Дмитрий Дашко - Стажер
Она заморгала.
– Будто не знаешь, что нам обратного хода нет. Во всяком случае, если хотим остаться нормальными людьми. Мне лично не улыбается стать овощем.
– Не расстраивайся раньше времени, сокровище. Есть способ смыться отсюда.
– Да ну?! – Девушка бросила на меня недоверчивый взгляд.
Я кивнул:
– Да-да, есть. Тут меня все порядком достало. Удерем в хорошее место. Туда, где море, солнце, песок и пальмы. И, – я замялся, – поженимся.
Она легла на спину.
– Море, солнце… Господи, как красиво звучит! А насчет поженимся – не рано ли?
– Не рано. Считай меня старомодным. Провел ночь с девушкой, значит, надо жениться.
– Из какой же дыры тебя выкопали?
– Лучшей, чем эта.
Она уткнулась губами мне в ухо, часто-часто задышала. Я нервно сглотнул. Девушка хихикнула. Ее забавляла эта игра. Меня, признаться, тоже.
Она замерла, смешно наморщив нос. Вид при этом у нее был виноватый.
– Хочешь мне что-то сказать? – догадался я.
– Да. На откровенность пробило.
– Так это хорошо. Не люблю всякого рода недосказанности, тем более раз у нас все так получилось.
– Ага, я тоже не люблю. Ну, готовься выслушать целую порцию откровенности.
– Давай, – благодушно произнес я.
Она набралась решительности:
– Я ведь уже была один раз замужем. Тебя не смущает?
– Ни капли. И где, кстати, твой законный супруг? Не хотелось бы от него в шкафу прятаться, да у тебя и шкафа-то подходящего нет. – Я с улыбкой оглядел небогатую обстановку квартиры.
– Не знаю где. Мы познакомились, когда он еще был курсантом. Высокий, красивый, маме очень нравился.
– А тебе?
– И мне. Закончил училище, стал офицером. Свадьбу сыграли. Его по распределению прислали в АТРИ. Когда выяснилось, что у меня проблемы с возвращением, все поддерживал меня, говорил, что никогда не бросит. – Она замолчала.
– И? – Я догадывался, что услышу, но не мог не спросить.
Глаза ее снова увлажнились.
– Бросил, как только получил переводку на Большую землю. Втихаря собрал чемодан и слинял. Представляешь, возвращаюсь домой, а там ни мужа, ни его шмоток. Только записку оставил, извинялся очень.
– Обиделась на него?
– Сначала да. Неделю проревела. Потом махнула рукой. Может, оно и к лучшему.
– К лучшему, – кивнул я. – Тогда бы мы с тобой не встретились.
– Пожалуй, – сказала она, поведя плечами.
Я потянулся за вином, разлил по бокалам.
– Как говорил мой друг и поэт Егор Соков: «Чтобы было приятно вспомнить и хотелось еще мечтать!» – пьем до дна!
Дэн не удивился, когда я вернулся в нашу комнату лишь через сутки. Он одобрительно заулыбался.
– По глазам вижу, что у тебя все хорошо, – сказал приятель.
– Более чем, – признался я и начал рыться в своих вещах.
– Ищешь что-то? – прищурился Дэн.
– Нет, просто заняться нечем.
– Ну-ну. – Он отвернулся.
Заветная записная книжка обнаружилась не сразу. Как и заведено, она лежала на самом видном месте, потому и нашлась в последнюю очередь. Я бегло пролистал ее, немного подправил и протянул другу.
– Это тебе. Дарю!
– Зачем? – не понял он.
Его взгляд упал на первую сделанную мной запись. Я невольно покраснел. Забыл свое творчество. Надо было вырвать страницу с нехорошим словом.
– Спасибо, – протянул Дэн.
– На это не смотри. Там у меня есть кое-какие заметки. Я по памяти восстановил, как за батарейкой топал.
– И к чему это сейчас?
– Не сейчас, потом. Думаю, если поискать, там можно найти массу дорогих вещиц. Бери, пригодится.
– Странный ты какой-то сегодня, – протянул Дэн. – Будто уезжаешь навсегда и пришел проститься.
– Почти так, – сказал я. – Извини, дружище. Мне надо отлучиться.
Он кивнул:
– Давай. Только будь осторожнее, Арчи.
Его слова догнали меня на пороге. Я обернулся:
– Мы еще встретимся, Леха.
До избушки Спая меня подбросил на моторке кочегар из котельной, не гнушавшийся подрабатывать и таким извозом. Взял он с меня по-божески. Договорились, что вернется через пару часиков, хотя я надеялся уложиться в более короткий срок.
Отшельник был в бане. Разумеется, он слышал звук мотора и давно догадался, что к нему пожаловали гости, однако выходить навстречу не стал.
Я деликатно потоптался на крылечке, не дождавшись ответа, постучался в крошечное окошко.
– Чего стоишь, заходи, – донеслось изнутри. – Банька сегодня отличная. Можешь попариться, компанию составить. У меня и бражка припасена. Можно потом тяпнуть.
