Алекс Орлов - Стрела Габинчи
– Гномов?
– Нет, истланских орков?
– Только издали.
– Вот! – крестьянин поднял к потолку указательный палец. – А близко-то они так лицом страшны, что даже и не подходи! Ездили мы как-то с мужиками за рыбой вяленой с обозом, так потом рады были, что ноги унесли!
– Обманули вас?
– Да если бы обманули! Так нет, все отдали сполна, да только шутили все страшно, дескать, съедим вас и рыба у нас останется. Как вспоминаю, до сей поры жутко делается.
Хозяин залпом допил пиво, и стало так тихо, что слышно было, как дышит стоявшая у стены работница.
Постоянные подмигивания Ригарда взволновали ее, и она, разрумянившись, теребила край цветастого фартука.
Снова залаяли собаки, сначала далеко, а только потом и во дворе.
– Ну все, это они, – со вздохом произнес хозяин, поднимаясь.
– Кто «они»? – спросил Галлен.
– Да ходит тут один, из деревни, то поросенка заберет, то пива бочонок ему подай. Но вы не беспокойтесь, ваше благородие, я ему отдам, и он уйдет, так что неделю его не увидим.
Хозяин вышел в сени, следом выскочила хозяйка, выговаривая мужу, словно он был виноват в еженедельном откупе.
Собака во дворе стала рваться с цепи, кто-то, видимо та же хозяйка, потащил ее куда-то за дом, а хозяин стал вести переговоры с вымогателями.
До постояльцев в доме доносились его высокий оправдывающийся голос и бас вымогателя, который, судя по всему, требовал добавки к своей обычной добыче.
– Давай сюда своего важного гостя, небось у него-то денежки водятся! – потребовал вымогатель.
Клаус с Ригардом переглянулись, ожидая распоряжений от хозяина, однако Галлен лишь вздохнул и, поднявшись, вышел из дома, придерживая меч за ножны.
– Ой, чего там сейчас будет! – вскрикнула работница и побежала в другую комнату.
– Пойдем, может, помочь придется, – сказал Клаус, и они с Ригардом выскочили на крыльцо.
Однако приятели опоздали. Два человека лежали один поверх другого, а испуганный хозяин стоял возле них, держа лампу.
– Ну и что теперь с ними делать, ваш благородие? – спросил он дрожащим голосом.
– Не знаю, – пожал плечами Галлен. – Можешь за забор вынести, а можешь в речку бросить. Сам решай, а нам покажи комнату, где мы спать будем.
84
Дом свинаря был большой, Галлену, как важному гостю, выделили отельную комнату, а Клаусу с Ригардом досталась проходная, перед комнатой их хозяина. Выданный им тюфяк оказался набит свежим сеном и не колол бока, как тот, на котором они спали в гостинице. Вскоре после того, как все улеглись, Галлен вышел по нужде, а когда возвращался, Клаус не удержался от вопроса:
– Ваше благородие, а вы тех двоих зарезали?
– Зарезал? С чего ты взял? Это всего лишь деревенские дураки, я просто дал им по разу в морду. А оружие в споре нужно обнажать лишь перед дворянином либо когда велика опасность…
Сказав это, Галлен ушел в комнату, плотно притворив дверь.
Приятели какое-то время лежали молча, затем Ригард шепотом позвал:
– Слышь, Клаус?
– Чего?
– Меня девка ихняя, работница, в сенной сарай звала.
– Ну и ступай, – сказал Клаус, зевая.
– Я один побаиваюсь…
– И чего?
– Пошли вместе!
– Нет, не пойду. Она тебя одного звала, ты и иди.
– Да ей, думаю, все равно.
– Это ты так думаешь, а как заявимся, она тебя приласкает, а мне коромыслом по лбу. Нет, не пойду.
Клаус повернулся на бок и постарался уснуть. Это было не так просто, царапины и порезы все еще болели, а днем, когда он вспотел на дороге, и вовсе жгли огнем.
Клаус уже совсем засыпал, когда ему почудилось, будто Ригард снова о чем-то спрашивает, но дрема оказалась сильнее, и он окончательно погрузился в сон.
Крепко проспав несколько часов, пока не запели первые петухи, Клаус повернулся на другой бок и, почувствовав, что место рядом свободно, пошарил рукой – Ригарда не было.
«Ну, все правильно…» – подумал он спросонья и опять уснул.
В следующий раз его разбудил вернувшийся Ригард. Он нарочно сильно толкался, чтобы рассказать Клаусу о своей удаче, но приятель лишь приоткрыл глаза и, увидев в оконце утренние сумерки, отвернулся от Ригарда, чтобы тут же захрапеть.
– А еще товарищ называется… – с легкой обидой произнес Ригард, однако ощущение счастья снова вернулось к нему, и все оставшееся до рассвета время он лежал, глядя в потолок и улыбаясь.
