Анна Гурова - Радужный змей
Платону на мгновение показалось, что он оказался в чьем-то кошмарном бессмысленном сне. Увиденное напоминало не то детскую площадку, не то заросли прозрачных грибов в половину человеческого роста. Селеновые «пеньки» стояли вкривь и вкось, образуя на полу двадцатифутовые дуги. Множество столбов попадало на пол и загораживало проход. Кое-где валялись огромные каменные глыбы — наверно, они упали с потолка во время землетрясения. От «пеньков» к стенам тянулись пучки проводов. Некоторые из них были натянуты, как струны, другие казались спутанными, как паутина. По залу прокатывались холодные световые волны.
Платон осторожно подошел к одному «пеньку» и потрогал его: на ощупь тот оказался чуть теплым. Пальцы археолога ощутили слабый статический разряд.
— Это и есть генератор? — раздался голос Донаты. — Но, Имана… он ведь полностью разрушен! О боги! Что же нам теперь делать?
Имана вошел в зал и медленно обошел селеновые заросли, изредка прикасаясь к ним. Его лицо выглядело отрешенным и безучастным. Наконец в глазах мага появились признаки разума.
— Это не генератор, — спокойно сказал он. — Мы нашли остатки главного передатчика энергии. Вот эти селеновые столбы передают сигнал на колонны, и энергия начинает поступать наружу. Может быть, за несколько десятков лет маги смогли бы восстановить это оборудование. Ничего сложного здесь нет. Гораздо труднее было бы починить сломанные колонны. Я думаю, такого количества отборного селена на Сильванге уже не найти. Но сейчас это абсолютно неважно. Все неважно, кроме генератора.
— Так где же он? — воскликнула Доната.
— К нему ведет левый коридор, — уверенно сказал Имана. — Мы с самого начала выбрали правильный путь.
— Хм. Вы умеете ходить по горячей лаве? — спросил Платон. Настроение Иманы ему определенно не нравилось.
— Должен быть способ пройти. Вы ведь археолог — вот и ищите его.
Повинуясь властному жесту Иманы, Платон покинул зал селеновых пеньков, и побрел обратно к развилке. Старый маг подгонял его, тыкая в спину жезлом. Археолог тянул время, обшаривая взглядом стены в поисках малейшей зацепки, но ничего даже похожего на рычаг не видел. Перед поворотом Платон решительно остановился.
— Дальше не пойду! — твердо сказал он. — Делайте что хотите, но идти туда — это верная смерть.
— Нет, пойдешь, — процедил сквозь зубы Имана. — Обратного хода для тебя нет. Выбирай!
Он направил на Платона жезл. На его конце возник радужный луч, который начал медленно вытягиваться в сторону археолога. Платон отступил на шаг. Теперь за его спиной не было ничего, кроме лавы.
— Погодите! — воскликнул он, оступился и упал прямо в раскаленный поток.
Удар и резкая боль от ожога заставили Платона закрыть глаза и приготовиться к мучительной смерти. Однако шли секунды, и ничего не происходило, только спину жгло все сильнее. Археолог раскрыл глаза и увидел над собой довольное лицо Иманы с горящими глазами.
— Я же говорил, что проход здесь, — сказал он. — Профессор, что вы разлеглись? Кончайте валиться. Давайте уж дойдем до конца вместе.
Платон приподнялся на локтях и увидел, что лежит на каменном полу. Поток лавы куда-то делся. Судя по тому, что пол был страшно горячим, лава оставалась под ним. Над археологом наклонилась Доната и подала ему руку.
— Профессор, побыстрее, — еле слышно сказала она. — Разве вы не видите, в каком состоянии Имана? Еще немного, и он начнет бредить.
— Зря мы вообще сюда полезли, — проворчал Платон, поднимаясь на ноги.
Еще один поворот, и коридор привел к круглому колодцу около двадцати футов в диаметре, обложенному каменными блоками. Вдоль стенок колодца вниз вела металлическая винтовая лестница без перил. Имана оттолкнул Платона и первым кинулся вниз по ступенькам.
— Вы поняли, где мы? — донесся его голос из глубины. — Самое дно Конуса, ниже некуда. Теперь мы спускаемся под землю. Как там говорится в летописях: «…по воле Того, кто ставит вехи в обоих мирах, мы нашли место, где пересекаются потоки четырех стихий, и выкопали там глубокую нору, и возвели над ней Конус, как символ Единого. Когда последний кирпич был вознесен на его вершину, окно в истинный мир открылось…» Еще минута, и я увижу его!
— Шею не сверни, — буркнул ему вслед Платон. — Доната, мы же приближаемся к святыне! Где твой трепет и экстаз?
