Роман Злотников - Пощады не будет

Следующий месяц пролетел как конь на галопе. Мельсиль становилось то хуже, то лучше, но Грон лишь в редкие минуты оказывался рядом, чтобы поддержать ее. Все остальное время он мотался по гарнизонам и побережью. Но однажды ночью, когда ему удалось как раз заночевать во дворце, Грон проснулся оттого, что рука Мельсиль сжала его руку.

– Милый, зови мастре Камилиона. У меня воды отходят…

Грон пулей вылетел из подмокшей постели и, как был в одном исподнем, выскочил в коридор.

– Мастре Камилиона ко мне, быстро!

Охранник, слегка опешивший при таком появлении принца-консорта, но все же первым движением выхвативший специально укороченный ангилот, которым было куда сподручнее орудовать в узких коридорах и заполненных мебелью помещениях дворца, на мгновение замер, а затем торопливо кивнул:

– Да, ваше высочество, один момент…

А потом Грон до утра торчал в соседней комнате, в которой они с Мельсиль обычно ужинали, мучительно прислушиваясь к сутолоке и беготне в соседнем коридорчике.

Наконец где-то часа через полтора после восхода солнца в его комнату торжественно вошел мастре Камилион в сопровождении двух из трех бабок-повитух, заранее отобранных, проверенных Шуршаном и уже два месяца назад поселенных во дворце. На руках одной из них лежал замотанный в кружевные пеленки посапывающий комочек. Грон сделал шаг вперед, поспешно вытер руки о нижнюю рубашку и осторожно откинул пеленку, закрывавшую личико.

– Сын, – гордо произнес мастре, – как я и предсказывал, ваше высочество. Славный мальчишка. Едва вылез, как тут же заорал и описал мне камзол. А потом пососал маме грудь и заснул.

– Как она? – встревоженно спросил Грон.

– Спит, – встряла вторая повитуха, – намучилась, бедняжка… первые роды. Ну да ничего, теперь уже все позади. Дай вам Владетель счастья…

«Да уж… – подумал Грон, – вернее, со счастьем мы и сами как-нибудь разберемся. Ты только не вмешивайся подольше. Ну еще хотя бы несколько лет».

В следующие несколько дней Грон отменил все свои встречи и поездки. Даже поездку в Гамель, где Шуршан откопал несколько свидетелей пребывания того сильно заинтересовавшего Грона цирка зверей. И все свободное время Грон проводил с Мельсиль.

В тот день он вошел в спальню сразу же после того, как увидел сына. Мельсиль лежала на кровати, смежив веки, но открыла глаза и улыбнулась, едва Грон сделал шаг в направлении кровати.

– Ты видел его, Грон?

– Да, любимая.

– Правда, он славный? Знаешь, – она тихонько рассмеялась, – он едва появился на свет, как сразу же закричал, а потом описал мастре Камилиона.

Грон рассмеялся в ответ.

– Знаю, мастре мне все рассказал, причем продемонстрировал свой описанный камзол с такой гордостью, будто это королевская мантия.

– Конечно! – убежденно произнесла Мельсиль. – Ведь твой сын непременно будет королем. И мастре уже сегодня может гордиться, что первым принял на себя столь важный знак внимания будущего короля. – Она счастливо вздохнула, а затем произнесла: – Я успела, Грон…

– Что, любимая? – удивленно отозвался Грон.

– Родить тебе наследника.

– Наш сын – наследник престола Агбера, а не только мой.

– Нет, – убежденно произнесла Мельсиль, – твой, в первую очередь твой. Сделай из него настоящего короля, Грон. Такого же сильного и умного, как и ты, слышишь?

– Конечно, любимая, – поспешно кивнул Грон, несколько удивленный ее горячностью. – И почему – успела? За тобой кто-то гнался?

Лицо Мельсиль посерьезнело, она уже открыла рот, собираясь что-то сказать, но внезапно снова растянула губы в улыбке. Причем Грон четко увидел, что именно растянула губы, а не улыбнулась.

– Нет, конечно… я просто… оговорилась, любимый. Не волнуйся.

– Ваше высочество, – тихонько позвала его безотлучно находившаяся в спальне повитуха, – ее величество очень устала. Ей надо поспать…

И Грон, с языка которого уже был готов сорваться вопрос, сдержался и, наклонившись, просто поцеловал Мельсиль. А затем вышел из комнаты…

Первые два дня после родов королева спала, просыпаясь только на время кормления сына. Несмотря на традицию знатных семей нанимать на время грудного вскармливания кормилицу, Мельсиль сразу же заявила, что будет кормить ребенка сама. А на третий день во дворце была устроена парадная аудиенция, во время которой высшей знати и выборным от народа был представлен новорожденный наследник. Принц Югор. Мельсиль настояла, чтобы Грон сам дал имя своему сыну. И когда он предложил это, несколько мгновений смотрела на него, а затем тихо спросила:

– Так звали твоего сына в другом мире?

Грон кивнул.

– Он… он был достоин своего отца?

Грон снова кивнул:

– Да. Еще мальчиком ему пришлось пройти через многое, даже лишиться руки. Но он не сломался, а вырос сильным и мужественным. Все говорили, что он очень похож на меня.

Мельсиль, в этот момент державшая ребенка на руках, откинула край пеленки и всмотрелась в маленькое личико сына. И вдруг тихо позвала:

– Югор…

Ребенок внезапно открыл глазки и несколько мгновений серьезно смотрел на нее, а потом снова прикрыл их и, смешно скосив ротик, потянулся им к ее груди, закрытой лифом платья. Мельсиль спокойно вынула грудь из лифа и дала сыну, а затем, подняв голову, радостно сообщила Грону:

– Он отозвался! Ему подходит это имя, Грон.

Так что теперь высшему свету и народу Агбера был представлен принц Югор, мирно спящий на руках у матери, не обращая никакого внимания на высокопарные речи, обращенные к его матери и к нему самому. Он вообще оказался очень спокойным малым – ел и спал, спал и ел. А чуть погодя, когда ему стало хватать гораздо меньше сна, часто, проснувшись, просто лежал в колыбели, стоявшей в спальне родителей, и радостно угукал, позванивая погремушками и время от времени пуская пузыри…

Через неделю после рождения сына Грон вынужден был вернуться в круговерть своих дел и обязанностей. От барона Экарта пришло сообщение, что посланные ему на усиление два полка мечников успешно добрались до столицы Геноба. А усиленно распространяемые нанятыми бароном провокаторами слухи о том, что коннетабль Агбера принял решение передислоцировать в Геноб еще с десяток полков королевской армии, настолько подогрели атмосферу в бывшем королевстве, что мятежа можно было ожидать в самое ближайшее время. Кроме того, барон сообщал, что до него дошла непроверенная информация, будто бывший король Геноба, после поражения и оккупации страны скрывшийся в Домине, соседнем королевстве, имевшем к тому же небольшой участок границы с Насией, примыкающий к Запретной пуще, тайно вернулся на родину. Так что счет, судя по всему, действительно уже пошел на дни.