Куница Том 5 - Вадим Александрович Оришин
Скепсиса стало больше.
— Вы примерно ровесники.
— Мы ровесники, — подтвердил Данко, — но у него есть чему поучиться. А вы?
Девушка помолчала немного, размышляя. Ответить она не успела, вошёл Евгений.
— Ваша Светлость, приветствую вас. Чем могу быть полезен?
Девушка перевела взгляд на гробы.
— В котором из них Миша?
— Сейчас… — Курпатов наклонился, над гробами, проверяя сопроводительные бумаги.
— Так вы княжна Пожарская? — понял Данко.
— Вы меня знаете? — перевела на парня взгляд девушка. — И знаете обо мне и Мише?
Данко чуть смутился.
— Я… Осмелюсь назвать себя другом Михаила. Мы познакомились недавно, но я ценю это знакомство. С готовностью предложил бы вам свои услуги, но не хочу оскорбить, ведь что может дать простолюдин княжне.
Курпатов выпрямился, но, увидев, что Пожарская смотрит на Данко, не стал вмешиваться.
— Вы меня не оскорбите. Миша сказал, что друзья его и герцога Мартена — это люди, на которых можно положиться. Если он не врал, а я ему верю, такая преданность похвальна.
Княжна перевела взгляд на Евгения. Тот указал на один из гробов.
— В этом. На них стазис, так что открыть я не могу.
— Этого не требуется, — Мария подошла и грациозно присела рядом, положив ладонь в кружевной перчатке на дерево.
Евгений дал сигнал слугам, чтобы удалились.
— Мы перенесём их в склеп позже.
И сам вышел вместе с ними. Данко растерянно огляделся, посматривая на выход, но не решаясь оставить гостью одну.
— Вы знаете, как они погибли? — спросил Данко.
— Это имеет значение? — спросила Мария.
— Конечно! — горячо ответил парень, — погибнуть, служа своему отечеству…
Девушка повернула голову к Данко и заглянула ему в глаза. Парень осёкся.
— Смерть — это трагедия. Не для того, кто умер, а для близких. Честь, доблесть, отвага, гордость за его подвиг. Всё это мне его не вернёт, Данко.
Парень нахмурился.
— Пожалуйста, не обесценивайте их смерти, Ваше Сиятельство. Михаил до последнего держался сам и пытался защитить сестру. Перед лицом смерти он не дрогнул. Не испугался. Не запаниковал. Это доблесть.
Мария вздохнула, поднимаясь на ноги.
— От этого мне должно стать легче?
— Да, должно, — серьёзно кивнул Данко.
— Только мне ещё больнее от осознания, какого человека я потеряла. Я ненавижу войну, Данко. Ненавижу её за то, что она отбирает лучших. Не трусы и не подлецы оказываются в первых рядах. Герои. Герои, которым суждено умереть.
Данко опустил взгляд на гроб с Михаилом.
— Война неизбежна, княжна. Войны не закончатся никогда.
Мария наклонила голову.
— И вы жаждете её приблизить? Ты, герцог Мартен и вся ваша компания? Для этого вы готовитесь, тренируетесь, набираетесь сил?
Данко отрицательно покачал головой.
— Вовсе нет. Наоборот. Дима… Герцог Мартен собрал нас, чтобы предотвращать войны, особенно крупные.
— Амбициозная задача, — оценила Пожарская.
— Возможно. Но другой у нас нет. Мы собрались именно для этого. Герцог сказал бы красивее, я не знаток слов.
Мария чуть улыбнулась.
— Зато в твоих словах есть искренность. Миша говорил, что его брат научил его ценить жизнь и не стремиться к бессмысленным подвигам. Я сомневалась, может быть, Миша сказал это только для того, чтобы мне понравиться. Рада, что ошиблась.
Пожарская снова посмотрела на гроб, с лица ушли эмоции.
— Я понимаю, что войны неизбежны, — призналась девушка.
— И оттого мы обязаны являть собой пример храбрости, благородства, честности, — заговорил Данко. — Несмотря ни на что. Только так человек может остаться человеком, даже на войне. Иначе война превратится в бойню. Без сдержек, без моральных принципов, с тем оружием, что есть сейчас, война станет мясорубкой. Многие тысячи лягут в землю.
Мария грустно улыбнулась.
— Я знаю, Данко. А ещё я знаю, как легко слетает с людей налёт благородства. Лишь немногие искренне благородны. Я ненавижу войну, потому что знаю — она станет бойней. В любом случае станет. И я боюсь этого. Это…
Она указала на гробы.
— Это лишь дань, которую мы платим своей кровожадной натуре.
— Это… — Данко хотел ответить, но растерялся.
— Не стесняйтесь, — Мария кивнула. — Я знаю, что вы ответите. Вы не приемлете такого подхода. Война — дело благородных офицеров, для которых честь — не пустой звук.
— Нет, княжна, — отрицательно покачал головой парень. — Вы правы. То есть, я не совсем с вами согласен, но Дмитрий… С герцогом Мартеном вы бы легко нашли общий язык.
Пожарская удивлённо раскрыла глаза.
— Вот как? Я удивлена. Думаю, моя тётя нашла бы, что ответить. Она более категорична. Потеряв всех близких мужчин на войне, она в своей категоричности иногда перегибает палку. И пожалуй, я не откажусь лично познакомиться с Дмитрием. Может быть, позже, когда боль от потери перестанет так меня терзать.
Княжна ещё некоторое время постояла у гроба Михаила в молчании. Данко всё же счёл за лучшее удалиться, оставив её в одиночестве. В одном из коридоров к самому проходу в холл прижались две девушки азиатской внешности. Обе использовали зеркальца, чтобы из тени подглядывать за происходящим, не выглядывая из-за косяка. Дзин показала Ксу несколько жестов. Та ещё раз взглянула на княжну, вздохнула и кивнула, убирая зеркальце. Китаянки беззвучно отошли от холла, свернув на одну из внутренних лестниц, предназначенных для слуг.
— Какая глупость, — тихо сказала Ксу.
— Ты о ком?
— Об этой девушке. Я ненавижу войну. Ха! Ха-ха-ха! Я ненавижу зимний снег и ненавижу летний зной.
Дзин задумалась, а затем призналась:
— Мне не нравится зимний снег. Он холодный и мокрый. А жара здесь не такая уж и жара.
Ксу отмахнулась.
— Я не об этом. Я о глупости этой Марии.
— А что в этом глупого? — не поняла Дзин.
Ксу нахмурилась.
— Ты тоже глупая! Ничего не понимаешь!
— А вот и нет! — ответила Дзин. — Ты просто завидуешь.
— Что? — опешила Ксу.
— Она красивая, и ты завидуешь! — повторила Дзин. — И называешь глупой. Бе!
Показав язык, Дзин сорвалась с места. Ксу побежала за ней, но уже за следующим поворотом девушки налетели на Кассандру.
— Нашла, — многообещающе улыбнулась женщина. — Вижу, у вас слишком много энергии. Отлично! Дополнительные тренировки.
На лицах девочек явственно отразилась досада. Кассандра приобняла обеих за плечи и повела за собой.
У
