Джерри Пурнелл - Легион Фалькенберга
Грант видел, как менялось лицо Лермонтова по мере того, как до него долетали слова. Адмирал нахмурился.
— Можно сделать, если это достаточно важно. Но будет нелегко.
— Это достаточно важно. Мой брат Мартин позже объяснит все, что вам необходимо знать. Заключенных доставят сегодня вечером, Сергей. Пожалуйста, подготовьте корабль. И… лучше бы это была не «Саратога». На этом корабле мой сын, и он… он узнает одного из заключенных. — Грант с трудом глотнул. — На борту должен быть капеллан. Детей нужно будет поженить.
Лермонтов снова нахмурился, словно сомневался в здравом рассудке Гранта. Но ему нужны Гранты, нужны оба, и, конечно, Джон Грант не стал бы просить о такой услуге, не будь это жизненно важно.
— Будет сделано, — сказал Лермонтов.
— Спасибо. Я буду также благодарен, если вы позаботитесь, чтобы они получили хорошее поместье на Спарте. Они не должны знать, кто все это организовал. Позаботьтесь о них и пришлите мне счет.
Теперь все просто. Послать агентов арестовать Шарон и доставить ее в разведку СВ. Сначала он не захочет ее увидеть. Генеральный прокурор отошлет туда же Торри и объявит, что тому удалось бежать.
Конечно, лучше бы все они предстали перед открытым судом, но сойдет. То, что один из арестованных сбежал, может даже помочь. Это ведь признание вины.
Что-то внутри него снова и снова кричало: ведь это твоя маленькая девочка, единственный человек в мире, который тебя не боится, но Грант отказывался прислушиваться к этому голосу. Откинувшись в кресле, он почти спокойно принялся отдавать приказы.
«Хорошо, Мартин, — подумал он. — Хорошо. Я выиграл время, о котором просили вы с Лермонтовым. И что вы теперь с ним сделаете?»
V
2087 год от P. X.
Посадочная шлюпка отошла от висящего на орбите корабля. Когда она удалилась на безопасное расстояние, заработали ее хвостовые двигатели, а когда шлюпка достигла верхних слоев разреженной атмосферы, открылись щели на носу. Разреженный воздух втягивался внутрь, сжимался, пока температура в камере не поднялась достаточно для зажигания.
С ревом заработали основные двигатели. Выдвинулись крылья, создающие подъемную силу, и космоплан полетел над пустынным океаном к континенту в двух тысячах километров отсюда.
Корабль пролетел над горами высотой в двенадцать тысяч метров, потом опустился к лесистым равнинам. Он сбрасывал скорость, пока не перестал быть опасным для узкой полоски обитаемой земли на берегу океана. Большой океан планеты соединялся с меньшим по размерам морем проливом, достигавшим в самом широком месте пяти километров, не больше, и почти все колонисты жили вблизи соединения океана с морем.
Главный город Хедли располагался на длинном полуострове у устья канала, и две удобных гавани, одна океанская, другая морская, оправдывали название города — Рефьюдж, убежище. Название предполагало спокойствие, которым город больше не обладал.
Корабль выпустил крылья на всю длину и полетел над спокойной водой гавани. Коснулся поверхности и опустился на нее. По чистой голубой воде к нему устремились буксиры. Мокрые от пота моряки набросили швартовы, оттащили корабль к причалу и привязали его там.
Из шлюпки длинной цепочкой начали выходить морские пехотинцы Совладения в мундирах гарнизонной службы. На сером бетонном пирсе они выстроились аккуратными ярко окрашенными рядами. Вслед за ними вышли два человека в гражданском.
Они замигали от непривычно яркого сине-белого солнца Хедли, такого далекого, что оно показалось бы крошечной точкой, если бы кому-нибудь из них хватило глупости посмотреть прямо на него. Но малый размер — лишь иллюзия, объясняемая большим расстоянием: Хедли получает от своей горячей звезды не меньше света, чем Земля от Солнца.
Оба штатских рослые и стоят прямо, как морские пехотинцы перед ними, так что, если бы не одежда, их можно было бы принять за часть высадившегося батальона. Тот, что пониже, несет две сумки — багаж обоих, и почтительно держится сзади; он старше по возрасту, но явно уступает по званию. Эти двое наблюдают за двумя молодыми людьми, неуверенно идущими по пирсу. Их синие мундиры без всяких наград резко контрастируют с красным и золотым толпящихся вокруг морских пехотинцев. Пехотинцы уже снова заходили в корабль, вынося мешки с оборудованием, оружие и все остальное, что полагается легкому батальону пехоты.
Более рослый из вновь прилетевших гражданских посмотрел на подходящих людей в мундирах.
