Игра Хаоса. Книга десятая - Алексей Рудольфович Свадковский
В зал я уже практически вбегаю. На миг замереть перед статуей богини охоты, почтительный поклон, осторожно вынуть из боковой ниши хрупкий глиняный кувшинчик и, сняв крышку, вылить в жаровню горючее масло. Края утопленной в постамент железной чаши покрыты насечками, и их можно использовать как кресало, а вот этот каменный осколок, лежащий рядом с кувшинчиками, вполне подойдет в качестве кремня. Но если уж появилась такая возможность, лучше использую собственное огниво. Одна искра, и вспыхнувшее пламя легко принимает в себя кусок плоти, что совсем недавно был живым сердцем одного из лучших среди встреченных мной бойцов.
— Благодарю за оказанную мне помощь, госпожа. Прошу, примите этот дар в честь моей победы!
Тишина, лишь огонь, перестав шипеть, вспыхивает чуть ярче, поглощая свою добычу. Я делаю шаг вперед и аккуратно вкладываю кинжал в каменную ладонь. Вот и все, мое обещание выполнено. Правда, во время всей этой суеты меня никак не оставляло ощущение, что я занимался ерундой. Скульптура, скорее всего, уже давно утратила связь с той, чьим воплощением являлась, а тот же кинжал можно бы и оставить себе. И все же лучше быть почтительным до конца, всегда держать свое слово, особенно перед богами, и не важно, слышат они или нет.
Теперь осталось лишь подготовиться к выходу, понятия не имею, что меня там ждет. Ясно лишь одно: второй подобной дуэли не будет, ближайшие двадцать дней ни один принудительный вызов на мне не сработает — таково общее правило для всех карт этого типа. Но исключать возможность боевого столкновения все же не стоит. Книга. Доспех хранителя океана. Багряный щит. Пирамида поглощения. Пробить такую защиту, конечно, можно, но нужен слаженный удар серьезных золотых карт, который разнесет все вокруг. Чутье жнеца позволит мне ощущать наличие жизни и разума в радиусе ста шагов, а все еще активные ускоряющие чары — вовремя среагировать на возможную угрозу. Перезарядить Активатор, добавив несколько призывов и атакующих заклинаний, подозвать духа-разведчика, вдохнуть поглубже и сосредоточиться. Этот акт пьесы подходит к концу, впереди — следующий.
— Бой завершен! — мои слова звучат в тиши святилища, арена начинает меркнуть, но в последний момент я все же успеваю заметить, как кинжал в руке статуи становится каменным. Таким же, как и сама скульптура, частью которой он был.
Трель почтового сообщения прозвучала в голове, едва я оказался на Форлейге, в Башне Хранителя порядка, где мне и был брошен вызов. Но прочитать его сразу возможности не было — присутствие парящего в нескольких шагах задумчиво сверлящего меня взглядом бехолдера на фоне абсолютной пустоты коридора и отсутствия других откликов жизни вокруг заставило сильно напрячься.
Мгновение сменялось мгновением, атаки не было… Йор тер Син все также продолжал молча наблюдать за мной… А ведь нападать на меня теперь бессмысленно, неожиданно понял я. Сообщение о поединке уже могло бы уйти к нагу или в альянс, и эти матерые хищники своего бы точно не упустили.
Мысли лихорадочно понеслись вскачь, перегоняя друг друга. Ящеры сейчас очень сильно подставились. Любое здание Совета Старших условно нейтрально, на его территории запрещены любые конфликты, не говоря уже о нападении на Старейшин. Само функционирование Совета невозможно, если его членов, постоянно находящихся в том или ином месте, будут атаковать и убивать с помощью карт принудительного вызова. Без прикрытия на такой риск Ящеры пойти не могли, а значит… бехолдер в сговоре с ними и должен был подчистить следы? Поэтому-то здесь больше никого нет. Уверен, что Око истинного взора и прочие следящие артефакты оказались отключены в нужный момент. Хотя не представляю, как можно отключить или обмануть Око… А сейчас глава Водных усиленно думает, что делать дальше. Обвинения, которые я могу ему выставить, очень велики: нарушение нейтралитета, невыполнение основной задачи Хранителя порядка и, главное, помощь в подготовке убийства Старейшины. За такое он вполне может лишиться своего места в Совете…
— У нас есть проблема, которую, как я понимаю, необходимо обсудить, — первым заговорил я. — Боюсь, что если я сообщу о произошедшем в Совет, то больше не смогу вас там когда-либо увидеть. И не скажу, что буду этим сильно опечален.
Йор тер Син обвел взглядом пустой коридор, рассыпанные на полу документы, как-то удивительно спокойно хмыкнул и спросил:
— М-да? Интересно послушать, что же здесь произошло и почему это помешает мне появиться в Совете…
Невозмутимость бехолдера поначалу сбила меня с толку, но я быстро вспомнил, что умение делать хорошую мину при плохой игре необходимый навык для любого политика, и пошел в атаку.
— На территории, за которую вы отвечаете, более того, в здании, принадлежащем Совету, на одного из его действующих членов совершено нападение женщиной в форме вашей служащей. Это прямое нарушение установленного Советом Старших порядка, грубое попрание его главных принципов и интересов. Неужели подобное возможно без вашего ведома? И зачем вы так надолго задержали меня для решения элементарного вопроса? Боюсь, на лицо прямое невыполнение обязанностей и нарушение нейтралитета, ведь есть однозначные доказательства причастности противников нашего альянса к этому нападению. Участие в его организации… — я осуждающе покачал головой, всем своим видом выражая расстройство таким недальновидным поступком.
Бехолдер, взмахнув несколькими щупальцами разом, с искренним изумлением посмотрел на меня. Удивительно, как тонко удается передавать свои эмоции кожаному зубастому глазу.
— Про действия какой-то сумасшедшей, рискнувшей напасть на победителя Турнира тысячелетия и Старейшину Совета, я ничего не знаю, отношения к его организации не имею и готов подтвердить это на Сфере правды. Служителей Башни проверю: все ли живы и насколько точно исполняют свои обязанности, в должность я вступил всего лишь два дня назад и, разумеется, все дела принять еще не успел. Работы много, но даже так я нашел время сразу же принять вас, — в голосе настолько явно звучали обида и осуждение решившего пожурить своего любимого внука деда, что мне захотелось поаплодировать. — И обвинение в задержке смехотворно. То, что я долго занимался с вашими бумагами вполне понятно: разобраться в оставленном бардаке еще не успел, а все свои обязанности стараюсь выполнять очень тщательно.
И в противовес звучавшему в голосе огорчению, взгляд бехолдера горел искренним интересом и легкой насмешкой. Как я отреагирую на такой поворот? Что теперь решу ему предъявить, раз мои козыри биты?
— Что ж, примите мои искренние извинения за неподобающие сомнения в вашей компетентности, — язык высоких переговоров давался мне с огромным трудом. Времени на размышления не было. В
