тогда лучше поторопиться, — прохрипел он. — Враг идет за вами.
Глава 22
Анко Мур не ожидал, что влияние дедушки Нургла распространится так быстро. Бог разложения был щедр к тем, кто служил ему. «Рожденный в котле» страдал, вентиляция корабля издавала звуки, похожие на стоны. Даже собственные братья повелителя колдунов скоро примут дары Нургла, когда их воля ослабнет.
Мур, в свою очередь, открыто принял волю бога чумы.
Всегда ли его руки были так черны? Он уже не был в этом уверен.
Сколько он себя помнил, его руки были бледно-белого цвета, где темные жилы сеткой раскинулись по всей их поверхности. Кости космического десантника Хаоса были толстыми, как и мускулы, соединяющие их. Но теперь все было по-другому.
Поднеся руку к лицу, Мур осознал, что она была черной. Наверное, он бы и не заметил этих изменений, если бы его ногти не начали отслаиваться.
Сейчас его рука пульсировала, вены наполнились испорченной кровью, а на их поверхности появились выпуклости. Изменения, которые претерпевал Мур, завораживали его. Дары Нургла были поистине великолепны…
— Мой советник-колдун. Получить подобные дары — действительно огромная привилегия, не правда ли?
— Колдун. Советник. Вторая рука Ворона.
Мур развернулся, чтобы увидеть Опсаруса, без спроса вошедшего в его покои. За Вороном водилась такая привычка.
— Нургл благоволит тебе, — продолжил Опсарус. — Ты видишь, какое внимание он оказывает тебе?
— Да, — зачарованно проговорил Мур, восхищаясь своей новой рукой.
— Прими величие растительности Нургла. Распускающиеся цветы плоти, мозаичные ландшафты гниющих спор. Нет вида прекрасней, — нараспев произносил Опсарус. — Нургл самый первый и величайший творец. Тзинч — простой обманщик, а юная Слаанеш — не более чем распутница. Не говоря уже о тупой агрессии Кхорна.
— Нургл заботится о нас, — произнес Мур. — Но я не знаю, как воспримут эти прекрасные превращения мои братья.
Тон Опсаруса резко поменялся. Его голос снова стал низким.
— Что ты имеешь в виду?
Мур быстро завертел головой.
— Я не имел в виду ничего такого, — залепетал он. — Но роты Кровавых Горгон. Возможно, их не впечатлят те изменения, которые предлагает великий Нургл.
Опсарус вытянулся во весь рост, грозно глядя на колдуна.
— Конечно они примут их. Ты принял эти изменения. Вскоре они присоединятся к тебе. Ко мне. Мы станем одним целым. Нургл приберет к рукам Кровавых Горгон, хотят они того или нет.
Мур кивнул. Он снова взглянул на свою черную руку. Нургл завладел им, потому что колдун сознательно принял дары от бога разложения. Рано или поздно, хотят того Горгоны или нет, они изменятся под влиянием охранявших их чумных десантников. Споры распространятся по воздуху. Вирусы поглотят «космический скиталец». Всех их затронет влияние Нургла.
Опсарус казался спокойным.
— Хорошо, — произнес он. — Мы можем быть сынами Нургла вместе. Ты, я, все твои братья. И тогда наступит мир.
— Конечно, повелитель, — ответил Мур. — Конечно.
Луны Гаутс Бассика не казались далекими монстрами. Они застенчиво расположились на краю неба и казались угрюмыми по сравнению с их солнечными кузенами. Небольшие, коричневые, кажущиеся сердитыми, полдюжины лун расположились по всему небу, стараясь выбрать любое свободное место, не оккупированное солнечным светом.
Покинув токсичную атмосферу Гаутс Бассика, «Жнец» вскоре достиг второй луны, Гауспакс. Луна медленно вращалась на своей орбите, толстом диске, расползшемся по небесной глади. Его можно было хорошо разглядеть снизу. Но было и еще кое-что, не видное простому глазу: лишь сенсоры «Жнеца» смогли распознать силуэт «Рожденного в котле», прячущегося за невидимой стороной луны.
