Одиннадцатая заповедь - Андрей Астахов
— А ты не печалься. Похоже, войти все равно придется.
— У нас нет декодера, — возразил я. — По-другому дверь не открыть.
— Она открыта, отсюда вижу. Кодовый замок уже взломали. Подожди тут.
Удивленный его словами, я встал у подъемника, держа пистолет наготове. Дед подошел к двери, достал нож и с полминуты что-то там делал, а потом отворил дверь, повернув массивный винт замка. Вход на третий уровень раскрылся, как зев морского чудовища, полный мрака. Я посветил туда фонарем — за дверью начинался короткий коридор с двумя железными дверями справа и слева и двустворчатой стеклянной дверью прямо перед нами. Одна ее створка была вдребезги разбита, осталась только металлическая рамка.
— Интересно, что за этой дверью, — сказал Дед, подойдя к левой от нас двери.
— Мы ее все равно не откроем.
— Ошибаешься. В электронике я не очень, зато с механикой на ты. Есть какой-нибудь инструмент, отвертка там, пассатижи?
Я молча открыл рюкзак, вытащил дорожный набор с инструментами, который постоянно таскаю с собой и протянул Платову. Тот хмыкнул, взял набор, открыл, выбрал самую длинную отвертку и принялся за работу.
— Я когда пацаном был, у нас в поселке один мужик жил, работал в часовой мастерской, что была в доме напротив нашего, — начал он. — Фамилия у него была Лабазов, но мы его просто Михалыч звали. Дружил он с моим отцом. Мастер был от Бога. К нему со всей области люди часы везли, да какие! Ломаные-переломанные, которые уже полвека не шли, а он все делал. Так вот, отец однажды в Москве случайно познакомился с одним антикваром. Тот стал ему про сокровища свои рассказывать, да и похвастался, что есть у него совершенно драгоценный экземпляр — золотой брегет "Патэк Филипп", который был подарен самой королеве Виктории в 1851 году. Цены, мол, ему нет, только вот сложнейший механизм уже сто лет стоит, и ни один часовщик в Москве не берется за ремонт. Отец посоветовал антиквару Михалыча, тот посмеялся, но все же обещал приехать к отцу в гости с этим брегетом. Ну и что ты думаешь? Приехал он, привез свое сокровище, так Михалыч этот брегет за два часа ходить заставил. Москвич так опешил, что аж тысячу рублей теми деньгами Михалычу за ремонт совал и чуть ли не руки ему целовал. А Михалыч взял с него по прейскуранту, два рубля пятнадцать копеек… Я к тому рассказываю, что я мальцом любил у Михалыча в мастерской сидеть и за его работой наблюдать, а порой он мне кое-какие несложные вещи поручал делать. Как бы учеником я у него был. Ну и научился малясь разным полезным штукам. А уж в армии… Ага, готово!
Замок щелкнул, и дверь подалась. Комната за ней оказалась небольшим складом, где кроме костюмов химзащиты, старых противогазов ГП-5 на стеллажах, каких-то приборов и пластиковых емкостей с неизвестными реактивами, оказалась пирамида с новенькими АК-74, ящик с патронами и четыре одноразовых гранатомета РПГ-26 "Аглень". Весь этот арсенал будто ждал нас тут много лет.
— Не зря я с дверью возился! — заявил Дед, выбросив "Радон" и вооружившись "семьдесят четвертым". — Удачно мы зашли, теперь нас хрен за просто так возьмешь. И эти шайтан-трубы просто Бог нам послал. Теперь и запертую дверь выбить, и наемникам дроздов навешать плевое дело. Жалко, "Шмелей" нет, это вообще было бы здорово. Кумулятивная граната не термобарическая, против пехоты не так эффективна, ну да ничего, и эти в хозяйстве сгодятся. Мыслю, эта оружейка с конца 80-х запертой была, а наши западные друзья сюда даже заглянуть не удосужились. Черти ленивые!
Воодушевленные находкой, мы быстро набили патронами подсумки и карманы. Задержались, чтобы снарядить найденные в оружейке пустые магазины — получилось по две штуки на брата. Взяли по два гранатомета, и теперь я чувствовал себя настоящим до зубов вооруженным спецназовцем. Эх, хотелось бы посмотреть на рожу Уокера, когда я наведу на него РПГ-26! Интересно, какого китайского мудреца он мне по этому случаю процитирует…
Покинув оружейку, мы прошли обратно в коридор и дальше в лабораторию, и здесь остановились, пытаясь осознать увиденное. Зрелище было как из фильмов ужасов. В огромном зале, метров, наверное, двести пятьдесят площадью, какая-то неведомая стихия уничтожила все, что в нем было. Мебель, лабораторное оборудование, приборы, аппараты, компьютеры, вся суперсовременная аппаратура, которой еще не так давно был напичкан этот подземный бункер, превратились в мелкие обломки, усеявшие пол, все было разорвано, растерзано, обгорело и стало бесполезным мусором. Массивные металлические шкафы, предназначенные для хранения лабораторных образцов, выглядели разорванными изнутри и оплавленными, будто термитные бомбы в них шарахнули. Среди этого хлама лежали человеческие останки, фрагменты тел, изувеченные огнем и взрывом. Судя по всему, катастрофа произошла неожиданно, весь персонал лаборатории находился на местах и погиб мгновенно и в полном составе. Даже осветительные плафоны на потолке оплавились и полопались, а сам потолок сплошь покрыла жирная копоть. В лаборатории не осталось ни одного целого предмета, и это было совершенно необъяснимо.
— Однако! — присвистнул Дед, глядя на эту картину. — Неужто выбросом их так?
— Нет, тут что-то другое. — Я подошел к одному из шкафов, прочитал таблички на искореженных дверцах. — В этих шкафах лежали артефакты, теперь их нет. Может, все арты разом зарядились?
— Разве такое может быть? — спросил Дед.
— Не знаю. Если может, то что-то их активировало, и десятки артефактов разом высвободили свою энергию. Это почище Хиросимы будет. Только вот что могло вызвать активацию?
— Так или иначе, тут все разрушено. Надо дальше идти. — Дед показал на выход в дальнем конце лаборатории. — Пошли, Андрюха, времени у нас мало.
Еще как мало, подумал я, глядя ему в спину. Ты ведь не знаешь, что Кайзер убит, а твой зять в плену у наемников. И я даже не знаю, как тебе об этом сказать…
А Уокер-то, Уокер, ну и мразь! Тут я поймал себя на мысли, что за время знакомства так и не узнал его имени. Да так ли это важно? Гад он и есть гад, ни имени у него нет, ни лица, ни души. Одно такому имя — сволочь последняя.
За разгромленной лабораторией открылся длинный коридор с отдельными помещениями по обе стороны: двери большинства из них были покорежены или сорваны бушевавшей тут силищей. В комнатах тоже был разгром: мебель и компьютеры обгорели, все было покрыто слоем черной сажи. Разорванные человеческие останки были повсюду, от мелких бесформенных клочьев до целых трупов,
