Алексей Пехов - Последний Завет

— А почему бы и не сходить? — сказал Дуго, словно речь шла не об исполненном опасности походе на север, а о прогулке по Парку Ветродувов. — Я тогда был молодым, и мне казалось, что весь мир лежит у моих ног. Хотел все посмотреть, все увидеть лично, и не только посмотреть, но и пощупать, дотронуться до самых разных вещей, узнать, где мир людей уцелел, а где от него остались одни лишь обломки.

— Как там? — Герман пнул ногой ни в чем не повинный камень.

— За Лейпцигом тяжело. Берлина больше нет — одно огромное радиоактивное озеро. Лейпциг не пострадал, но вспыхнувшая в пятый год Черных веков эпидемия черной чумы выкосила всех жителей, и город до сих пор закрыт для посещения Госпитальерами.

— Твои братья так далеко забираются? — обратился Герман к Францу.

— Мои братья везде, — с тихой гордостью ответил ему Франц. — Только наши усилия и не дают вспыхнуть новым эпидемиям. Братство Госпитальеров имеет Базы по всей стране, да и за ее пределами тоже.

— Последняя военная сила, оставшаяся от прошлого мира, — пробормотал Дуго.

— Ты о чем? — не понял Герман.

— Госпитальеры… Раньше они назывались по-другому. До начала Последней войны это были части гражданской обороны и военные корпуса противохимической и бактериологической защиты. Удивительно, во что смогли превратиться бывшие солдаты спустя три с половиной века. Единственная сила, удерживающая человечество от падения в глубокую пропасть.

— Ты хорошо знаешь историю нашего братства. — Франц выглядел удивленным.

— Стараюсь, мальчик мой, — улыбнулся Дуго. — Так о чем это я? А! О севере. В принципе и там есть люди, хотя чистокровок мало, большой процент мутаций. Живут кое-как. Перебиваются. Земля у них не так уж и опасна. Все радиационные языки уже погасли, а те, что еще существуют, можно обойти стороной. Что я и проделывал. С переменным, разумеется, — Пилигрим вздохнул. — Ну, вы же понимаете, радиация имеет свойство блуждать по воздуху — ветер подует, и она переносится в сторону, захватывая и тебя в том числе. Но по большей части я все же избегал с ней встречи.

— Все равно опасно, — пробурчал Густав, оставив на время ковыряние в носу.

— Уж не опаснее Мегаников! Этих святош на север и толпой мутантов, или теней, как они их называют, не заманишь! — Пилигрим вдруг рассвирепел и ткнул посохом в землю. — Кто-то мне за все ответит!

— Вот мне интересно все же, почему они напали на Ветродувов, — задумчиво проговорил Франц и поправил автомат на плече.

— Не бери в голову, Франц, — сказал Герман, — придем на Базу, все расскажем, и пусть ваш Лорд Командующий разбирается, что и как произошло. Сейчас самое главное, чтобы всех Мегаников выгнали из Нидеррада до того времени, когда можно будет открыть двери Убежища.

Прежде чем они добрались до выбранного Германом для остановки на ночлег района, им пришлось преодолеть еще четыре завала. Последний, особенно крупный, они обошли по параллельной улице. Солнце почти скрылось за горизонтом, совсем недавно ясное небо затянуло облаками, и предсказание Густава о скором дожде становилось все более и более реальным. Город купался в пелене сумерек, длинные тени зданий сошлись воедино, сгустились, грозя вот-вот превратиться во мрак летней ночи. Из-за подступающих сумерек широкие улицы и так пустого района казались еще более пустыми и угрожающими.

Франц чувствовал себя не в своей тарелке, ежился и оглядывался по сторонам. Высотки, угрюмо возвышающиеся по обе стороны улицы, смотрели на него сотнями черных глазниц пустых окон. Дома жили, следили, наблюдали за ними. Казалось, старые здания ждут чего-то, быть может, наступления ночи, а может, какого-нибудь тайного сигнала, чтобы напасть на ничего не подозревающих людей.

Госпитальер попытался отбросить детские страхи. Не получилось. Сейчас только запаниковать не хватало! Он покосился на темнеющие окна ближайшей высотки и вздрогнул. На мгновение ему показалось, что в одном из темных провалов промелькнул черный силуэт. Промелькнул и исчез… Или ему это только показалось? Франц снова посмотрел на окно и конечно же ничего не увидел. Сказать Герману? Или не говорить? Если скажешь и виденное тобой окажется всего лишь миражом — засмеют. С другой стороны, не сказать — подставить отряд под возможный удар. Уж лучше быть осмеянным, но живым. Решившись, Франц догнал целеустремленно вышагивающего впереди Германа. Охотник оглядывался по сторонам, подыскивая подходящее для ночлега здание. Про себя он уже решил, что, если увидит поблизости хотя бы одного следопыта, заставит всех прошагать еще километр до того места, где этих зверьков не будет. Чем-то они ему не нравились.

— Герман…

— Да?

Францу показалось, что охотник отвлекся от каких-то своих мыслей.

“Неужели он настолько уверен в безопасности этого района?” — промелькнуло в голове у Госпитальера.

— Там… — Франц помедлил. — В окне кто-то был.

— А, да. Видел. Ничего страшного. Он не опасен, — небрежно отмахнулся Герман.

— Не опасен?! Но… Кто это был?

— Призрак.

Франц посмотрел Герману в глаза, пытаясь определить, не насмехается ли он над ним, но лицо охотника оставалось невозмутимым.

— Я серьезно, Франц. Это самый обычный призрак. А на призраков не стоит обращать внимания, они не причинят нам вреда. Когда-то давно я их тоже побаивался, но потом махнул на них рукой и теперь чувствую себя совершенно спокойно.

— Но этого просто не может быть…

— Почему же? — откликнулся Дуго.

— Да потому, что призраки — это сказка для маленьких детишек! — возмутился Франц.

— Ты всю жизнь провел на Базе, мой друг, и поэтому многого не знаешь. Я исходил все обжитые земли и повидал много интересного, а порой и загадочного. И уж поверь, призраки — не то, что способно меня удивить или напугать. Ты должен мне верить: они действительно существуют и действительно не опасны.

— Но откуда они взялись?

— Кто знает… Меганики считают их душами грешников, для которых закрыты ворота в рай. Души? Быть может. Некоторые говорят, это души тех, кто погиб в Последнюю войну. Теперь они вечно обеспокоены судьбой этого мира, бродят из дома в дом и спрашивают друг друга, что случилось и что еще может случиться, но, скорее всего, это тоже только сказка, я слышал ее на севере…

— Рай и ад переполнены, и этим ребятам просто не хватило места, — угрюмо пошутил Герман. Как всегда, на его шутку никто не прореагировал, все пребывали в мрачном и задумчивом настроении, даже Густав.

— Что касается меня, то считаю, это сгустки энергии, воплощающие тех, кто давно уже умер, — сказал Пилигрим.

— Паранормальное явление? — уточнил Франц с дрожью в голосе.