Саймон Спуриэр - Повелитель Ночи
Что-то холодное и металлическое едва слышно звякнуло. Сахаал слышал, как отчаянно стучат сердца его воинов, а у человека в лифте точно имелось оружие.
— Я друг Гашеного, — сказал Пахвулти, кивая, — хет-хет-хет… Да, друг.
— У тебя нет оружия.
— Да… хет-хет-хет… нет рук, нет оружия. Нет никакой причины для беспокойства.
— Так что ты хотел, изношенный человек? Отвечай мне!
— Гашеный, он… послал меня обсудить условия… нового приобретения.
— Не смеши меня, мы получили что хотели. Трехголовому наркоману больше нечего нам предложить. Ты меня понял?
По полу загремели шаги. Кто-то — Сахаал его еще не видел — подошел к Пахвулти вплотную.
Произошло сразу несколько вещей.
Краем глаза Сахаал смог разглядеть вышедшего человека, которого прибыл поймать. Это был какой-то чиновник: ярко разодетый и держащий маленький пистолет наманикюренными пальцами. Мажордом или личный слуга одного из благородных домов, могущих позволить себе персональный лифт. Раб неизвестного ублюдка, купившего Корону Нокс.
Сахаал выпрыгнул из своего укрытия с шипящим воплем, который мог погасить адский огонь, — воем баньши, ошеломившим и парализовавшим гостя. Ударившись в панику, глупец попытался нажать на спуск, и вслед за громовым выстрелом Пахвулти разлетелся, как пузырь, на куски покореженного металла и липких мозгов.
Повелитель Ночи не обратил на его смерть внимания и протянул когти к щегольской фигуре, чтобы схватить мажордома и, срезав с него все лишнее, утащить очень далеко от его любимой высокой башни.
Из запасного прохода позади войска Сахаала показался свет — воины забыли следить за другими коридорами, поглощенные происходящим у лифта. Теперь дверь слетела в сторону, взорванная, а пространство вокруг заполнил гул шагов.
Это префекты. Очень много префектов.
Их привела ведьма.
Первые же залпы дробовиков уничтожили воинов Сахаала, скрывающихся слева от лифта. Плоть сползала с костей, как желе, неузнаваемо изменяясь. Струи крови заляпали ржавые стены неведомыми письменами, осколки человеческих костей и крики заполнили воздух. Взлетели огрубленные руки и сорванные с плеч головы, взрывающиеся, как переспелые плоды.
Эхо разрывов заметалось под сводами безумной летучей мышью.
За несколько секунд Повелитель Ночи потерял половину отряда. О его плечо ударился и, влажно чавкнув, повис сорванный скальп воина Кетцай вместе с головным убором из перьев. Запоздалое сообщение о нападении.
Сахаалу было все равно, он лишь постарался не потерять из виду мажордома. Все остальное не имело значения.
Виндикторы заполняли зал Врат Махариуса равномерным потоком черных крабов, шагающих в ногу, стройными рядами. В толпе поблескивали красные полоски тяжеловооруженных дервишей или виднелись не защищенные шлемами головы сержантов, выкрикивающих грозные приказания.
И шум… шум встряхнул зал до основания, смахнув пыль с потолка, которая теперь медленно оседала. Клацающие доспехи, бронированные ноги, слитно делающие шаги, голоса, скандирующие в унисон:
…Леке Император… Леке Император… Леке Император…
Префекты походили на армию. Даже из воспоминаний Сахаала о днях Большого Крестового Похода, когда бесчисленные воины сражались на равнинах планет ксеносов, нельзя было вычленить ничего похожего. Совершенно точные движения. Одинаковая броня. Черные. Блестящие. Сотни и сотни виндикторов входили в зал, как поток нефти, бьющий из скважины.
Извращенная часть души Сахаала была довольна.
Все это лишь ради одного меня…
А где-то рядом, в тесноте соседних коридоров, уже изготовились ударить ему в спину или заблокировать отступление три-четыре «Саламандры». А командующие этими воинами отдают приказы из безопасного тыла.
Трусы.
Сахаал поискал глазами ведьму. Он видел, как она, закутанная в тряпье, входила в зал, но потерял за бесчисленными шеренгами префектов. Хоть бы она не побоялась выйти к нему. С каким удовольствием он разорвал бы ведьму на клочки.
Повелитель Ночи слышал стрельбу издалека, его сознание воспринимало ее как отдаленный треск тысяч ломающихся деревьев. Дергалось оружие, закованные в броню пальцы посылали все новые снаряды.
