Сергей Вольнов - Сотовая бесконечность
И не только в Европе…
– Не знаю, – хмуро ответил Терри, пользовавшийся неоспоримым авторитетом у молодых как солдат с немалым жизненным и военным опытом. Его серое лицо поросло недельной щетиной, глаза заметно потускнели – было видно, что он устал. Не столько от сражений, которых в эту кампанию было уже пять или шесть, но больше от бесконечных переходов, когда даже башмаки, хорошо сидевшие на ногах, начинали жать и натирали водянки на пальцах.
– В самом деле? – снова спросил Джон.
– В самом деле, – ответил Терри.
– Ты же всегда был в курсе, – настаивал Джон.
– А теперь не знаю.
– Странно. – Джон Патрик покосился на идущего рядом и замолчал.
Земля жирно чавкала под ногами. Полк майора Лэнгдона находился почти в голове огромной колонны. «Каково же идти тем, кто замыкает длинную гусеницу английской армии, ползущую по земле Австрии?» – подумал Джон, глядя себе под ноги.
Покосившаяся табличка с названием очередного населённого пункта мелькнула в предвечернем сумраке справа от дороги.
– Живей, живей! Скоро привал, – раздалось рядом.
На белом с грязными ногами коне мимо проскакал адъютант майора Лэнгдона. Он всегда был чисто выбрит, подтянут и почему-то весел. Должно быть, война была для него просто игрой, когда из командного пункта можно было наблюдать за суетливыми перемещениями своих и чужих солдатиков, за белыми дымками выстрелов, за блеском сабель и штыков.
– И всё-таки куда мы идем? – уже без всякой надежды в голосе снова спросил Джон.
– Отстань! – буркнул Терри. – Спроси, если хочешь, у самого герцога Мальборо. Он точно знает.
– Эх, дьявол! – выругался Джон Патрик. – Прочитать бы название, а потом посмотреть на карту…
Он с неожиданной досадой кивнул в сторону таблички, оставшейся позади.
– А ты что, не умеешь читать? – в свою очередь с некоторой насмешкой поинтересовался Терри.
– Нет.
– Я тоже, – сказал Терри и замолчал. Потом добавил с некоторым пафосом: – Это не главное в жизни. Главное – это хорошо делать свою работу.
– Эберсвальде, – раздалось рядом с ними.
Оба солдата оглянулись на голос. Молодой новичок – худенький парень с голубыми глазами – шагал чуть поодаль. К новичкам всегда относились настороженно, если не сказать пренебрежительно. Только после настоящего дела – серьёзного мужского дела – можно было оценивать их по достоинству. И тем не менее в лице незнакомца было нечто, сразу располагавшее к нему. Правда, сам он не проявлял никакого желания завоевать чьё-либо расположение, больше молчал и приглядывался к остальным.
– Эберсвальде, – повторил новичок. – Так называется этот городок.
– Ты грамотный? – спросил Джон Патрик.
Новичок замялся. Не решившись сообщить спутникам, что считает неграмотность дикостью, пережитком прошлого, отголоском тёмного семнадцатого века, он явно смутился, и судя по тому, что он ответил, ему внезапно захотелось оправдаться перед соратниками за то, что так отличается от них.
– Я могу научить и вас, – ответил новичок. – Если хотите.
– Только когда? – с грустной усмешкой спросил Терри. – Вот получишь пулю в голову или штык под сердце, тогда и закончится всякая учёба. Мы же не знаем, когда снова придётся воевать: может, через месяц, а может, уже завтра.
– Скорее всего, в этом году ничего уже не будет, – деловито заявил Джон Патрик. – Зима на носу. Скоро придётся становиться на зимние квартиры. А тебя как зовут? – повернулся он к новичку.
– Эдвин, – ответил тот. – Эдвин Гор.
– И откуда ты? – продолжал допрос Джон Патрик.
– Из Лондона.
– По говору не скажешь… А чем занимался?
– Я при хозяине состоял, перепиской его заведовал и библиотекой. Граф Орвуд, может, слышали?
– Нет, не слышали, – ответил за двоих Терри. – И как же тебя угораздило в армию попасть?
– Вместе с хозяином и попал, – ответил Эдвин. – Он в штаб командующего, а я – к вам. Сэр Генри человек хоть и не молодой, зато отчаянный, вот и надоело ему дома сидеть. А я… Ну, я тоже. Что мне в четырёх стенах делать?
– Да, дела-а… – протянул Джон Патрик. – Выходит, для тебя война – просто развлечение? Ну-ка, скажи, Эдвин, а?
– Скорее школа. Школа жизни… – Новичок помолчал и добавил: – Так уж вышло. От судьбы не уйдёшь.
…Вечер был тёмным и тоскливым. Пятнадцатитысячная армия герцога Мальборо остановилась на привал.
Если бы не костры, тут и там жадно лизавшие холодный воздух октября, можно было подумать, что равнина под Эберсвальде вовсе мертва. Но горели костры, переговаривались часовые на форпостах. Жизнь тлела внутри этого огромного чёрного пространства.
