Ковчег. Вырваться из клетки - Хайдарали Мирзоевич Усманов
Следующим этапом в этом деле стало размещение четырёх тяжёлых плазменных турелей с каждой стороны выступов, по две сверху и снизу от разгонного орудия. Всего их было восемь. Каждая такая турель была полноценным автономным боевым модулем, содержащим в себе плазменный генератор высокого давления, систему накопления и фокусировки импульса, двойной контур охлаждения: первичный с использованием сверхжидкости, вторичный – с плазменными отводами в нулевой вакуум. Магнитные амортизаторы, чтобы гасить отдачу и колебания.
Сами все эти орудия главного калибра были не поворотными в классическом смысле. Они перемещались внутри гибкой подвески, управляемой силовыми полями Ткачей. Это давало углы наведения до девяноста градусов по горизонтали и по вертикали – без громоздких турелей. Что вполне могло неприятно удивить тех, кто мог подумать, что носовые орудия корабля Серга смотрят только вперёд.
Системы охлаждения монтировались в шахтах под каждой пушкой. Термопластинчатые радиаторы уходили внутрь корпуса. Охлаждающий флюид циркулировал в гравитурных трубах, без трения. Все линии были дублированы. Даже при пробое одна ветвь уходила в изоляцию, вторая моментально брала нагрузку на себя.
После установки всего этого орудийного комплекса пришла пора заняться энергией, управлением, и боезапасом этих орудий. Так что после этой работы монтажная бригада из шестидесяти четырёх дронов, с десятками специализированных микроманипуляторов, вживляла в каркас накопители сверхвысокой плотности. Квазикристаллические, размером с небольшую комнату, заряженные напрямую от реакторной капсулы… Энергетические магистрали – из прозрачных, сине-зелёных труб, внутри которых текла плотная субплазма – как сгустки молний… Сервоприводы подачи боеприпасов – рельсовые лифты, закладные гнёзда, экранированные отсечки… Всё резервное. Всё тщательно синхронизированное.
Каждое орудие имело аварийную автономию, и могло продолжить бой даже при отсечённом управлении, под управлением резервных ИИ, имеющихся у каждого орудия, и с подачей снарядов из внутренних магазинов.
Когда орудия начали занимать позиции, даже вид корпуса корабля изменился. Теперь, с массивными дульными насадками, выпуклыми радиационными решётками и видимыми каналами охлаждения, носовая часть стала напоминать голову древнего хищника, в которую вживили инопланетные импланты. Сверху и сбоку из монтажных люков ещё выступали дюжины кабелей, виброантенн, сенсоров и шлейфов управления. Всё – как пульсирующая ткань на границе живого и искусственного.
На всё это великолепие технологий Серг всё также молча смотрел с обзорной платформы. На то, как дроны завершали установку последней турели. И он уже не думал об эстетике. Он просто чувствовал:
"Это не просто корабль. Это коготь. И он будет уметь кусаться."
После вооружения главного калибра наступило время для установки системы энергетической защиты "Согдаль". И пока дроны завершали крепление последних вспомогательных магистралей к орудиям главного калибра, со стороны автоматического ангара Б-4 начала поступать следующая партия узлов. Компоненты щитовой системы, названной его создателями “Согдаль”. Судя по обрывочным сведениям в честь древнего, забытого полу-бога из легенд одного из миров, когда-то захваченного и ассимилированного Ткачами. Система “Согдаль’ была не просто энергетическим щитом. Это был сложный, многослойный, пространственно-модулирующий барьер, разработанный на основе фрактального экранирования Ткачей, фазовых гравидомов неведомой расы, которую и уничтожили Ткачи, и даже нейтронных куполов стабилизации от Древних. По конструкции – это был распределённый комплекс генераторов и излучающих узлов, объединённых в единый мозг-паутинник, вживлённый в энергосистему корабля.
Первым этапом установки было разворачивание главных проекторов. Внешне главные проекторы напоминали крупные лепестки, покрытые метаматериалами с переливающейся поверхностью, будто застывшие волны. Они раскладывались вдоль ребра корпуса – восемь по борту, по три на верхней и нижней плоскости, плюс один носовой и один кормовой направленный купол, создающий фронтальное и тыловое закрытие. Каждый из этих проекторов подключался через антиинерционные стабилизаторы, три пары каналов передачи субэнергии (голубоватая материя, извлекаемая прямо из активной зоны реактора), и две сетки возвратных потоков – использующие принцип изгиба поля, чтобы снимать обратную волну при ударе по щиту.
Монтаж выполнялся в автоматическом режиме, но с постоянной корректировкой со стороны конструционного ИИ. Манипуляторы дронов устанавливали лепестки в заранее интегрированные гнёзда между броневыми панелями, нанофазовые крепления мгновенно сливались с оболочкой корабля, проекторы проходили самотестирование, прогон полей и резонансную подстройку друг к другу.
Вторым этапом была инсталляция нейросвязующего ядра “Согдаля”. Главный “мозг” щитовой системы представлял из себя объёмное нейрополе, разворачивающееся в искусственной полости глубоко в корпусе, вблизи от капитанского мостика, но с собственной защитой и автономией. Ядро состояло из квантовой гелиомозговой капсулы, этакого узла с ячеистой структурой, в которой происходили бесконечные пересчёты вероятностных угроз… Резонатора— полупрозрачной сферической оболочки, искажающей потоки реальности, чтобы система могла предугадывать направление удара и создавать "волну-призрак", гасящую импульс ещё до контакта… Связующих жгутов из живой материи Ткачей – полуживых волокон, реагирующих на боевую обстановку быстрее, чем обычная электроника, и способные подстраивать геометрию щита. Вся конструкция при активации начинала светиться мягким золотистым свечением, а между каналами заиграли тонкие молнии переменного спектра, означающие корректную фазировку всех уровней.
Третьим этапом была настройка проекционных контуров. “Согдаль” не создавал щит как сферу – он словно вручную вышивал её. Тысячи микропередатчиков, встроенных в броню, соединялись с модулями управления и сканирования. Вместо монолитной защиты корабль получал слои перекрывающихся между собой энергетических нитей, реагирующих на угрозу… Адаптивные участки, меняющие плотность и пропускание – например, пропускающие собственные снаряды, но отражающие вражеские… Вспомогательные купола точечного реагирования – для защиты жизненно важных модулей…
Такой щит можно было конфигурировать от сплошного панциря, до решётчатого распределения энергии, выгодного при бое с множественными врагами.
Четвёртым этапом было тестирование и локальные перегрузки устройства и входящих в него модулей. После активации щита дроны отступили, и Сима провела две виртуальные боевые симуляции с нагрузкой на фронтальную проекцию – имитация массированного удара плазменным ливнем… И циркуляционную защиту – имитация попаданий с четырёх направлений одновременно…
Надо сказать, что “Согдаль” легко прошёл обе эти проверки. При перегрузке система автоматически перераспределила поле, отключив задние секции и нарастив фронт на сорок три процента. Даже при предельной нагрузке не было потери целостности, только кратковременное искажение контура.
Когда испытания завершились, над всем корпусом корабля на мгновение проступила невидимая чешуя – как след на воде, как шрам на воздухе. А затем исчезла. Но теперь она была там, невидимая, живая, связанная с сознанием нейросети. Серг стоял всё там же, в наблюдательном кольце, и смотрел на корпус, где ещё минуту назад разряд молний играл по краю проекционного кольца.
"Щит. Первый. Настоящий." – И, вполне возможно, не последний… Кто знает, как в будущем повернётся его судьба? На этот вопрос у того, кто ещё не так давно был простым охотником-изгоем, ответа просто не
