Барон не играет по правилам - Евгений Ренгач
— Ты что творишь⁈ — накинулся он на экзаменатора.
— А что такого? — не понял тот.
— Ты же видел, как катится шар. Часто ты такое видел⁈
— Ни разу.
— А знаешь, почему⁈ — Судя по тону, Всеволод Ростиславович натурально издевался.
— Нет.
— Потому что на уровне этих молодых оболтусов сдвинуть шар невозможно! Он так устроен, что полностью нейтрален к силе. И если барон Ястребов его сдвинул, то это значит, что…
Всеволод Ростиславович замолчал, как будто давал экзаменатору шанс исправиться и самому высказать правильную мысль.
Но тот шансом не воспользовался. Лишь пожал плечами.
— Это значит, что потенциал находится за пределами стандартных показателей! Это понятно⁈ — Теперь Всеволод Ростиславович гремел так, что обе очереди смотрели только на него.
— Понятно…
— Ну вот и славно. — Ростоцкий ухмылялся. — Ситуация, скажу честно, уникальная. Ястребов, твой уровень силы раньше замеряли?
— Только стандартными артефактами, — ответил я, покопавшись в памяти Максима.
— Оно и понятно. Стандартные артефакты вроде этого шара — вещь хорошая. Но иногда этого маловато… Оценить тебя нам поможет только один артефакт!
Он жестом попросил меня подождать. Я встал в стороне от обеих очередей. На меня глазели, но я был спокоен и улыбался. Чем-чем, но вниманием меня точно не испугаешь!
В толпе я заметил Лизу и Алмазова. Оба смотрели на меня. Лиза приветливо махала, а Алмазов…
С этим всё было понятно — он демонстративно пытался меня игнорировать. Ничего нового.
Ростоцкий вернулся, неся в руках продолговатый предмет. Я сразу узнал в нём Реликвию. Только с таким кристаллом, чёрным, с красными прожилками, я ещё не сталкивался. Память Максима тоже ничего не подсказала.
— Это что?
— Кристалл-определитель. Благодаря ему можно оценить способности любого Одарённого. Возьми его в руки и направь туда силу. Уникальная штука! Единственный на всю Империю.
Я взял его в руки и использовал магию.
Кристалл в руках тут же нагрелся. По поверхности побежала трещина.
Да он же сейчас взорвётся!
Глава 18
— А ну все разошлись! — прокричал я.
Студенты бросились врассыпную, а я, размахнувшись, запустил кристалл-определитель куда подальше.
Он рванул над головами собравшихся. Осколки, красиво искрясь на Солнце, полетели вниз.
Я и Ростоцкий среагировали одновременно. Я использовал Стихию ветра, разбросав осколки в стороны. А Ростоцкий одним взмахом рук накрыл всех студентов защитным куполом.
Это была сильная магия, я чувствовал это по исходящей от него вибрации. В оценке его способностей я не ошибся.
Он тоже бросил на меня оценивающий.
— Ха, а ты, Ястребов, как я погляжу, и в самом деле с потенциалом!
— А вы в этом ещё сомневаетесь?
— Да я, признаться, даже не знаю, что думать! — Ростоцкий погладил бороду. — Кристалл должен был изменить цвет. Благодаря этому я бы смог установить точный уровень твоей силы и Специализацию. А ты взял и расколошматил уникальную Реликвию на осколки! Кстати, как ты это сделал?
— Да никак. — Я развёл руками. — Использовал магию. Результат вы видели.
Ростоцкий покачал головой. Кажется, он и в самом деле не знал, что думать.
Тем временем все собравшиеся начали приходить в себя. Раненых вроде не было. Мы с Ростоцким сработали слаженно, и все отделались только лёгким испугом.
Из толпы начали доноситься звуки.
— Да гоните его в шею!
— Ему здесь не место!
— Он опасен!
Я пригляделся. Ну конечно, Змиев и его подпевалы. Нетрудно догадаться.
Я замер, буравя взглядом плотного парня с побритой практически налысо головой.
— Ты… Ты чего на меня смотришь⁈ — отшатнулся он.
— Запоминаю каждого, кто плохо обо мне говорит.
— Зачем⁈
— Чтобы отомстить.
На этом выкрики закончились. До малолеток начало доходить, что связываться с парнем с мрачным взглядом и непонятной магией, только что взорвавшим редчайшую Реликвию, — значит рыть самому себе могилу.
Я повернулся к Ростоцкому.
— Ну так что? Возьмёте меня?
— Может, я совершаю ошибку. Но после такого выступления выбора у меня нет! — Ростоцкий взял из стопки тонкую книжечку, что-то в ней написал и поставил печать Академии. — Держи! Хорошей учёбы!
Я пожал ему руку и взглянул на книжку. Удостоверение студента Академии.
Ха! Человек, истребивший в родном мире целый Совет Архимагов, сам стал студентом магической Академии.
Если это не ирония, то я ничего в ней не понимаю.
— Шутка в драконьем стиле. — Кыш рассмеялся мне в ухо. — Поступление — это ведь большой праздник по человеческим меркам, верно?
— Допустим. — Я ответил максимально осторожно. — Это ты к чему?
— К тому, что праздники нужно отмечать! Например, вкусной едой.
— Ты и так питаешься как в лучших ресторанах! Причём в огромных количествах. Между прочим, содержание дракона, даже мелкого, не самое дешёвое удовольствие!
— Это не проблемы Кыша! — Дракон беззаботно фыркнул.
— По сравнению со мной у тебя вообще нет проблем.
Долго бодаться с ним я не стал. К тому же предложение было здравое. Вступительные испытания прошли быстро, но я всё равно потратил много энергии. Её требовалось восполнить.
Я принюхался. Самое время поискать еду.
* * *
— Вениамин Викторович, разрешите? — Ростоцкий осторожно заглянул в кабинет ректора.
Обычно заместитель по тренировочной деятельности заходил в кабинеты, распахивая двери пинком. Сказывались незаурядная сила и природная наглость.
Но в кабинет ректора, князя Вениамина Викторовича Баринова, заходить побаивался даже он.
Старик славился горячим нравом. Будь что не так, как он хотел, и можно было огрести кулаком, тростью или даже магией. А уж в последней Баринов был известный профессионал.
Сегодня Ростоцкому повезло. Кажется, у старика было хорошее настроение.
При чём «кажется» — ключевое слово. С ним никогда не понятно, что будет в следующую минуту.
— Заходи, Сева! Присаживайся.
Ростоцкий зашёл в кабинет. Как и всегда, здесь царил полумрак. В углу пылал камин (посреди дня!). В кресле, у самого огня, угадывалась грузная фигура ректора.
— Ну и что у нас сегодня случилось? Мальчик взорвал редчайшую Реликвию?
— Да, Ваше Высочество. Максим Ястребов, барон из Сочинского Рода, проявил необычные способности…
Его взгляд упал на стоящий у камина столик. На нём лежала папка с документами.
Личное дело Ястребова! Причём на несколько листов толще, чем у самого Ростоцкого.
Выходит, что ректор в курсе всех дел. И, возможно,
