Андрей Круз - На пороге Тьмы

– Настенька, давно не виделись, как вы?

– Да все нормально было, Валерий Львович, до сегодняшнего дня, – улыбнулась Настя. – А вот с вашим заданием чуть не попали, самолет поврежден. – И, выдержав паузу, добавила: – Чинить надо.

Вот так, чего резину тянуть, когда можно сразу к сути дела перейти.

– Но пятно разведали? – спросил Милославский, показывая, что он тоже прекрасно разбирается в приоритетах и их иерархия у него сильно отличается.

– Разведали и на карту нанесли, – сказала Настя, после чего обернулась ко мне: – Володь, давай карту.

Я вытащил из планшета карту со своими пометками, протянул ученому, сказав:

– Я больше к ориентирам привязывал, потому что четких границ пятна не видно.

– Это понятно, четких их и не бывает, – кивнул он, разглядывая, затем спросил: – Кстати, а вы же вроде в Горсвете или ошибаюсь? Мы же виделись с утра?

– Выходной я сегодня.

– Это у нас первое свидание такое, – добавила Настя.

– Очень романтично, – усмехнулся Милославский. – Разведка границ Тьмы как способ весело провести время вместе. Так что там с повреждениями?

– Обстреляли нас, причем довольно серьезно.

– Где? – чуть насторожился он.

– Вот здесь, – сказал я, ткнув пальцем в обозначение на карте, возле которого стояла надпись «с. Копаево». – До двадцати человек, с винтовками.

– Похоже, что адаптанты, – добавила Настя.

– А кому там еще быть? – пожал плечами профессор. – Так близко даже мародеры бы не сунулись, потому как на них обязательно твари из Тьмы кинулись бы – это в пределах «прямого чутья». За вами гонялись?

– Призраки.

– Понятно, – кивнул тот, разглядывая карту. – По поводу фондов на ремонт и прочее – готовьте акт в Администрацию, в отдел фондов, только сначала мне на визу. Посмотрим, что получится сделать, что там с запчастями для По-2 на горскладах.

– На этих складах разве что черта лысого нет, – засмеялась Настя. – Мы тут вообще как бурундуки: все в схроны.

– Ну а что поделаешь, если жизнь такая? – тоже улыбнулся профессор. – Из ваших коллег, фонарщиков, – обернулся он уже ко мне, – половина живет еще и мародерством пустых городов. Город почти все берет, если исправно и имеет хоть какое-то назначение. Мало ли что и когда пригодится? А, ну да, вы уже за генератором гоняли, насколько я помню?

– Так точно, и дальнейшее мародерство планируем.

– Поосторожней все же, а то от лихости много народу гибнет, гонитесь за длинным рублем и лезете куда не просят, – сказал он негромко, после чего, сменив тон на более официальный, спросил у нас обоих сразу: – Так, чем еще могу помочь?

– Во сколько завтра будете, чтобы мне за визой подойти? – спросила Настя.

– Весь день буду на месте, подходи в любое время. Да, с утра, до одиннадцати примерно, будет совещание в Администрации, так что буду отсутствовать. А потом – в твоем распоряжении.

– Видишь? – сказала Настя, указывая на аляповатую вывеску с надписью «Березка», пристроившуюся над дверью в небольшом желтом флигеле, глубоко вросшем в землю.

– Ага, действительно рядом, – кивнул я.

Мотоцикл мы так и бросили на стоянке у НКВД, пошли пешком. Снова заморосил мелкий дождик, тщательно смачивая и без того мерзкую грязь, покрывавшую и дороги, и тротуары. Дворники в городе были, и даже сейчас один из них трудился, зачем-то возюкая метлой из березовых веток по этой самой грязи, но видимого эффекта их работа не приносила. Грязь была везде – заляпывала обувь, отлетая с каблуков, собиралась сзади на брюках или полах плащей и пальто, пачкала вещи, как зараза, передаваясь дальше при прикосновении, и бороться с ней, похоже, нынешними силами было бесполезно. Спасти город от нее мог только асфальт, а он пока, похоже, не планировался, или зима, которая явно приближалась.

У входа в «Березку» стоял большой скребок для обуви, которым и воспользовались, потом мы долго и тщательно елозили подошвами по коврику из щеток, после чего уже прошли в зал.

В трактире было не слишком людно, из полутора десятков столов занято не больше пяти. В это время сюда больше бегали пообедать или из НКВД, или из комендатуры, или разведбатовцы, но официальный обеденный перерыв у них уже закончился, а до окончания рабочего дня было еще далеко.

Столы и стулья были привычно грубыми и тяжелыми, зато были меню, отпечатанные под копирку на машинке, как в старые добрые, или не слишком добрые, времена. Сам интерьер был больше деревянным, резным, лубочно-народным. А нормально, как альтернатива шашлычной вполне, если только кормят вкусно.

– Ты не забыл, что я сегодня больше не летаю и обратно на аэродром мне не надо? – спросила Настя, присаживаясь и открывая папку с меню.

– Не забыл, но ты это к чему?

– К тому, что если начнешь размышлять, пьем мы сегодня или нет, то…

Фразу она многозначительно не закончила, но понял я ее сразу, лишь уточнил:

– А ты что пьешь?

– Здесь? – Она чуть задумалась. – Здесь водку с морсом хорошо. Когда морса много, а водки мало. Попроси просто водки немного и кувшин морса – сами смешаем, а то у них тут такие пропорции, что через час на ноги не встанешь.

– Хорошо, – кивнул я и спросил о главном, по крайней мере для своего желудка главном: – А пожевать?

– Пару минут, о’кей? – спросила она, углубляясь в чтение.

– Ага.

В этот момент к столу подошла официантка – средних лет улыбчивая женщина, спросила:

– Может, попить принести, пока над заказом думаете?

– Можно, – кивнул я. – Вот морсу клюквенного, побольше, если не трудно.

– Конечно не трудно, – улыбнулась она. – Сейчас принесу. А вообще, сегодня солянку рекомендую сборную.

– С лимоном? – уточнил я сразу, усомнившись, что в Углегорске найдется столь нужный ингредиент.

– С лимоном, – кивнула она и сразу спросила: – Новенький?

– Ну… да, а как узнали?

– Потому что про Елену Петровну не слышали, которая сюда провалилась со своей домашней подвальной оранжерейкой, в которой как раз лимоны выращивала. Ну и наладила производство – теперь целая теплица у нее.

– Вот как…– удивился я, потом вспомнил про вино Шалвы. – Тогда я солянку точно буду, люблю.

– Я тоже! – подняла руку Настя. – И свиную отбивную с жареной картошкой на горячее.

– Вы, молодой человек?

– Я… я вот… да тоже отбивную, чего думать-то? – сказал я, откладывая меню. – И водки нам…

– Маленький графинчик, – продолжила Настя.

– Вот и славно, – прокомментировала официантка и пошла к бару.

Вскоре она вернулась, выставила крошечный, граммов на двести, пузатый графинчик водки, которую я пока трогать не стал, и большой кувшин морса, из которого наполнила два стакана – самых обычных, граненых. Тут других пока мне и не попадалось вообще-то.