Тени тянутся из прошлого (СИ) - Черепашка Гульнара
А держатся девушки плотной стайкой – не разбредаются.
Любопытно – это имиджевый ход, или они так отпугивают поклонников? В надежде, что не всякий решится приблизиться и заговорить с шестью одновременно.
Смешно – но он и сам оробел на мгновение.
Это он-то! Стареет, не иначе. Вон, уж и к девушкам подойти боится – из-за того только, что их шестеро, и они – популярные артистки, постоянно мелькающие на телевизионных экранах.
Охитека решительно поставил бокал на стол.
Это часто называли – для храбрости. Еще не хватало! В трусости его точно заподозрить нельзя.
- Ба! Не успела в сторону отвернуться – он уж на девчонок смотрит, - на плечо с хлопком опустилась тяжелая – хоть и тоненькая, и изящная – ладошка. – Да не просто так – а на шестерых разом! – он, обернувшись, встретился взглядом с ухмыляющейся Ловеллой. Все-таки порой ее хотелось пристукнуть! – Нет, милый, я ни в коем случае не хочу принижать твоих способностей – уверена, ты и с вдвое большим количеством справишься, - голос так и сочился ехидством.
- Милая, с тобой одной и втрое большее количество не сравнится, - выдавил Охитека, подхватывая отставленный бокал.
- О! – она приподняла брови. – Значит, для девчонок тебе храбрость не нужна?
- Милая, храбрость мне нужна только для общения с тобой. Девчонкам до тебя далеко – даже если эти девчонки – вейские ведьмы.
- Стукну, - пообещала Ловелла.
- Боюсь, наша популярность на развлекательных каналах тогда оставит далеко позади даже популярность вейских ведьм, - он вздохнул. – Вэл, почему ты не представишь нас друг другу с твоим спутником? – перевел взгляд на долговязого парня, маячащего за спиной жены.
- О, да ты нынче потрясающе внимателен, - насмешливо протянула она. – Молодой художник, подающий немалые надежды – господин Нуто.
- О. Видимо, работы выставлялись в твоей галерее?
- Ты помнишь о том, что у меня есть галерея! – жена покачала головой. – Похвально. Да, и я была рада встретить господина Нуто здесь, - она улыбнулась, обернувшись к парню.
- Рад знакомству! – тот высунулся вперед, протянул руку Охитеке. – Ни разу не видел вас в галерее на выставках. Вы не интересуетесь современным искусством?
- Ни ветродуя в нем не смыслю, - отозвался нэси, пожимая протянутую руку. – Вы, должно быть, имели в виду – ни разу не видели меня на своих выставках?
- Вы проницательны, - парень нервно рассмеялся. – Позволите пригласить вас на ближайшую? Точного времени пока не назначено, но она начнется где-то после собрания Совета.
- Ну, после собрания Совета я, возможно, и найду время, - протянул Охитека.
Чувствовал он себя идиотом. Макушка так и зудела – не иначе, рога проклевываются!
Но не закатывать ведь скандал прямо на фуршете. Тем более, что никаких оснований для этого у него нет. Просто ощущение. Просто слишком характерным ему показалось поведение Ловеллы и этого подающего надежды художника.
Поведение. Взгляды. Интонации.
- Я буду рад видеть вас! – молодой и подающий надежды расплылся в улыбке.
- А уж я как буду рада! – протянула Ловелла. – В кои-то веки – в моей галерее!
- И правда, - Охитека криво усмехнулся. – Я непременно восполню упущение, Вэл. Зря ты, что ли, так старалась, чтобы твой протеже очутился на этом открытии? Я ведь прав – без твоей рекомендации Че ни за что не прислала бы приглашения твоему художнику?
- Твой сарказм неуместен, - она нахмурилась. – Впрочем, я оставлю вас. Кажется, я видела Доли среди гостей!
Она, развернувшись, неторопливо поплыла прочь.
Протеже своего оставила на растерзание, - отметил про себя Охитека. Не то не оправдал надежд, не то Вэл не особенно им и дорожила.
Нэси разом отхлебнул половину коктейля из бокала. Он всерьез собрался портить жизнь и карьеру этому выскочке? Он же уважать себя перестанет! Тем более, что мальчишка и сам справится с задачей все прохлопать. А вот он, если наломает дров, сам перед всеми распишется в своей несостоятельности: не может даже жену удержать на поводке!