– А ты что там пишешь, Эдвин? – спросил Джон Патрик, трогая за плечо своего нового товарища. Тот сидел у огня, склонившись над книжицей в кожаном переплёте, лежавшей у него на коленях. Походная чернильница стояла на плоском камешке рядом.
– Да вот, пытаюсь разные наблюдения свои записывать, – ответил Эдвин. – Когда пишешь, в памяти лучше отпечатывается. Запомнить всё хочу получше.
– А для чего?
– Так. Чтобы не забывать. Может, книгу когда-нибудь напишу…
– О войне?
– Нет, о мире. О том, может ли так статься, чтобы войны не было никогда.
– Ты думаешь, это возможно? – заинтересовался Терри, сидевший неподалеку и слушавший разговор.
– Думаю, что да, – с какой-то подозрительной уверенностью сказал Эдвин. – Жизнь без войны – это как раз то самое, что создавал Господь. Просто человечество оказалось неблагодарным и с самого начала принялось воевать.
– Ты сам это придумал или прочитал где? – спросил Джон Патрик.
– Какая разница? – в свою очередь спросил Эдвин.
Тем временем рядом с ними раздалось фырканье лошади. Всадник, подъехавший к небольшой группе у костра, спешился и, поправляя шпагу на перевязи, шагнул в круг света. Это был высокий, статный человек в белом парике и красивом лиловом кафтане с синими вставками по бокам. Впрочем, в темноте, да ещё при свете костра, цвета кафтана кому-то могли показаться иными. На голове незнакомца красовалась невысокая зимняя шапка офицерского покроя с позолоченными углами и кокардой в виде стоявшего на задних лапах льва.
При виде незнакомого офицера солдаты поднялись на ноги.
– Отдыхайте! – мягко и вместе с тем властно сказал тот, подкрепляя слова жестом. – Я ищу своего… знакомого.
– Как его зовут, сэр? – спросил кто-то из полумрака. – Назовите имя, и, может быть, кто-то вам подскажет, где его искать.
– Его зовут Эдвин Гор, – ответил немолодой офицер.
– Эдвин? Да вот же он, тут! – Это уже отозвался Терри. – Эй, новичок, тебя спрашивают! – позвал он.
Эдвин поднялся, приблизился к подъехавшему всаднику. Одной рукой тот держал свою лошадь за уздцы, другая лежала на эфесе шпаги. Глаза двух мужчин встретились.
– Ну, как ты? – тихо спросил офицер.
– Нормально, – коротко ответил Эдвин.
– Не передумал?
– Нет. Сейчас моё место здесь.
– Завтра будет жарко, – сообщил офицер. – Мальборо решил перед зимой дать последнее сражение. Если мы его выиграем, то через две недели в Париже будет подписано соглашение о прекращении военных действий и об окончании войны. По этому соглашению Англии должны перейти во владение обширные территории как здесь, в Пруссии, так и на побережье Балтики.
– Понял. Спасибо, – сказал Эдвин.
– Ты береги себя, – положив руку ему на плечо, сказал офицер.
– Слушаюсь, ваша милость, – ответил Эдвин. – Да и вы тоже… не забывайтесь.
Через полминуты офицер вскочил на коня и исчез в темноте.
– Кто это был? – спросил Джон Патрик, дотрагиваясь до руки Эдвина.
– Мой друг, сэр Генри Орвуд, – ответил тот.
Джон Патрик хотел было выразить своё удивление по поводу столь дружеских, как показалось, отношений высокородного дворянина и простого библиотекаря. Он даже раскрыл рот, из которого просились на волю слова. Но что-то подсказало солдату, что за всем этим вполне может что-то таиться. И он промолчал. Только чуть позднее, когда вовсе затихли голоса над полем, он шепнул на ухо Терри:
– Хочешь, верь, а хочешь, не верь, но сдаётся мне, что этот самый Эдвин Гор – не простой солдат.
– С чего ты взял? – хмуро спросил Терри. Ему давно хотелось спать, и ночные расследования напарника только мешали опытному воину расслабиться.
– Ну, ты видел, как дружески они беседовали?
– И что?
– Да так… – вздохнул Джон Патрик. – Ладно, отдыхай.
Сам он умостился рядом с Терри – спина к спине – и накрылся одеялом с головой. А уже на следующий день судьба дала ему возможность укрепиться в своих подозрениях.
Поутру, сразу же после побудки, полк получил приказ развернуться в боевое построение. Все поняли, что предстоит сражение. И действительно, ближе к полудню, когда скупое осеннее солнце с трудом разогнало туман над полем, вдали показались темно-зелёные ряды неприятеля. Как волны, они плавно покачивались на ветру. Поблёскивали наконечники пик и примкнутые к ружьям длинные прусские штыки. Две армии, похожие друг на друга до мелочей и отличавшиеся только цветом мундиров своих солдат, были уже готовы к бою.
