Возвращение в Тооредаан - Егор Дмитриевич Чекрыгин
— Так ведь судьба! — пожал плечами Шоорг. — Может, тому жёлудю на роду написано, чтобы его свинья съела, а той свинье — быть мной подстреленной, да на вертеле зажаренной. Да-а-а… — Шоорг даже облизнулся. — Свининка, это хорошо. Обвалять её в травках, да дать настояться, а потом соусом из кислых слив полить, и перца побольше, да с молодым вином… И да, запекать обязательно на буковых углях, чтобы дымком пропахло… А ты говоришь, «все впустую»! Хе-хе… Одно слово, студент! Смерть увидал, и сразу мыслей в голове много, да все дурные. Судьба она и есть судьба, её не изменишь. Так что чего тут думать? Ты вон, лучше бы к Риишу подошёл. Он для тебя за пару серебрянок камешки пораскинет. У Рииша хорошо получается камешки раскидывать, почти всегда угадывает. Он ведь тоже из местных, из степняков, а у них через одного колдуны да шаманы. Так тебе ни один учёный жрец в храме судьбу не предскажет, как природный шаман нагадает. Как судьбу свою поймёшь — так и мысли дурные из головы вылетят! Мой тебе совет — сходи.
Вот такой вот примерно разговор. Такое отношение к жизни и смерти. Оно и понятно, смертность тут, особенно у людей опасных профессий, весьма высока. Потому и верить в судьбу и загробную жизнь — просто необходимо, иначе крыша поедет, в вечном страхе жить. А вот коли знаешь, что всё расписано заранее в каком-то небесном свитке, а смерть — это не конец всего-всего-всего, а только лазейка в другой мир, добрый и благополучный, то к психоаналитику после каждой просвистевшей у виска пули бегать не станешь. Да уж, психика, надо отдать должное, у народа тут крепкая. Но те, кто легко относится к собственной смерти, чужую жизнь склонны ценить ещё меньше. Это мне, как бы, тоже надо учитывать. За косой взгляд реально могут убить. И не потому что так уж сильно оскорбились этим взглядом, а потому что так предки завещали, и коли спустишь обиду, так хоть вовсе не помирай. Не примут тебя дедушки, и посмертные муки окажутся горше самой смерти. Так что вежливость, вежливость и ещё раз вежливость. Повода для обиды лучше никому не давать. Но и прогибаться нельзя. Таких бьют просто на рефлексе. Вроде как у собак — коли кто бежит от тебя, надо догнать и цапнуть… Местные этот баланс как-то инстинктивно угадывают, а мне — учиться и учиться. Тяжела ты, жизнь попаданца!
А к Риишу я всё-таки сходил. Не, не то чтобы я и правда во все эти дела верю. Но просто интересно. Да и для поддержания легенды полезно. Местные, как я понял, ко всяким гаданиям очень серьёзно относятся, так что и мне не помешает… Изобразить.
Риишь меня не разочаровал. Не в том смысле, что чего-то там такого угадал или предсказал. Предсказания его, как и следовало ожидать, были весьма туманны, двусмысленны и невнятны. Зато — артистизм! Все эти жертвоприношения и кропление магического круга кровью сурка… Таинственный шёпот и необычайно одухотворённое лицо приятеля, которого я до сей поры, в общем-то, считал простаком и человеком недалёкого ума. Это вам не наши мошенники-экстрасенсы! Этот был совершенно искренен в своих заблуждениях. Настолько искренен, что я и сам почти поверил, что это вовсе даже и не заблуждения. И даже начал всерьёз задумываться о том, что может и правда, «то, что ищешь, спрятано на юге, но найдёшь ты это на западе, когда запад сам придёт к тебе…» Бред, конечно, полный, но чем чёрт не шутит? Может, и есть во всей этой мистике хотя бы толика смысла. Хотя бы в Этом мире. Впрочем, пустое это всё.
И вот, по прошествии трёх недель мы наконец пришли в большой город. Киимр, как назвал его Мыш. Так и сказал: «Сейчас будет город Киимр. И там наши пути разойдутся. Нам на восток, через горы идти, а тебе — прямо на юг, в Мооскаа. Но коли хочешь, давай дальше с нами. Вояка ты хороший, и охранник из тебя дельный. Коли так дело пойдёт, я тебя скоро самого старшим над дозором поставлю. Жалованье — чуть ли не вдвое больше. И в случае чего, полуторная доля в добыче. Опять же, у тебя два коня, и свободный капиталец имеется. Подскажем, какой товар прикупить, расторгуешься, с хорошим барышом останешься. Через год назад пойдём, тогда и на учёбу свою отправишься. Год пропустишь, зато денег заработаешь. А то ведь Мооскаа — город дорогой. И не то что у вас в деревне, за всё платить надо. За учёбу плати, за койку плати. За стакан воды — и то плати. А искушений кругом много, мооскаавцы — народец хитрый и коварный, умеют денежку из приезжего вытянуть. Того, что у тебя сейчас есть, надолго не хватит. А с пустым-то брюхом, какой из тебя студент?»
Я поблагодарил Мыша за заботу, но, естественно, от его предложения вежливо отказался. Настаивать Мыш не стал, и по приходу в Киимр произвёл со мной окончательный расчёт. Денежек, прямо скажем, у меня в карманах заметно прибавилось, включая долю за реализацию захваченного у бандюков барахла. Даже стало как-то боязно таскать с собой такое нехилое количество золота. Но опять же на помощь пришёл Мыш и добрый совет дал. И даже не один. Первым делом посоветовал легализоваться. В том плане, чтобы выправить себе хоть какой-нибудь документ. И даже пообещал, что он и оу Моовиг поручатся за меня перед местными чиновниками, что будет вполне достаточно для выправления необходимых документов. Тем более, что в Киимре, игравшим роль товарного хаба в этих краях, у оу Моовига среди местных бюрократов уже налажены связи, так что стоит только слегка подмазать, и все проблемы будут решены.
Как оказалась, процедура легализации была делом несложным, но тягомотным и… весьма накладным. А Мыш ещё и заверял меня, что кабы не «своя рука», то подорожную и «пачпорт» мне бы выправляли не три дня, а три месяца. Бюрократия в местных краях была почище нашей, а взятки тут не просили, взятки тут требовали. Монетки из моего кошелька начали перекочёвывать в карманы чиновников с пугающей быстротой, заметно облегчив мою ношу. Но, по уверениям Мыша, это того стоило. Потому как без
