Алекс Орлов - Личная эвакуация

По мнению Витольда, если бы люди продолжили развивать нотную грамоту и поголовно изучали сольфеджио, то со временем непременно бы открыли двухмерный текст и двухслойную голосовую систему. Но они остановились.

Итак, охотники были в небольшом городке – всего в тридцати километрах к северу от места, где теперь находился объект Витольда. И значит, тот снова был в опасности. Потенциально.

Внезапно зазвонил телефон, лишь внешне похожий на стандартный аппарат, однако внутри него помещалась по местным меркам целая станция связи.

– Слушаю вас, – ответил Витольд на линейной человеческой речи.

– Приветствую, друг мой.

– Здравствуйте, братец, – в тон куратору ответил Витольд.

– Слушай, хотелось бы встретиться.

– А что, есть повод? – уточнил Витольд, вспоминая их последнюю встречу и жестокие слова куратора.

– Повод всегда есть. Ты же помнишь – это традиция.

– Да, я помню. Традиции надо уважать. А где?

– А где бы ты хотел? Я же понимаю, что тебе далеко отлучаться нельзя. Можно поближе к тебе.

– Хорошо, братец, я прикину, где мы можем встретиться. Как скоро это необходимо?

– На следующей неделе было бы неплохо.

– Договорились. Через денек я подберу место.

– Хорошо, будь здоров.

На том и распрощались. Витольд еще какое-то время сидел и смотрел на улицу с редкими прохожими. Тон куратора заметно изменился. В прошлый раз он жестко давил на агента, а теперь был сама доброта. Может, посчитал, что был неправ? Витольд и сам чувствовал вину – малодушно жаловался на жизнь, на неинтересную службу, но такое случалось со многими. Накатит волна, а потом отойдет.

Позже он жалел, что наговорил куратору лишнего, но, возможно, и тот пожалел, что был чрезмерно резок. В конце концов, тут, вдали от родины, никого ближе земляков у них не было.

Следовало обсудить с капитаном и эту тему тоже, чтобы закрыть вопрос, как говорят аборигены. Хотя, конечно, иногда Витольду хотелось просто сбежать, а еще ему хотелось попросить перевода. Пусть в пределах планеты, но хоть какие-то перемены.

И объект этот надоел – то и дело срывался с наблюдения. Витольду все время приходилось его искать, устанавливать и терять каналы сбора информации. Он находил объект, снова наблюдал его какое-то время, а потом тот соскакивал, переезжая в другой город, залегая неизвестно где.

Фургон Витольда стоял здесь уже более получаса – слишком долго для дневного времени, но не успел он завести двигатель, как пришел очередной шпионский файл. Глянув на маленький экран, агент кивнул. Это был горячий отчет – полиция засекла объект, когда он вырубил ретивого копа за попытку проверить его документы.

Через час, а то и ранее с этой информацией ознакомятся охотники, выйдут на след объекта, тот опять начнет от них убегать, а Витольду снова придется искать их.

«Попрошу перевода, – решил он, заводя двигатель. – Настоятельно попрошу перевода».

Глава 55

Возле дома, тесно прижавшись боками, стояли несколько специальных машин – карета «Скорой помощи» и полицейские – с мигалками и без. Жильцы были недовольны, двор и так был заставлен, а тут еще эти понаехали.

– Могли бы поставить на улице свои машины, – пробурчала пожилая дама, протискиваясь к подъезду. Она сказала это достаточно громко, чтобы услышал куривший у дверей полицейский, но ему это было неинтересно, его выдернули перед обедом, и теперь он сбивал голод сигаретным дымом.

Дама жила на пятом этаже, однако поднялась на лифте до второго, чтобы хоть одним глазком глянуть на то, что творилось возле квартиры профессора Фогеля. Однако, едва она вышла из лифтовой кабины, двое полицейских в форме отогнали ее к лестнице, и дама стала подниматься на носочки, чтобы заглянуть через плечи стоявших в проходе специалистов, но ничего особенного не увидела, кроме ходивших с озабоченным видом серьезных людей.

Разочарованно вздохнув, дама поднялась к себе, а снизу, громко топая по ступеням, на площадку поднялись еще двое полицейских – сержант и рядовой патрульный.

Сержант решительно подвинул стоявших у входа и, оказавшись в квартире, сообщил:

– Сэр, я нашел одного свидетеля!

– И где он? – спросил начальник следственной группы, шагнув к сержанту.

– Уже здесь, сэр. Патрульный Ковач.

И повернувшись к стоявшему у двери полицейскому, сержант махнул:

– Иди сюда, чего ты там мнешься?

Патрульный подошел.

– Ну, чего ты видел? – спросил старший.

– Сначала, позвольте, я скажу пару слов, – попросил сержант. – Когда все подъехали, вы пошли на квартиру, а я отправил бойцов на опрос населения, а Ковача – обойти дом и пошнырять за гаражами, там всегда найдутся какие-нибудь алкаши, которые что-то видели. Но до алкашей он дойти не успел, увидел какого-то подозрительного и решил спросить документы. Дальше ты рассказывай, Ковач.

И сержант подался назад, пропуская патрульного.

– Ну я это… – патрульный сделал руками какие-то непроизвольные движения, как будто дирижировал или ловил бабочек. – Ну я это, увидел, говорю – а позвольте документы.

– А он? – спросил старший, чтобы ускорить свидетеля – у группы еще было два вызова на бытовуху, а сюда они приехали из-за важности случая, оставив остальные на потом.

– А он ничего, остановился и спрашивает: «Что случилось, офицер?»

– А ты?

– А я говорю – документы покажите. И тут он полез в нагрудный карман, а я, стало быть, рукой за кобуру – как по инструкции.

– Молодец, – кивнул старший.

– Ну, он достает что-то такое и мне протягивает. Я вперед подался, а он меня в грудь ударил.

– И ты упал, – попытался догадаться старший.

– Нет, сэр, но как-то в глазах немного заискрило, а он еще в челюсть ткнул, я тут и завалился. Что дальше было – не помню.

– Сэр, я его вызываю, где ты, Ковач, так тебя разэдак, а он не отвечает, – снова вступил в беседу сержант. – Я побежал вокруг дома, а там, смотрю, он у забора прислоненный сидит и вроде как чего-то руками так…

Сержант показал движения руками, которые выполнял патрульный.

– Дальше-дальше! – нетерпеливо потребовал старший.

– Ну, поднял его, встряхнул, а он и говорит, что сшибли его – хорошо хоть оружие оставили.

– Ладно, – кивнул старший. – Ковач, ты можешь описать его?

– Да, сэр, могу.

– Ну, я слушаю.

– Рост – примерно сто восемьдесят пять. Возраст где-то под сорок. В плечах широкий, глаза серые и, знаете – добрые. Я от него подвоха совсем не ожидал. Другое дело, когда рецидивистов вяжем – у тех взгляд другой, и все время подлости ждешь. А этот смотрел по-доброму.