На завтрак снова подали много мяса, непонятно было, чем он отличался от ужина.
Гостям подносили хозяйка и та же работница, с опухшими от бессонной ночи глазами. Она тайно обменивалась с Ригардом многозначительными взглядами.
К тому времени, когда гости закончили завтрак, двое батраков уже приготовили жеребца и навьючили поклажей мула.
Довольный приемом Галлен расплатился с хозяином, добавив крейцер сверху, и гости выехали со двора. Ригард обернулся и помахал работнице рукой, та помахала в ответ и заплакала, вытирая слезы платком.
– Что, опять не утерпела? – строго спросил ее хозяин и неодобрительно покачал головой. – Опять брюхатой станешь, а у тебя в деревне уж двое растут. Говорил же тебе – сдерживай себя, сдерживай…
– Да как тут себя сдержишь с городскими-то? – со вздохом произнесла работница. – Вон как у них сапоги блестят, у нас в деревне так не чистют.
85
Уже смеркалось, когда, перевалив через гряду меловых холмов, Галлен и его спутники увидели город Вольфсбург, располагавшийся в долине, сразу за небольшой рекой.
От реки и до города все пространство было затянуто туманом, а от города и дальше на восток тумана не было, путники могли видеть пастушьи костры, расположенные от них на расстоянии нескольких миль.
Отряд спускался все ниже, погружаясь в сумерки долины, и оттого расстояние до города казалось длиннее, чем было на самом деле.
Вскоре пыльная дорога запетляла между ремесленными подворьями пригородов. Мастеровые рано ложились спать и выпускали к воротам собак. Почуяв припозднившихся путников, цепные псы захлебывались от злобы, бросаясь на ворота и норовя протиснуть голову под дверные доски.
Когда отряд миновал слободку и вышел к реке, стало ясно, что за туман они видели с холмов. Это был дым, который все еще струился из обвалившегося на другом берегу пепелища. Вокруг него еще ходили перепачканные сажей мужики, кто с багром, а кто с лопатой. Несколько барышников с масляными лампами и в прожженных кафтанах осматривали головешки и скребли в затылках, подсчитывая убытки.
У дороги на обочине стояли два легких возка, на которых из города и примчались барышники. Запряженные в них лошадки мирно щипали траву, не вникая в проблемы своих хозяев.
– Должно, купцы погорели, – предположил Ригард, когда они, пройдя через мост, миновали место пожарища.
– Похоже на то, – согласился Клаус. От ходьбы у него гудели ноги, и он с готовностью поддерживал разговор, чтобы отвлечься. – А что, ваше благородие, ворота нам не закроют?
– Не закроют, – нехотя отозвался Галлен. – До полуночи они открыты, если нет войны или бунтов.
До ворот оставалось уже около трети мили. Быстро темнело, воздух становился чище, из него уходил привкус гари.
Ярдов за двести до городской стены пригороды закончились – городской закон запрещал возводить их ближе указанного рубежа, чтобы те не стали подспорьем для осады города, если такая случится.
На крепостной стене появились огни – это были часовые. Встретившись, они расходились в стороны, и вскоре такие же огни появились в угловых крепостных башнях.
– Кто такие?! Откуда будете?! – крикнул кто-то совсем рядом, Клаус даже вздрогнул. Но спрашивали не их, а возчиков двух телег, остановленных стражниками на мосту.
К солдатам вышел владелец товара и вступил в переговоры. Потом поднял полог, чтобы показать солдатам: он не везет в город ничего опасного.
Освещение у ворот было слабым, но Клаусу показалось, что в телегах обычные веники.
Телеги проехали, следом за ними на откидной мост въехал Галлен, а за ним пешие слуги с мулом на поводу.
Клаус ожидал, что к ним отнесутся так же строго и полезут проверять хозяйские сундуки, однако стражники лишь почтительно расступились, наверное, не видя в благородном путешественнике никакой опасности.
Проехав ворота, Галлен взял направление к знакомой ему гостинице. Прежде он в ней не жил, но на всякий случай приметил, чтобы воспользоваться в другой раз.
Останавливаться в одном месте больше одного раза он избегал.
Маленький отряд двинулся по темным улицам, Клаус дремал на ходу, держась за угол сундука. Он дремал и не видел, что в десятке шагов позади него, держась в тени стен, семенит скорый на ноги соглядатай. Он хорошо знал город и там, где было светлее, задерживал шаг, но в темных местах ускорялся и вновь нагонял путников.
Он проводил их до гостиничного двора и, убедившись, что лошадь и мула стали расседлывать, побежал делать доклад.
86
Спустя четверть часа, благополучно избежав постороних глаз, соглядатай остановился у двери старого купеческого дома. Здание давно не имело фамильной вывески, что делало его похожим на множество других старых строений в городе.