Огромный расход энергии и варп-двигатели делали его похожим на небольшую звезду. Даже спрятавшись за темной стороной луны, его энергетическая сигнатура была настолько яркой, что могла спрятать от сканеров целый субсектор.
Управлять кораблем при помощи сенсоров было достаточно непросто. Светоотражатели корабля и пустотные щиты были настроены таким образом, что кабина и внутренняя часть корабля были полностью залиты голубым светом. Благодаря изоляции, те, кто находился в корабле, были защищены от влияния температуры кипения и жгущего глаза света солнц.
Синдул был достаточно неплохим пилотом. Корабль избегал попадания под сенсоры «Рожденного в котле», аккуратно маневрируя в пространстве.
Здесь, в бездонном пространстве космоса, термин «космический скиталец» был наиболее уместен.
Словно пальцы руки бога, щупальца корабля протянулись вдоль лунного горизонта. На дистанции четырех тысяч метров мерцали оборонительные батареи, торпеды и турели. Они словно приглашали подойти ближе.
Несмотря на то, что бортовые орудия были способны уничтожать целые континенты, из-за громоздкости у них было мало шансов попасть в «Жнеца».
Невидимый, корабль темных эльдар скрывал свои очертания от сенсоров корабля, которые фиксировали лишь пустоту в небе.
Когда они приблизились к боковой палубе корабля, Синдул увеличил скорость. Пусковые трубы корабля резко приоткрылись, и «Жнец», словно комар, проскочил внутрь.
Корабль летел слишком быстро. Света внутри трубы практически не было, лишь отблески от ламп наверху. Приспособленные для выпуска рейдерских кораблей, маркеры трубы были слабо видны. Синдул снизил скорость, используя светоотражатели «Жнеца» для прокладывания маршрута.
По подсчетам Варсавы эльдарское судно все равно двигалось слишком быстро. Здесь нужно было лететь с осторожностью. Края крыльев едва не касались узких границ трубы. Корабль уворачивался от выпуклостей, подлетая все ближе и ближе к закрытым люкам ангара. Человеческое судно никогда не смогло бы маневрировать под таким давлением воздуха.
Синдул превосходно управлял кораблем в условиях ограниченной видимости. Варсава, наблюдавший за манипуляциями темного, и на мгновение задумался о том, что возможно фольклор был отчасти правдой. Возможно, эльдар в разной степени были одарены психическими способностями. Имея возможность заглянуть в будущее на две-три секунды, Синдул предугадывал каждый поворот и изгиб трубы во время полета. Корабль попал под струю газа, что означало приближение к выходу в ангар. Неожиданно стало казаться, что Синдул теряет сознание. Он затрясся в своем кресле. Варсава, будучи десантником-предателем, применил достаточно сильное физическое и психическое воздействие на своего пленника.
Но все же Синдул держался.
«Жнец» замедлился, подлетая к первому люку. Корабль подпрыгнул, словно раненая птица, и пробил преграду. Синдул еле справился с управлением. Наконец, корабль стал медленно останавливаться, заглушая двигатели.
Варсава откинул люк и выбрался наружу. Гаммадин вышел следом, броня чемпиона Кровавых Горгон никак не пострадала при посадке. Не говоря ни слова, он исчез во тьме ангара.
На мгновение задержавшись, Варсава бросил взгляд на атмосферу внутри «Жнеца».
В тусклом свете кабины он увидел тело Синдула, висевшее на ремнях. Несмотря на то, что существо раздражало десантника Хаоса, Варсава отдавал должное желанию Синдула выжить любой ценой. В отличие от десантника Хаоса, у которого напрочь отсутствовали навыки поведения в человеческом социуме, Синдул мог сориентироваться в любой среде.
Кивнув Синдулу на прощание, Варсава последовал за Гаммадином.
Дыхание Синдула участилось.
Если бы он смог посмотреть на себя в зеркале, то увидел бы, что уже не так красив как раньше. Его порезанное лицо было вымазано синтетическим гелем. Кровь застыла на груди и бедрах. Волосы беспорядочно торчали во все стороны.
Он не хотел смотреть вниз. Он уже знал, что его ноги были сильно повреждены. Нестерпимая боль в бедре грызла его изнутри.