— Полагаю, вы встречаете нас? — вежливо спросил он. Голос его перекрыл шум на причале и разнесся далеко, хотя человек не кричал. Акцент у него нейтральный, каким отличаются владеющие почти универсальным английским офицеры службы Совладения нерусского происхождения; этот акцент почти так же определенно указывает на профессию, как командный тон и солдатская выправка.
Но встречающие еще сомневались. В последнее время здесь появлялось много бывших офицеров Космического Флота Совладения. Бюджет СВ с каждым годом сокращается.
— Наверно, — сказал наконец один из них. — Вы Джон Кристиан Фалькенберг?
На самом деле его звали Джон Кристиан Фалькенберг III, и он подозревал, что дед стал бы настаивать на таком различии.
— Верно. Это главный старшина Кальвин.
— Рад познакомиться, сэр. Я лейтенант Баннерс, а это энсин Моурер. Мы из штата президента Будро. — Баннерс осмотрелся, как будто ожидал увидеть еще кого-то, но никого, кроме морских пехотинцев в форме, не увидел. Потом с легким удивлением взглянул на Фалькенберга и добавил:
— У нас есть для вас транспорт, но боюсь, вашим людям придется идти пешком. Это примерно одиннадцать миль.
— Миль. — Фалькенберг про себя улыбнулся. Действительно окраина. — Не вижу причин, почему бы здоровым наемникам не прошагать восемнадцать километров, лейтенант. — Он повернулся к темному входу в посадочную шлюпку и сказал кому-то внутри: — Капитан Фаст. Транспорта нет. Но вам покажут, куда идти. Пусть несут все оборудование.
— Нет, сэр, в этом нет необходимости, — возразил лейтенант, — мы можем… гм… предоставить вам гужевой транспорт для багажа. — И посмотрел на Фалькенберга так, словно ожидал, что тот рассмеется.
— Вряд ли это необычно для колониальной планеты, — ответил Фалькенберг. Лошадей и мулов можно перевозить в виде замороженных эмбрионов, и они не нуждаются в высокой технологии для воспроизводства; не нужна и индустриальная база, чтобы их прокормить.
— Этим займется энсин Моурер, — сказал лейтенант Баннерс. Он снова помолчал и неуверенно посмотрел на Фалькенберга, как будто не решаясь что-то добавить. Наконец покачал головой. — Думаю, будет разумно, если вы прикажете вашим людям взять с собой личное оружие, сэр. На пути до казармы не должно возникнуть никаких неприятностей, но… в любом случае у десяти вооруженных людей не будет никаких проблем.
— Понятно. Может, мне пойти с моими людьми, лейтенант? Я не знал, что положение на Хедли такое скверное. — Говорил Фалькенберг спокойно и негромко, но внимательно смотрел на младших офицеров.
— Нет, сэр. На самом деле это не так… Но не стоит рисковать. — Он жестом отправил энсина Моурера к шлюпке и снова повернулся к Фалькенбергу. Из-под воды рядом с кораблем поднялось что-то большое и черное. Плеснуло и исчезло. Баннерс как будто этого не заметил, но пехотинцы возбужденно загомонили. — Я уверен, энсин и ваши офицеры проведут высадку, а с вами президент хотел бы встретиться немедленно, сэр.
— Несомненно. Хорошо, Баннерс, показывайте дорогу. Главный старшина Кальвин отправится со мной. — И он вслед за Баннерсом пошел по порту.
«Нет смысла притворяться, — подумал Фалькенберг. — Всякий, кто увидит десять вооруженных человек в сопровождении офицера из свиты президента, поймет, что это наемники, даже если они будут в штатском. Еще один пример недостоверной информацию).
Фалькенбергу сообщили, что статус его самого и его людей будет оставаться тайной, но ничего из этого не выйдет. И он подумал: не затруднит ли это сохранение его собственных тайн?
Баннерс быстро провел их через шумные казармы морских пехотинцев Совладения, мимо скучающих часовых, которые небрежно приветствовали офицера в мундире президентской гвардии. В крепости морской пехоты кипела деятельность, все открытое пространство было забито тюками и оружием — признаками того, что военные собираются менять расположение.
Когда они выходили из здания, Фалькенберг увидел пожилого офицера Флота.
— Минутку, Баннерс. — Он повернулся к капитану Флота Совладения. — За мной прислали. Спасибо, Эд.
— Никаких проблем. Я доложу о вашем прибытии адмиралу. Он не хочет терять вас из виду. Неофициально, конечно. Удачи, Джон. Видит Бог, вы сейчас нам нужны. Отвратительная сделка.
