Лучший из худших - Дмитрий Николаевич Дашко
Долго предаваться унынию всё равно не получилось, потому что меня тут же поймал очередной инструктор и потащил на площадку выбивать дурь. Когда на душе хреново, лучшее лекарство – выплеснуть злость и обиду на подходящий объект. Бедная боксёрская груша, сегодня ей конкретно перепало. Страшно подумать, что бы я сотворил с человеком, если бы меня поставили в спарринг. Убил бы точно!
Лупася несчастную грушу, я не переставал думать о Василисе. Она, конечно, стерва, причём стерва красивая и умная. Такие западают в душу надолго. Но гибнуть из-за её красоты – бр-р! Ищите идиотов в другом месте.
Рациональный ход мыслей приободрил меня, а может, помогла физическая нагрузка. Когда в том мире не стало моей Кати, я тоже изнурял тело и душу тяжёлыми тренировками. Даже в камере изолятора не сидел на месте, а выплёскивал негатив, упражняясь до сухого пота.
Дня два я походил в режиме зомби, а потом всё рассосалось само по себе. Разве что подступала короткая боль при виде поручика Василисы (ведь она по-прежнему вела наши занятия), но потом всё проходило, и с каждым разом становилось намного легче.
Штабс-капитан Голиков оторвал взгляд от машинописных строк доклада. Напротив него всё то время, пока он изучал документы, терпеливо сидела поручик Шереметева.
– Значит, опробовали на Ланском методику суккуба, – протянул он.
– Да, – кивнула поручик. – Нас в университете учили, что это один из самых эффективных способов, уж простите, господин штабс-капитан, приручить к себе трудных личностей мужского пола.
– И какая у вас в университете была оценка по этому предмету? – прищурился Голиков.
– Твёрдая пятёрка. Я закончила с отличием, – с лёгкой обидой заметила поручик.
– Тогда я могу быть уверенным в результате на все сто.
– Не верите мне, можете привлечь другого специалиста.
– Зачем? – улыбнулся особист. – В принципе, примерно такого результата я и ожидал. Ланской, при всех его достоинствах, рядовой человек, лишённый магических способностей. Думаю, теперь могу смело подготовить свой рапорт и отправить наверх. Пусть от него отвяжутся!
– Надеюсь, мне больше не понадобится его разрабатывать? – спросила поручик.
– Разумеется.
Девушка облегчённо вздохнула.
– Но… – продолжил особист, и Василиса напряглась. – Я, конечно, тщательно изучил вашу работу, она выполнена на высоком профессиональном уровне. Однако сейчас мне бы хотелось поговорить с вами, не как с офицером, а как с человеком, причём женщиной… Скажите, что лично вы думаете о Ланском, теперь уже не как об объекте исследований?
Поручик на секунду задумалась.
– Честно?
– Да. Всё, что вы сейчас скажете, никуда не попадёт и останется между нами.
– Мне кажется, он гораздо умнее, чем кажется. И я не раз испытывала ощущение, что он ведёт какую-то свою игру. Признаюсь, он довёл меня до бешенства нелепыми выходками и дурацкой ревностью, однако… У меня было время проанализировать, и я поняла: он догадался, что наши любовные отношения – часть исследования, психологические опыты. И Ланской нашёл способ прекратить их, причём так, чтобы инициатором стала я, – с грустью заключила поручик.
– Вы как-то прокололись? – нахмурился особист.
– Не думаю. Я действовала безупречно. Просто Ланской умеет шевелить мозгами. Не забывайте, из какой он семьи. Такого на мякине не проведёшь.
– И тем не менее, никакой магии?
– Никакой, – подтвердила Василиса.
– Тогда пусть сдаёт экзамены, становится солдатом. Его ум не направлен империи во вред. Надеюсь, мозги пригодятся Ланскому, чтобы выжить в ближайшей командировке и вернуться.
– Вы удивитесь, господин штабс-капитан, но я буду молиться за него и ждать, – тихо произнесла Шереметева.
Глава 29
Пулемётная очередь пронеслась прямо над головой, едва не зацепив успевшие немного отрасти, но всё равно короткие волосы. Почему?! Почему нас не предупредили, что полосу препятствий придётся проходить под обстрелом?! И пусть по нам лупят пластиковыми пулями, тем, кому она прилетела, точно не позавидуешь. Бьёт этот пластик гораздо мощнее и больнее полицейского варианта. Попадание в руку, к примеру, сушит всерьёз и надолго, дело доходит даже до госпиталей, куда уже отправилась половина новобранцев.
И у нас в отделении первые потери: Ушана красиво сняли на бегу, так что остальные, вдохновившись его примером, ползли на пузе, стараясь слиться с матушкой-землёй в одно целое.
Несмотря на индивидуальные занятия, выпускной экзамен на солдата я сдаю в общем потоке, никто для меня не будет устраивать персональный «цирк с конями», как смеясь, заметил Санников.
Также нас не предупредили о многочисленных подлянках. Кто бы мог подумать, что поручни глубокого колодца окажутся смазанными машинным маслом, и карабкаться наверх придётся ценой неимоверных усилий. А ведь впереди ждёт тридцатисекундный рукопашный бой сразу с тремя опытными солдатами, которые мало того что прошли огонь и воду «Объекта-13», они ещё и умудрились там выжить.
Никогда бы не поверил, что можно настолько устать. Мышцы превратились в сплошную болевую зону, ноги гудят, в башке до сих пор стоит металлический звон – это я неудачно поскользнулся и протаранил головой кирпичную стену. Стена, в отличие от тыквы на моих плечах, устояла. И всё-таки я молодец, в другое время гордился б собой.
Беременной улиткой я вылез из подземного перехода и предстал пред далеко не светлы очи сразу трёх мордоворотов. Вот, блин, повезло как утопленнику: предыдущая тройка «экзаменаторов» сменилась аккурат перед моим появлением. На смену им, подуставшим, пришли свежие, не успевшие вспотеть бойцы.
Перед глазами отчаянно замигала красная лампочка. Бахыт, твой компот! Среди них сам Арнольд Кострикин – чемпион округа по боевым искусствам. Не человек, а легенда батальона, его гордость… Невысокий, поджарый и быстрый как молния. С виду, особенно когда он в одежде, не скажешь, что это опытный и опасный боец. А потом приходит запоздалое понимание: как же всё-таки обманчива внешность!
Многие схватки он выигрывал ещё в первом раунде, нанося идеально отточенные и выверенные удары. Я столько слышал о нём от других, что казалось, будто это обычные армейские байки, и потому не верил, но когда увидел в спортзале, как он дерётся, то понял: вот она, идеальная машина для убийства.
Всё, Лан! Твоя песенка спета… Сейчас мне переломают все кости и скажут, что так и было. Арнольд никогда не даёт пощады, дерётся на полную катушку даже с желторотиками вроде меня. Да и напарники его тоже бойцы не из последних. Однако Арнольд есть Арнольд. Этим всё сказано…
Какие тридцать секунд! До первого удара продержаться бы!
Одно хорошо, в отличие от экзаменов на краповые береты из