Такого приглашения я не ожидал, однако не стал спорить. Баня есть баня. Что за мужик, который упустит случай прогреть косточки и похлестаться всласть распаренными вениками? Мелькнула, правда, мыслишка, насколько это комильфо парить косточки с человеком, которого в первый раз вижу. Хотя, с другой стороны, чего тут такого? Оба мы вполне нормальных наклонностей.
Зашел в теплый предбанник с мокрыми отпечатками на дощатом полу, скинул с себя одежду, что потяжелее, развесил на крючочках, полегче – сложил на дубовых полочках, пристроил заветную тяжелую коробочку-пенал так, чтобы в глаза сразу не бросалась. Нашлась и пирамидка для оружия, там поместился один из моих трофейных «калашей». Штатную «Грозу», которая нынче мне, как свободному человеку, не полагалась, пришлось сдать вместе с формой и прочими армейскими причиндалами, а безоружным разгуливать по АТРИ – все равно что сразу покончить с собой. Затем потянул ручку двери.
Еще с порога шибануло чем-то ароматным. Хозяин толк в парилке знал, подбрасывал не обычную водичку, а настоянную на душистых травах.
Спай сидел на полке, красный, весь в поту. Увидев меня, поприветствовал:
– Давай не стесняйся, служивый. Удалась банька.
Я удивился:
– Что, запомнили меня?
Мужчина засмеялся:
– А то! У меня память профессиональная, тренированная. Увидел один раз – вовек не забуду. Только чур, – он поднял руку, – пока не закончим, никаких разговоров по делу. Только о бабах, охоте и погоде.
Я хмыкнул. Пожалуй, Спай прав. Говорить в бане о делах святотатство. Вот после нее – да, можно. А мне так и нужно.
Когда со священным ритуалом было покончено, мы чинно уселись в предбаннике. Спай предложил выпить, но я отрицательно покачал головой. Серьезный разговор требовал острого и свежего ума.
– Воля ваша.
Хозяин выловил из трехлитровой банки малосольный огурец и захрустел. Для меня пояснил:
– Свои, выращиваю в теплице. Лучше закуски никто еще не придумал.
Достал еще один, протянул:
– Может, будешь? Не последний. Хлебушка вот отломи. Сам пек, разве что мучица привозная, с Большой земли.
– Спасибо, в другой раз, – вежливо отказался я.
Спай, опустив взгляд, заработал челюстями. Покончив с едой, вытер рот тыльной стороной ладони:
– Ладно, говори, с чем пожаловал. Чего тебе от меня, горемыки старого, надобно?
Я, усмехнувшись, сказал:
– Во-первых, на горемыку и уж тем более старого вы не тянете, во-вторых, хочу предложить сделку.
– Какую сделку?
– Взаимовыгодную, – изрек я. – Хочу, чтобы вы помогли одному хорошему человеку свалить отсюда.
Спай откинулся к стенке, задумчиво прикрыл глаза.
– Отсюда, это я так понимаю, на Большую землю?
– Ага.
– И как же я это проделаю? – с удивлением, причем непонятно, наигранным или естественным, поинтересовался он.
– Как-нибудь, – загадочно произнес я. – Наверняка есть способы. Я тут хорошенько обдумал детали вашей биографии. Ну, помните, что нам рассказывали? Врали вы тогда немного, но в основных местах. Работали на ЦРУ и ряд других американских и не совсем американских контор. И, как положено, были не просто агентом, а агентом двойным. Служба Внешней Разведки, если я правильно понимаю.
– Вот те раз, – непритворно изумился Спай. – Флеминга, наверное, начитались, или Ле Каре.
– Кое-что другое, – улыбнулся я и выслал на его КИП файл Жука.
Спай изучал содержимое долго и внимательно, я тем временем продолжил гнуть свою линию:
– Иначе не сложилась бы у вас жизнь столь благополучно. Ну, а поскольку бывших чекистов не бывает, значит, вы до сих пор там работаете. Строчите для московского начальства отчетики, статистику всякую собираете, деньжата зарабатываете, цацки сплавляя. И зуб даю против вашей челюсти – есть у вас канал, по которому в любой момент можно уйти на ту сторону.
– Вот оно как? – обескураженно пробормотал Спай. – А ты хорошо подготовился, парень. Много накопал. Неужто из тех, кто за мной присматривает? А может, и вовсе из конкурирующей конторы?
Я улыбнулся, но говорить не стал.
Спай призадумался. Он явно не ожидал от меня, юнца, такой прыти. А я чувствовал, что если и был не прав, то самую чуточку. Это одновременно и окрыляло, и слегка пугало неизвестностью. Честно говоря, я сам не знал, насколько далеко смогу зайти и какие у меня будут перспективы.
– Хорошо, карты на стол, – произнес он. – Допустим, я могу кое в чем помочь. Но это стоит больших денег. И не потому, что я жадина-говядина. Кроме меня, есть еще люди, и они за просто так рисковать не будут: всякий риск должен оплачиваться по соответствующему тарифу.