Второй залп — прозвучавший с машинной слитностью. Виндикторы не приготовили никакой хитрой западни, они не стремились зайти во фланг воинам Сахаала, их было просто двадцать на одного. Монолитная черная стена, неотвратимо надвигающаяся, как текущая лава.
Никакой надежды на спасение. Никакой надежды на достойное сражение. Никакой надежды на победу.
По крайней мере, на поверхности.
Сахаал прыжком очутился рядом с вопящим мажордомом, его рука протянулась к нему, а когти сомкнулись вокруг туловища человека, как створки капкана. Он мигом развернулся, прикрывая спиной драгоценный груз от выстрелов префектов и, включив прыжковые ранцы, рванулся в воздух.
Мгновение он раздумывал, не прыгнуть ли в открытый лифт и не отправиться ли на столь медленном экипаже прямо в царство аристократии, укравшей его драгоценность. Но прежде чем Сахаал прикинул все «за» и «против», слева от него…
БУ-УМ!
Еще один залп. Как не вовремя!
Пламя объяло Повелителя Ночи, как сверкающая приливная волна. Траектория его полета изменилась, в ногах вспыхнула боль, и Сахаал начал кружиться в воздухе.
Только древняя броня еще могла поддерживать его дух, стенающий среди статических разрядов вокса, — но там, где наголенники встретили острие залпа виндикторов, доспехи не выдержали и пропустили удар. Сахаал изгнал боль из разума и приказал впрыснуть в кровь быстродействующие коагулянты. Обработав раны, он смог вновь сконцентрироваться на траектории полета — иначе через несколько секунд он врежется в стену или, что еще хуже, в пол. Получилась бы размазня из плоти и брони.
Прыжковые ранцы громко и яростно свистели дюзами, словно передавая звуки души Сахаала. Полет немного выровнялся, Повелитель Ночи теперь поднимался под небольшим углом к поверхности, оставляя за собой тающий след. Впереди по курсу вырастали громадные створки Врат Махариуса.
Вес пленника ограничивал маневренность, Сахаал собрал все силы, стараясь закладывать виражи и не представлять собой легкой цели для оставшихся внизу префектов. Вопли мажордома раздражали его, и он заставил того замолчать, ловко ударив по голове.
Скоро Сахаал обрел полный контроль над полетом и, сделав круг, намерился вновь вернуться к лифту. Слишком поздно — черная стена уже закрыла вход блестящим щитом тел. Спикировав вниз, Повелитель Ночи активи-роват когти и яростно принялся пластать проносящиеся головы виндикторов, рассекая шлемы и раскалывая черепа Вокруг вновь загремели выстрелы — теперь уже не слитные залпы, а паническая разноголосица; заряды проносились мимо, не поспевая за его полетом. Сахаал несся вперед как ракета, вспышки выстрелов виндикторов, стоящих плечом к плечу друг к другу, лишь мешали целиться их товарищам.
В один миг монолитный строй был разрушен. Теперь в его середине было нечто, двигавшееся быстрее, чем видели люди, вопившее, как ребенок, и рубящее направо и налево длинными когтями. Нечто, легко могущее протанцевать между каплями дождя.
Вдали, как показалось Сахаалу, к акустическому аду выстрелов и взрывов присоединились редкие «выдохи» лазганов. Значит, подумал он, остатки его воинства еще продолжают отчаянное сопротивление, загнанные в угол.
Пусть погибнут. Пусть заберут с собой побольше этих безликих глупцов. Пусть подороже продадут жизни. Ради меня.
Такая перспектива странно бодрила.
Сахаал сорвал голову дервиша с тела скучающим ударом, делая шаг к следующему человеку, чтобы нанести смертельный удар. Бронированный кулак стукнулся о край его шлема, и Повелитель Ночи лишь расхохотался тщетности подобного сопротивления. Он присел и нагнулся, короткой командой вновь активируя прыжковые ранцы, расхохотавшись во все горло, когда столбы синего пламени сожгли целую группу виндикторов, а других смертельно опалили.
Вот! Это — жизнь! Убивать и радоваться!
Бессмертный! Сверхчеловек! Наследник Охотника!
Ощути их страх! Испробуй их ужас!
Это походило… на опьянение.
А затем нечто огромное и темное, как чудовищный кулак, потянулось, чтобы схватить Сахаала, разворачиваясь и нависая в воздухе. Он усилил инстинкты, изящно перекувырнувшись, используя дар хищника, и сумел разойтись с разворачивающейся вуалью на несколько сантиметров.
Сетевые пушки.
Сахаал не ожидал, что они есть у префектов. В воздухе он был бессмертным или хотя бы ощущал себя бессмертным. Теперь его могли сбить, подтащить к земле, запутать когти и лишить жизни.