Хорош делец. Гроза конкурентов и поборников расширения ядерного сектора!
С Вэл все понятно – она бесится. От ревности – что особенно смешно.
А он сам? Неужто тоже ревность? И, к слову, предположение его, судя по реакции жены, оказалось верным!
- Значит, перебиваетесь пока редкими рекомендациями? – миролюбиво полюбопытствовал он у горе-художника.
- Вы, - тот запнулся. – Вы приходите все-таки на выставку. Прошу вас! Я подарю вам картину – в благодарность вашей жене за ее участие…
Правда такой трус, или хороший актер? Оно ведь что за разница: что художник, что артист. Человек искусства!
- Благодарю, вы любезны, - он поставил опустевший бокал и подхватил следующий. – Прошу меня извинить, - он, приметив в отдалении двоих нэси, с которыми вел дела последние годы, направился к ним.
Раз уж настроение испорчено – стоит заняться тем, для чего он, по его же словам, сюда и поехал: общением с действующими и потенциальными партнерами.
*** ***
- Тише, тише, - испуганный Охитека гладил дочку по волосам. – Все в порядке, ты здесь, с нами. Мы в безопасности.
Девочка всхлипывала, прижавшись к нему. Нэси ошалело моргал в темноту. Несколько минут назад его заставил подскочить с постели оглушительный, полный ужаса крик Алиты.
- Что стряслось?! – Ловелла тоже проснулась и была перепугана.
Она лишь немного не успела – Охитека опередил ее. Он махнул предостерегающе рукой, увидев, что она собирается отдернуть плотные тяжелые шторы. Не стоит – яркий свет после мрака может напугать дочку.
Она и сама сообразила, пошарив впотьмах, зажгла торшер. Тот озарил комнату мягким теплым светом. Блестки на абажуре нежно замерцали.
На Алиту зрелище впечатления не произвело – хотя она по приезде с восхищением разглядывала это чудо дизайнерской мысли: абажур из множества цветочных лепестков, покрытых блестками по краям. Ловелла обошла комнату, чуть ли не принюхиваясь. Заглянула за занавески – так, как учил ее когда-то Охитека. Стараясь не высовываться, чтобы ни ее самой не было видно в окнах, ни тень от ее передвижений не падала на занавеску.
Глянула на Охитеку, покачала головой. Ясно. Окна и балконная дверь надежно закрыты изнутри. Посторонних в комнате не было.
Всхлипывания сделались тише. Он продолжал гладить дочь, прижимая к себе. Ловелла присела рядом, положила руку на хрупкое плечико.
Помилуй Спящий, когда бы они вот так оказались бок о бок! Да еще и после ссоры накануне.
- Алита, - окликнула она девочку. – Малышка, кто тебя напугал? Что стряслось?
Та подняла залитое слезами личико, моргая на слабый свет. Вид уже не был настолько испуганным.
- Сон приснился, - сообщила она дрожащим голоском.
- Точно сон? – Охитека решил-таки уточнить. – Тебя напугал не кто-то чужой? Кого ты видела?
- Никого, - она замотала головой. – Это точно был сон! Я так испугалась, - она снова всхлипнула. – Я сидела в сугробе и пряталась. А потом приехали злые люди на машине и стали стрелять ракетами.
- Ракетами стрелять? – переспросила растерянная Ловелла.
Охитека недоуменно пожал плечами в ответ на ее взгляд. Что это – дочка насмотрелась каких-то фильмов, неподходящих для ее возраста, пока им было не до нее?
- Сначала они выстрелили ракетой в дом, и он взорвался, - поведала Алита. – Огонь поднялся аж до неба, и тучи стали красными. А потом машина поехала ко мне. А я сидела в сугробе и никуда не могла убежать.
А у Охитеки перед внутренним взором встала вдруг картина: он прячется в снежной яме, вырытой с помощью подбитого флайера, который еле ездит. И отчаянно боится, что остался где-то на снегу след к ненадежному убежищу. И ракетой в дом тогда действительно стреляли… разбомбили дом Кэтери – товарки по несчастью.
- И бочок болел, - Алита прижала ладошку к боку.
