Николай Петри - Зеркало в руках
Пока работал, холода не замечал, едва пристроился с подветренной стороны, чтобы отогреть озябшие руки, стал зубами отбивать дробь.
С удивлением оглядываясь по сторонам, он с трудом верил собственным глазам - после полуночи пошёл снег! Ветер к этому времени немного стих, стеклоткань перестала парусить, звонко хлопая под резкими порывами. Поленья разгорелись, выталкивая из углубления волны горячего воздуха.
Валерию показалось, что он заснул...
Его разбудил хруст.
Не поворачивая головы, он определил направление, откуда пришёл звук - со стороны "заснувшей" волны. Костер пылал ярко, толстые ветки сгореть не успели, значит, дремал он недолго.
Хруст повторился...
Теперь он стал ближе. Наверное, не далее десяти шагов.
Продолжая упираться спиной в рамку рюкзака, Валерий поискал глазами, что можно использовать в качестве оружия. Топорик, которым он рубил поваленную ураганом берёзу, лежал всего в метре, но чтобы его взять, нужно подняться, а хруст всё ближе...
Валерий медленно протянул руку к огню, ухватился за толстый сук, сильно объеденный огнём на конце, и приготовился. Когда хруст раздался в двух или трёх шагах, Валерий рванул из огня сук, вскочил на ноги и развернулся, готовый в любую секунду пустить огненную дубину в дело.
Перед ним стоял Нок. Глядя на пилота заспанными глазами, равнодушно спросил:
- Решил мне посветить?..
Валерий бросил палку в огонь - в небо взмыло трёхметровое облако искр.
- Не спится? - спросил он, внимательно разглядывая Нока.
- Замёрз! - передёрнул плечами юноша. - Погодка не для конца августа...
Устроившись рядом с пилотом, он принялся ворошить угли.
В палатке зашевелились девушки. Впервые за многие часы полного безмолвия где-то совсем близко прокричала птица.
Валерий поискал её глазами, но не нашёл - тёмный беззвёздный бархат ночи только-только собирался выцвести под натиском солнечных лучей...
Прошло пять дней, похожих друг на друга как чип-маркеры из одной кассеты.
Двое мужчин и две женщины просыпались до рассвета, торопливо собирались, всухомятку завтракали тем немногим, что осталось после случая с сумкой Нока, из которой грызуны успели вытащить почти всё съестное. Потом брели, через каждые два часа делая остановки.
Установившийся в самом начале жёсткий график постепенно изменился. Периоды отдыха стали продолжительнее, а время в пути, напротив, понемногу сокращалось. Валерий по-прежнему использовал каждую возможность, чтобы взглянуть на "выдыхающуюся" волну вблизи.
На исходе пятого дня, оставив Нока разводить костёр, он вернулся и не поверил своим глазам - опалесцирующее сияние исчезло. На всякий случай он прошёл ещё метров двести, считая, что по невнимательности неправильно оценил расстояние. Нет. Он не ошибся - свечения не было. Однако радости неожиданное открытие не принесло. Небо по-прежнему не имело звёзд, а значит, они всё ещё находились в локальной зоне, где не действует связь.
Своим спутникам он ничего рассказывать не стал, решив отложить разговор до утра.
На предложение Нока дежурить первым ответил согласием - очень хотелось спать.
Проснулся неожиданно, будто кто-то дёрнул его за ногу.
Торопливо выбрался из палатки, считая, что его разбудил Нок. Некоторое время стоял у полога, поёживаясь от холодного воздуха и с недоумением оглядываясь - юноши нигде не было. Присев у костра ещё больше удивился - огонь успел прогореть, угли подёрнулись пеплом. Кинув на пульсирующие рубиновыми прожилками угольки ворох лапника, он подождал пока пламя разгорится, потом вынул массивную головню и, используя её в качестве факела, стал по спирали обходить поляну.
По мере удаления от костра, тревога нарастала, потому что на мёрзлой земле, припорошенной тонким слоем снега, во множестве встречались различные следы, однако ребристых отпечатков ботинок Нока среди них не оказалось. Валерий перестал кружить и почти бегом направился в сторону погасшего свечения. Почему-то пилот нисколько не сомневался, что обнаружит Нока именно там.
Он не ошибся. Не пройдя и половины расстояния, пилот заметил впереди знакомую фигуру.
