Паутина времени (СИ) - Татьяна Андреевна Бердникова
Нет, все-таки нужно собраться с мыслями. Он же, в конце концов, не совсем маленький, он уже давно живет без родителей… ну, если не считать Фридриха, он способен принимать решения сам! Вот и надо сейчас решить.
Они говорили, что хотят заковать его в кандалы, чтобы он смотрел, как они будут сжигать темпора… Скорее всего, это будет происходить в подвале – больше просто негде, другие помещения вряд ли приспособлены для содержания пленников и сжигания их на кострах.
Значит, нужно спуститься вниз. Что ж, это уже радует – уж подвал-то свой Райв точно знал как свои пять пальцев! Главное, чтобы не поймали по пути туда…
Впрочем, охотники, по-видимому, удовлетворились поимкой чужака и вплотную занялись им, и схваченным ранее темпором, и мыслей о присутствии в замке еще кого-то постороннего попросту не допускали.
Он осторожно ступил вперед, непрестанно озираясь, ежась, втягивая голову в плечи, боясь каждого своего движения, каждого своего вздоха, но все-таки продолжая шагать. Все не так страшно, совсем не страшно… Нужно только добраться до ведущей вниз лестницы, нужно только спуститься по ней…
Мальчишка свернул за лестницу и замер, потрясенный внезапной мыслью. Если он спустится в подвал, он же будет как на ладони! Проскользнуть туда незамеченным невозможно, там все открыто, все просматривается… если, конечно, в этом времени подвал уже такой, каким стал в его дни.
С губ слетел тяжелый, утомленный вздох. Ладно, пусть все будет, как будет. Может, в самом крайнем случае, ему удастся отвлечь внимание охотников на себя, и Пашка каким-нибудь чудом сумеет выбраться?
Райв махнул рукой и, мысленно подгоняя себя вперед, сунул руку в карман, стискивая для моральной поддержки заветные часы. Если он вернет их попавшемуся темпору, тот может помочь им вернуться. От жизни одного зависят жизни всех, и их спасение теперь легло на его плечи!
Так, вот и дверь в подвал. Мальчик закусил губу и, осторожно открыв створку, заглянул внутрь.
Никого. Только факелы весело пылают внизу, их свет отсюда почти не различим, но все-таки заметен. Хорошо, темнота сыграет ему на руку.
Он сглотнул и, торопливо шмыгнув за тяжелую створку, прикрыл ее за собой, начиная бесшумно спускаться. В каждой тени ему чудился затаившийся охотник, каждый шорох казался звуком летящей во мраке смертоносной стрелы, и сердце ежесекундно стискивал обруч ледяного страха.
Спуск остался в памяти Райвена одним сплошным кошмаром, дорогой сквозь ужасы Ада, сквозь тернии собственной нерешительности и испуга. Он даже не понял, сколько времени у него ушло на то, чтобы спуститься.
Да и неважно это было – достигнутая, наконец, цель ошеломила паренька настолько, что на воспоминания о страхах уже просто не осталось сил.
Он спускался, совершенно убежденный, что с минуты на минуту окажется в своем зале, увидит посреди него трон, сооруженный другим темпором, увидит факелы, большое пространство, может быть, прикованного к стене друга… а вместо этого обнаружил длинный, уходящий куда-то в недра замка коридор, озаренный тусклым, пляшущим светом факелов.
Откуда он здесь? Как, почему?? Неужели впоследствии подвал был переделан и стены коридора снесены, неужели в прошлом все было настолько… настолько… иначе?
Это плохо. Мальчик закусил губу и, прижав к груди руки, напряженно вгляделся в полутемный коридор. Он бы знал, куда идти в своем подвале, но в этих коридорах… А ведь он наверняка не один, их наверняка много и в них можно заблудиться! Как же искать Пашу, как искать того темпора?..
Пальцы, сжимающие часы, внезапно потеплели и мальчик приободрился. Нет, часы не укажут ему путь, не приведут его к своему хозяину. Но они еще способны отзываться на прикосновение другого темпора теплом, они еще живы, а значит, жив и их владелец. Значит, он сумеет найти его, во чтобы то ни стало!
Райвен уверенно вскинул голову, сдул с глаз челку по примеру Фридриха и, преисполненный решимости, зашагал вперед по узкому, полутемному коридору, твердо ступая по каменным плитам пола.
Страх почему-то отступил. Часы согревали руку, на душе было тепло и спокойно, словно бы он шел не по неизвестному темному месту, а прогуливался по собственному подвалу или, в крайнем случае – ходил среди нитей своей паутины.
Он прошел вперед до того места, где коридор пересекался с другим, свернул налево, опять дошел до пересечения, повернул направо, еще раз добрался до пересечения, свернул налево… И, пройдя шагов десять, остановился, откровенно озадаченный. Коридоры совершенно не менялись, каждый последующий выглядел как предыдущий – все те же факелы по углам, те же сыровато поблескивающие стены и тот же каменный пол. Ничего нового, ничего обнадеживающего и ничего понятного.
Что-то здесь было не так, что-то не вязалось с реальностью – подвалы замка не были столь велики, они не могли быть разбиты на такое количество длинных коридоров! Это было как-то неправильно, в этом было что-то странно-знакомое…
Райв осторожно потрогал собственные треснутые часы и, подняв на уровень глаз часы того, другого, кого хотел спасти, растерянно уставился на них. Песок мягко струился из одной части в другую, не заканчиваясь, закованный в вечном движении; песчинки тихо капали, отмеряя мгновения бесконечности…
- Эй… - юный темпор приблизил часы к губам, обращаясь к ним, - Эй, не надо этого делать! Отпусти меня, слышишь? – он набрал в грудь побольше воздуха и прибавил уже куда как более твердо, полностью убежденный в собственных словах, - Выпусти меня из своей паутины!
…Пашка висел на цепях, прикованный к стене и сумрачно взирал на подготовку к жестокой казни. Незнакомого ему, хотя и кажущегося смутно узнаваемым, человека облачали в красный балахон с капюшоном, одновременно связывая ему за спиной руки, привязывая к большому деревянному столбу. У ног его громоздили охапки хвороста, все большие и большие; по сторонам замерли два человека в темных рясах с факелами наизготовку.
Безумие. Сумасшествие! У него на глазах, в древнем времени, в древнем подвале сейчас сожгут человека, а он ничего не может сделать, никак не может помешать этому! Он должен только безучастно наблюдать за чьей-то страшной смертью.
Осужденный, обреченный мужчина внезапно вскинул темноволосую лохматую голову, заставляя капюшон балахона немного сдвинуться и застыл,