— Сама не знаю, — пожала плечами Доната. — Может, когда подойдем поближе…
Спуск занял около десяти минут. Платон, опираясь на ходу о стену, заметил, что каменные блоки как будто влажные. «И впрямь мы под землей», — подумал он и внезапно загрустил. Ему вдруг подумалось, что шансов выбраться назад у него ничтожно мало, и скорее всего, так и суждено ему сгинуть в этих несусветных глубинах. «Ты не знаешь, чего задумал Имана?» — шепотом спросил он у Донаты. «Он и сам не знает», — мрачно ответила она. Платон подумал, что Доната не меньше его хочет выбраться на свет, и слегка приободрился.
Лестница закончилась, и исследователи оказались на дне темной земляной ямы по колено в мутной воде. «Самое дно мира», — пришла мысль археологу.
— Что дальше? — угрюмо спросил он.
— Ищите проход, — как заклинание, повторял Имана, размахивая жезлом. — Ощупайте стены.
Доната и Платон разбрелись в разные стороны, шаря руками по склизким стенкам ямы. Неожиданно Доната вскрикнула и провалилась по пояс.
— Здесь какой-то люк, — сказала она.
— Вот он, проход! — закричал Имана. — Ну, профессор…
— Нет! — отшатнулся Платон. — Ни за что! Лучше убейте меня, но нырять я не буду.
Он встал у стены и скрестил руки на груди. Имана неуверенно поднял жезл, опустил его и начал дрожащим голосом уговаривать Платона.
— Ну что же вы, профессор! Как вы можете так подводить товарищей! Генератор где-то совсем рядом, в нескольких шагах! Какой же вы ученый, если останавливаетесь за миг до величайшего открытия! Прошу вас, ради науки, ради меня! Я не имею права рисковать умереть в десятке футов от того, что составляет смысл всей моей жизни!
— Пусть Доната ныряет, — холодно ответил Платон. — Она сильнее меня. У нее больше шансов.
— Доната! — умоляюще обратился к ней старик. — Я прощу тебя за все, что ты натворила на астероидах, если ты…
На лице Донаты промелькнула радостная улыбка.
— Тебе надо было только попросить, — с чувством сказала она и нырнула в мутную воду.
Потянулись секунды ожидания, потом минуты… Доната не появлялась. Взбаламученная вода успокоилась, и стало тихо, как в могиле.
— Профессор, — произнес Имана, когда десять минут истекли. — У меня нет другого выхода. Я не знаю, что случилось с Донатой, но теперь нырять придется вам. На раздумье полминуты. Или вы ныряете, или я вас убиваю.
— Будь проклят Глендруид со своим жезлом! — произнес наконец Платон и сделал шаг от стены. — Будь я проклят, что вообще решил заниматься археологией! Так я и знал, что добром это не кончится. Ладно, я нырну, но знай…
— Погодите! — воскликнул Имана. — Вот она!
С громким плеском, отразившимся от стен колодца, на поверхности появилась Доната. Она отдышалась, протерла глаза и сказала:
— Плыть недалеко — футов пятнадцать. Люк выходит в пещеру, по-моему, естественного происхождения. Но генератора там нет.
— Он там, — уверенно сказал Имана. — Я его чувствую.
— Я не видела ничего похожего на генератор, — возразила Доната, — но я встретила там одно очень странное явление. Я не понимаю, что это такое, и хотела бы, чтобы ты взглянул на него поближе.
Плавать на ощупь в холодной грязной воде Платону раньше не приходилось, и он от души пожелал, чтобы этот опыт оказался единственным. Он вынырнул в низкой земляной пещере с бурыми стенами и покрытым белесыми сосульками потолком. Шагах в десяти впереди он увидел Донату, которая над чем-то склонилась с озадаченным видом. Платон вылез из воды и отряхнулся. Позади него с шумом вынырнул Имана.
— Смотрите! — шепотом произнесла Доната, указывая вниз.
Платон подошел поближе и оторопел. В полу пещеры зиял пролом, в котором виднелось голубое небо: самое обычное небо, даже с кучевыми облачками вдалеке. Ощущение было такое, будто выглядываешь из входящего в атмосферу космического корабля. У Платона закружилась голова, и он отступил на шаг назад.
— Я не поняла, — сказала Доната. — Это что, выход из Конуса?
— Это генератор, — раздался позади дрожащий голос Иманы. — Окно в истинный мир открылось. Через этот пролом древние маги черпали энергию жизни. Время здесь не существует.
— Как на Альчере? — спросил Платон. Имана не удостоил его ответом. Он наклонился над проломом и как завороженный долго смотрел вниз.
— Истинный мир, — прошептал он наконец. — Все четыреста лет моей жизни стоят этого момента, когда я могу заглянуть в него. Я стою на пороге, и передо мной раскрывается дорога в бессмертие… Древняя Альчера не погибла, — сказал он торжественно и выпрямился. — Она была уничтожена только в этом мире — не такая уж большая цена за переход. В истинном мире, вне времени и пространства, она живет и ждет нас, своих покинутых детей…