Льдинки и промёрзшие насквозь ветки громко хрустели в неподвижном ночном воздухе, но фигура, склонившаяся у комля высохшей сосны, ничего не замечала, продолжая непонятные манипуляции у самой земли. Удивлённый Валерий подошёл вплотную к Ноку и с чувством глубокого отвращения стал следить за его руками. Нок и теперь не оглянулся, хотя прекрасно слышал и шаги за спиной, и учащённое дыхание пилота. Время от времени бормоча что-то бессвязное, юноша голыми руками свежевал тушку небольшого животного.
Валерий осторожно коснулся плеча Нока. Тот повернул голову, ощерился и с победным видом потряс в воздухе тушкой, освобождённой от шкуры.
- Пошли... - хриплым голосом сказал он. - Исполним на пылающем костре восторженный гимн чревоугодию, а то от твоих концентратов у меня изжога...
Нок торопливым шагом направился в сторону хорошо различимого зарева от разгоревшегося костра. Валерий приотстал. Подождав, пока Нок скроется за деревьями, он внимательно оглядел истоптанную полянку. Ни следопытом, ни ихнологом он не был, однако специальных знаний и не потребовалось: человеческий след был только один, и тянулся он со стороны истаявшего навсегда сияния...
Валерий, пройдя по следу метров пятьдесят, резко остановился. Дальше идти смысла не было, потому что ребристый отпечаток неоднократно пересекался другими следами, словно Нок, подобно Маугли, нёсся во главе стаи волков, а потом голыми руками убил одного из них...
Выпотрошив тушку прямо у костра, Нок насадил её на толстый прут и пристроил на две рогатки, воткнутые в оттаявшую землю. Жареное мясо защекотало ноздри, однако приятного томного ожидания сочное блюда не вызвало - в памяти Валерия вновь и вновь всплывала отвратительная картина у высохшей сосны...
Нок молчал. За час, пока истекающая жиром тушка, не покрылась румяной коркой, он не сказал ни слова. Сидел, нахохлившись, тупо смотрел перед собой, методично поворачивая импровизированный вертел. Временами отблески огня падали на его зрачки, и тогда Валерий с тревогой замечал, что из небесно-голубых они сделались непроницаемо-чёрными, за одну ночь поменяв пигментацию!
Когда Нок в очередной раз отошёл за хворостом, Валерий торопливо оглядел бивак. К своему удивлению не обнаружил ни рюкзака, ни единственного их оружия - топорика.
Едва Нок вернулся, он спросил:
- Ты не видел рюкзак?
- Звери... - хрипло сказал Нок и со злорадной усмешкой отвернулся.
Валерий встал, подошёл к палатке. Там, где пару часов назад стоял его рюкзак, остались только две неглубокие вмятины от пяточных упоров и чёткие ребристые отпечатки.
Пилот усилием воли подавил волну гнева, стремившуюся вырваться наружу. Сжав челюсти, тихо спросил:
- А топорик?..
- Извини, наверное, я его потерял, когда охотился... - Закусив от усердия нижнюю губу, Нок длинной палкой ворошил угли.
Валерий молча вернулся к костру. Он не знал, как поступить. То, что рюкзак потерян безвозвратно, он не сомневался. Как не сомневался и в том, что с Ноком происходит что-то страшное. За несколько дней из весельчака-балагура с чистыми глазами и добрым сердцем, он превратился в параноика. Спорадические приступы дисфории, когда злоба, гнев, агрессия буквально фонтанировали в атлетическом теле, очень быстро сменялись дистимией - подавленным тоскливым настроением. Нок уходил в себя и часами мог ни с кем не разговаривать, пребывая в эмоциональном коконе аутизма. О выходе из тяжёлого приступа свидетельствовал тремор - мелкое дрожание конечностей и век. На некоторое время юноша делался прежним: внимательным, добрым, заботливым. Но периоды эти с каждым днём становились всё короче, а приступы гнева носили всё более продолжительный и разрушительный характер.
Валерий за себя не боялся - тренированная сигнальная система заранее предупредит его, если Нок задумает что-нибудь плохое. Тревогу вызывало другое: девушки не могли не видеть пугающих изменений в их общем друге, и страдали от этого больше, чем от всех бытовых неудобств.
Глядя на застывшую фигуру Нока, Валерий решил сегодня же возвращаться к винтолёту. (На борту имелся диагностический блок, с помощью которого можно попытаться определить болезнь.) К тому же после таинственного исчезновения импульсного источника аварийного сигнала на всю его группу остался единственный браслет-излучатель. Конечно, у всех спасателей имеются мощные передатчики, силы которых достаточно, чтобы возбудить ток в фольгированной антенне браслета, но кто даст гарантию, что браслет не постигнет та же участь, что и импульсный источник?..
