Интеграция - Андрей Схемов
Остальные характеристики тоже внушали много оптимизма. Только вот, как и в случае со способностью, с ними мне тоже придётся разобраться. Ведь, к примеру, я банально не знаю, какой вес теперь могу поднимать. Какие удары могу выдержать. Сколько пробежать без отдышки смогу. Безусловно, я чувствую, что стал сильнее. Но хотелось узнать предел своих возможностей.
Пожалуй, по возвращению на базу нужно будет устроить себе тщательный тест-драйв. Как минимум, нужно будет пробежать марафон в полной выкладке и потягать железо в тренажерном зале. Интересно, какой вес я сейчас смогу поднять жимом лёжа?
Порохов после недавних боёв тоже неслабо поднаторел:
Прохор «Порох» Порохов — 60 уровень.
Сила — 540, Скорость — 483, Выносливость — 518, Сила умения — 372, Сопротивление — 544, Мана — 542.
Хотел бы я посмотреть, как быстро командир теперь бы справился с диким 25-го уровня. В прошлый раз с подобным он провозился почти минуту. А теперь, когда его характеристики выросли в пять раз, думаю, этот результат сильно бы улучшился.
Экзоскелет «Пороха» пришлось бросить возле стрельбища. Больше он не был годен для эксплуатации. Впрочем, в оружейной лаборатории командир подобрал себе новенький. Как говорят автолюбители, не битый, не крашенный.
Я же остался в прежнем костюме. Разве что под руководством Бессмертного заменил повреждённую пластину. Оказалось, что броня на леком экзоскелете меняется на раз-два. И для этого совершенно не нужны специфические знания.
Новый пулемёт оставил себе, как основное оружие. Уж больно он мне пришёлся по душе. Мы даже подумали над тем, чтобы дать ему какое-нибудь название. Ведь не солидно такому благородному оружию быть без имени.
«Порох» сначала предложил назвать его — «Коса». Мол, он прямо создан, чтобы косить тварей. Но профессор Бессмертнов запретил его так называть. Как он уточнил, у него это название ассоциируется с «Циркулярной пилой» времён второй мировой. А он не хочет подобных сравнений.
«Крот» предложил вариант — «Пожиратель тварей». Но тут против были все. Хотя, отдать должное оператору, в этом названии что-то было.
В итоге остановились на простом и лаконичном «Жора». Как минимум из-за того, что никто не был против. Хотя профессор отметил, что это название не окончтельное и этот вопрос ещё остаётся открытым.
Не забыли захватить и всё остальное оружие, включая гранатомёт «Гном». Даже взяли с собой пожарный топор. Он нам пригодится, когда нужно будет рубить осколок, чтобы отключить здешнюю зону от связи с астероидом.
Сам же астероид (вернее, его призрак) сопровождал нас весь оставшийся путь до лестницы, ведущей на поверхность. Шёл он молча. На вопросы не отвечал. И в целом выглядел так, будто был чем-то расстроен…
И вот, полностью экипированные, мы добрались до нужной двери. Порохов, не думая, сразу же выломал её стальной рукой своего экзоскелета. Хотя, как позже сказал «Бессмертный», она открывалась одним хитрым способом, который был известен нескольким сотрудникам секретной базы. Ему в том числе.
— Раньше надо было об этом говорить, — хмыкнул я и, перешагнув через раскуроченную металлическую дверь, первым прошёл в техническое помещение, где и находилась ведущая на поверхность лестница.
Сначала поднимались молча, прислушиваясь к скрипу железной лестницы, что обвивала собой лифтовую шахту. Затем командир, похоже, решил, что слишком скучно идти без разговоров и решил разбавить обстановку монотонного процесса подъёма.
— Классный мишка, — обратил внимание он на плюшевую игрушку, что висела на моём рюкзаке. — Где взял?
Сначала я пропустил мимо ушей реплику «Пороха», но затем до меня дошло сказанное им.
— То есть… в смысле, где взял? — я даже остановился и повернулся к «Пороху», чтобы задать этот вопрос.
— Ну да, — непринужденно ответил тот. — Где взял? В «Десткий мир» где-то успел зайти?
От его слов внутри меня аж что-то рухнуло. Как будто случился сон, во время которого падаешь с огромной высоты и в самый последний момент просыпаешься. Вот только это всё я ощутил наяву.
Он что, хочет сказать, что не видел девочку, которая подарила мне этого мишку?
Несколько секунд мы молча смотрели друг другу в глаза. Но затем Порохов в голосину расхохотался и пристукнул меня кулаком по плечу.
— Да ладно тебе, «Инженер», — шучу я.
«Несмешная шутка», — хотел я сказать, но в последний момент скорректировал свою фразу и сказал так:
— Да ты охренел что ли так шутить? — выдал я. — В наши дни ведь такое запросто могло произойти.
— Ахахаха, — продолжал смеяться командир. — Ладно, Макс, шевелись уже. Нас заждались там, наверху.
И снова мне его слова не понравились. Они были с каким-то двойным смыслом. Причём один из этих смыслов мне был совсем не по душе.
Я, конечно, знал, что Порохов любитель пошутить вот таким образом. И довольно часто его даже в чёрный юмор уносило. Но вот сейчас он превзошёл самого себя. До сих пор мне не по себе от этого.
— Слыш, профессор, — спустя пару минут снова активизировался «Порох». Только в этот раз он решил поговорить по голосовой связи с нашими операторами. — Если серьёзно, а откуда дети на этой базе? Насколько я знаю, на режимных объектах несовершеннолетним не место.
— Какие дети? — со смешком переспросил Бессмертнов.
— Не смешно, — тут же отреагировал я.
Нашлись тут, юмористы.
— Есть, как минимум, три причины, — не придав значения моему замечанию, продолжал профессор. — Во-первых, не все учёные соглашаются на работу в столь отдалённых местах без своих семей. Как правило, с такими специалистами быстро прекращают вести диалог и больше не приглашают на данную работу. Но есть исключения. Это такие высококвалифицированные кадры, которых заменить невозможно никем. Во-вторых, есть одарённые дети, которым неуютно обучаться в обычных школах. Некоторых из них тоже привлекают в подобные места. И тут они получают очень нестандартное образование, а затем из них вырастают настоящие гении. Не всегда, конечно, но часто.
— Хотите сказать, что некоторые работники жили на базе вместе со своими семьями? — удивился я.
— Нет, семьи, как правило, живут в отеле, в который вы сейчас направляетесь, — ответил «Бессмертный». — Но и тут бывают исключения. Например, та девочка, которая подарила вам игрушку. Это единственная дочь… — на это месте профессор запнулся. —
