Василий Орехов - Сектор обстрела

— Борода, нельзя нам обратно на Агропром, — заговорил наконец Стрелок. — Здешний Меченый не погиб вчера. Он выжил и жаждет нас убить. Сейчас он затаился, присматриваясь к возникшим ниоткуда новым действующим лицам, но когда поймет, что вы собираетесь меня забрать, тут же нанесет удар. И по вам тоже, между прочим.

— Спасибо, я принял к сведению, — безмятежно ответил Борода-два.

Я понял, что они с напарником совершенно не доверяют Стрелку, полагая, что он опять морочит им головы.

— Ну, ладно, — проговорил глава военной экспедиции между мирами. — Пошли вперед, радиоактивное мясо.

— Вы наших-то внизу всех перерезали, что ли? — глухо спросил у него я. Если эти ребята оставляют за спиной около десятка крепких сталкеров и оружейную комнату, значит, абсолютно уверены, что преследовать их никто не станет.

— Да нет, — покачал головой Борода-два, соблаговолив наконец обратить на меня свое драгоценное внимание. — Зачем столько насилия? Просто вырубили. Через полчаса очнутся.

Поскольку диверсионная штука Стрелка тоже вырубала человека на полчаса, я сообразил, что двойники Бороды и Патогеныча использовали что-то похожее.

Колонна военнопленных двинулась в направлении Агропрома. Мы с Динкой, Стрелок и Патогеныч брели в середине. Дубли наших приятелей конвоировали нас сзади. Мальчик в куртке, к которому Патогеныч-два пару раз обратился «Витек», шагал метрах в пяти от нас слева, химера по кличке Хабанера скользила справа — охраняли нас по полной программе. Излом Аленушка уверенно вышагивал впереди в своем смешном сарафанчике, проверяя дорогу на наличие аномалий. Чутье на ловушки у этой твари оказалось исключительным, так что оба пришельца из параллельного мира двигались как на прогулке, даже и не думая напряженно изучать дорогу впереди.

Итак, папаша здорово ошибся в расчетах. Бывшие коллеги все-таки организовали погоню и без особого труда захватили его в плен. Эти два типа были моими приятелями Патогенычем и Бородой, которые в другом мире нашли себе другую работу после исчезновения Зоны, а со мной так и не познакомились. Я пару раз пытался с ними заговорить, но они не проявили особого интереса к беседе. Для них мы по-прежнему были дичью, которую им приказали загнать, и что с нами будет дальше, их особо не волновало.

Папаша больше не предпринимал попыток обрисовать конвоирам сложившуюся критическую ситуацию с Меченым, поведать, что мы фактически идем на убой. Он брел молча, задумчиво сдвинув брови, и мне очень хотелось надеяться, что у него есть какой-то хитрый план, над которым он сосредоточенно размышляет на ходу. Однако скорее всего он безнадежно молчал, понимая, что ни ему, ни нам разведчики из другого мира не поверят. Когда-то он был для них своим — и предал. Предателю доверия нет. Так что еще неизвестно было даже, что ожидает нас в том случае, если до нас не доберется Меченый. Будет ли нам от этого лучше. Похоже, и Патогеныч, и Борода, и Нестандарт с индексом «два» оказались очень огорчены побегом Стрелка и попорченным лабораторным оборудованием. Кто его знает, что у них там за это полагается по законам военного времени.

Обнадеживало, конечно, что ребята нам попались не особо кровожадные — парней в баре «Сталкер» просто вырубили перед уходом, Патогеныча решили отпустить после допроса, если не наврали, конечно. Это один из признаков спецназовского профессионализма: зачем зря убивать, если с тем же успехом можно не убивать? Но вот судьба, которую они уготовили Динке, мне совсем не нравилась. Психологическое давление, значит, на Стрелка оказывать желают, ублюдки. О как. Они ее что — пытать собираются? Несмотря на то что в нашем мире Борода и Патогеныч кровожадностью действительно не отличались, оба все-таки были парнями решительными и жесткими, не склонными к сантиментам. Запросто могли пощупать лезвием ножа горлышко какой-нибудь даме во имя высшей справедливости.

Конвоиры упорно отмалчивались и на контакт не шли. Патогеныч-два сказал мне больше пары слов только один раз, когда я поинтересовался, для чего они, сволочи, скармливают своим изломам детей. Все-таки, видимо, задел я его за живое, попал пальцем в больное место, которое беспокоило его самого.

— Слушай, умник!.. — сердито сказал он и осекся, так что я даже решил уже, что дело опять ограничится парой слов. Однако конвоир внезапно продолжил: — А вот на тебя пер когда-нибудь механизированный табор мародеров? С танком, с двумя бронетранспортерами, с пятью модернизированными псевдоплотями в авангарде? Когда тебя вот-вот намотают на гусеницы, некогда разбираться, везут они с собой в фургоне детей или оставили в лагере. Просто даешь излому команду «фас», а дальше уже по обстоятельствам. Война…

Война — это я хорошо понимал. И то, что на войне становишься грубым циником, хотя при этом вполне можешь оставаться хорошим парнем, я тоже прекрасно понимал. Если бы Динка была мне чужим человеком, я бы даже, наверное, понял бы поведение двойников моих приятелей. На войне хороши любые средства. Но Динка не была мне чужим человеком, поэтому я изо всех сил скрипел мозгами, пытаясь придумать выход из создавшейся ситуации. До сих пор было не ясно, кстати, как они собираются поступить со мной. Люди они, может быть, не кровожадные, но ведь зарезать меня из стратегической необходимости они могут и без всякого желания, просто потому, что так велит воинский долг. Хотя зарезать они меня могли и в баре «Сталкер»… Нет, скорее всего, они собираются тоже взять меня с собой и через меня оказывать давление на Динку, а через нее — на Стрелка. Так что пытать, вполне возможно, собираются отнюдь не мою ласточку…

Мы уже давно покинули Мертвый город и приближались к Янтарному озеру. У пришельцев была с собой подробная карта местности с комментариями Стрелка, либо их изломы прекрасно помнили дорогу назад, как кошки, — в любом случае мы двигались к Агропрому кратчайшим безопасным путем, старательно обогнув научный лагерь военсталов и Долину Смерти. Вдали уже забрезжили необъятные водные просторы и гигантский облачный столб, спускающийся к самой воде, когда Аленушка вдруг остановилась, завертела головой, потом вопросительно уставилась на Бороду-два. Серьезно забеспокоились и Витек с Хабанерой.

— Молодец, Меченый, — хладнокровно произнес Борода, изучая свой навороченный ПДА. — Один-ноль. Как это у тебя получилось? Впрочем, я давно подозревал, что ты нам не все рассказываешь…

Я поднял голову, пытаясь сообразить, о чем он говорит. Вроде бы в окружающем пространстве не было ничего необычного… Хотя стоп. Вот вдали две вспугнутые кем-то вороны, недовольно каркая, сорвались с ветки и, тяжело взмахивая отсыревшими крыльями, устремились на Свалку. Вот чуть в стороне поочередно сотрясаются верхушки молодых деревьев, словно мимо них грузно пропихивается в нашу сторону огромный и тяжелый бегемот. А вот кто-то завыл позади нас, и ему тут же ответили — с востока, и из-за холма, на который мы сейчас взбираемся, и еще слева, и из того же подлеска, где сотрясаются деревья…