Владимир Поселягин - Архимаг

— Почти. А так молод только телом, не душой, — усмехнулся я, изрядно озадачив водителя. — Там дальше два «бэтра» будут стоять, остановитесь рядом с ними. Это наши парни.

— Ополчение? — тут же спросил водитель.

— Можно и так сказать.

— Я ведь и сам из ополчения. Со Стрелковым Славянск оборонял, мехводом на «БМП» был. Когда наши отходить начали, нашу бронегруппу бросили на укровояк, отвлекающий манёвр, только вот полегал вся наша группа, но остальные наши парни успели уйти. Вырвались из окружения.

— Сами как выжили? — с интересом спросил я. Об этом выходе я читал и мне было интересно послушать очевидца.

Тут был как раз поворот дороги и, повернув, мы рассмотрели стоявшие на обочине «бэтээры» и бойцов рядом с ними.

— Машину подбили, меня контузило, плохо помню как выбрался через люк. Экипаж из пулемёта скосило, а я скатился в кювет. Как раз моя машина разгораться начала, пару уцелевших парней из десанта потащили меня в сторону, прикрываясь дымом, но и их положили, дальше я сам по кювету полз, стоять не мог, ноги не держали. Местные мне, не побоялись что бой шёл, помогли, утащили через огород в дом и спрятали в погребе. Потом через пару месяцев, когда немного пришёл в себя, устроился в эту фирму, водителем теперь работаю. А своих я искал, похоже, только я уцелел, раненых эти нелюди прямо там, на дороге добивали.

— Ну и как под украми?

— Хреново, недавно чуть не до смерти забили учительницу русского языка. И ведь её ученики… твари — искренне вырвалось у водителя, когда он притормаживал и останавливал автобус у крайнего «бэтра».

Я лишь мельком покосился на действия своих бойцов, мы уже всё с ними обговорили, так что они разбежались и стали приклеивать нацистскую символику на автобусы, а я задал следующий вопрос:

— Остальные водители, кто они? Фашистов не поддерживают?

— Трое нормальных, а один уже получал от меня в рожу. Он за АТО — честно ответил водитель.

Связавшись с бойцом, что находился в третьем автобусе, я спросил у него, не Тарас ли там сидит за рулём. Тот подтвердил, так же сообщил, что на водительском месте есть наклейки с символикой нацистских подразделений и аж три флажка Украины.

— Ты разобрался с управлением? — уточнил у него я, боец был нашим штатным водителем.

— Так точно.

— Водителя приказывают ликвидировать, сам займи его место.

— Есть.

Посмотрев на растерянного водителя, я спросил у него:

— Как вас по батюшке?

— Антон Игоревич — вздрогнул он, видя в зеркало заднего вида, как вывели из третьего автобуса водителя, к его голове приставили пистолет и раздался хлопок. — Лихо вы.

— Это не мы, Антон Игоревич, это жизнь такая. Есть те кто за нас, есть те, кто против нас, другого не дано. Одних мы уничтожаем, с другими дружим… Кстати, пора начать движение, командир передового «бэтра» рукой машет.

Колонна тронулась с места и направилась дальше по разбитой гусеницами бронетехники дороге, «бэтры» шли впереди и в конце колонны, на всех машинах были символы батальона «Айдар», которые во множестве были найдены в десантных отсека «бэтров». С блокпостами Антон Игоревич не ошибся, мы три пересекли, но уловка сработала, нам махали руками, как же, пополнение на передовую ехало, но не останавливали.

— Через час стемнеет — сообщил водитель. — Не спеем. Дорога плоха, скорость нормальную не разовьёшь.

— Для нас переходить линию фронта, а тут серьёзные у вас передовые позиции, опасно. Значит, используем план «Б», сворачивайте с дороги, нам нужно хорошее ровное поле, чтобы могли сесть самолёты, и главное, чтобы рядом не было укровояк.

— Да они тут везде. Как тараканы разбежались, прячутся по посадкам, бояться авиации Новороссии.

— А у них и авиация есть? — удивился я.

— Да пару машин отбили, но они их не применяют, но те всё равно жидким делаются, даже если свои же беспилотники в воздух поднимают. На днях свой же и сбили, а разорались, что это был штурмовик ополчения. У них враньё всё идёт на всех каналах.

— Хм, а это идея как их ещё больше заставить обделаться — задумчиво пробормотал я и пакостливо улыбнулся.

Обернувшись к сидевшему рядом Вольту, я поставил ему задачу найти рядом лес, где нет укров, с ровным полем поблизости.

— Сделаем — кивнул тот, а колонне я отдал приказ снизить скорость, пока программисты искали то, что мне нужно.

Буквально через десять минут информация была у меня, и я, отправив её Мику, что находился на передовом «бэтре», велел водителю следовать за ним. Бронетранспортёр на ближайшем повороте съехал с трассы и попылил по просёлочной дороге, остальные автобусы последовали за нами. Через двадцать километров мы встали на опушке нужного леса. Хотя лесом его и сложно назвать, но для местных степей, действительно лес, а не роща.

— Вот что, Антон Игоревич, придётся вам и вашим товарищам, чтобы избежать недоразумений, побыть с нами. Вы как?

— Надо, побудем — кивнул тот, наблюдая, как дети высаживаются из автобусов и с весёлым гомоном направляются к роще, которую уже осматривали бойцы.

Там действительно никого не оказалась, спутник не врал. Мои программисты пока мы ехали, вскрыли пароль доступа к американскому спутнику слежения и перевели его под свой контроль, лишив этого пиндосов, Вольт уже доложил что у них там в Пентагоне паника началась, пропал с экранов спутник-невидимка.

— Разбить лагерь — приказал я. — Организовать оборону. С водил автобусов глаз не спускать. Отберите у них средства связи, то есть сотовые телефоны.

— Есть — козырнули Мик и Вольт, после чего побежали выполнять приказы.

Лагерь был организован быстро, я развернул два склада, так что привычно в лесу появились платки и задымила походная кухня. Пришлые водители охотно ужинали вместе со всеми, круглыми глазами поглядывая в сторону складов которых тут раньше не было. Это ещё не всё, до предела своего удивления они ещё не дошли. Как только стемнело, малых уже уложили, я открыл баул с авиационной техникой и… да, оттуда были тягачами отбуксированы двадцать шесть немецких боевых самолётов времён Отечественной войны. Точно столько, сколько у меня было пилотов, что справятся с управлением тяжело нагруженных машин.

Да, я собирался покинуть Украину и перебраться в Россию, но я хотел оставить о нашем тут пребывании такие воспоминания, что укры убегут в страхе в свою тщательно лелеемую Европу. Значит, нет у них тут авиационного террора? Что ж, будет. И пусть они все претензии высказывают канцлеру Германии, русские тут не причём. Та их, конечно, пошлёт и напряжёт свою разведку, но русские тут не причём. Вою поднимется, чернокожий президент опять из своей клетки какашками будет кидаться, а русские тут не причём. Мы обезьян не дразнили.