В. Коростелев - Хозяин
Пустили вперед разведчиков и, не спеша, двинулись по следам похитителей. До стойбища, по словам мурзы, нам еще ехать до самого вечера и, если табун не свернет в сторону, то что-то придется придумывать на месте. Но что придумать? Тупо угнать чужой табун или дождаться и высмотреть, куда отправят лошадей мурзы, а потом поступить как местные конокрады? Собственно, этим и занимаются молодые ребята, это для них прямо первое дело – украсть у соседа, не попасться и не развязать большой войны между кочевьями. Рады до усрачки, если перещеголяют соседей в количестве украденного… Стоп, а вот это мысль, надо украсть такое, о чем потом все будут долго вспоминать. Нет, женщины отпадают, за них большую войнушку могут развязать обозленные кочевники.
Я подъехал вплотную к Дамиру, который задумчиво глядел впереди себя и изредка машинально подбивал пятками в бока своего слегка уставшего скакуна.
– Скажи, Дамир, а что самое ценное можно украсть у кочевника?
– Жену или жизнь.
Как-то философски он отвечает. Да, жалко словарный запас у него маловат. Надо еще подумать. Впрочем, время пока есть. Через некоторое время я опять нагнал Дамира и спрашиваю:
– Как ты думаешь, сегодня в стойбище у Вахида удачный набег отпразднуют? Ох и тяжело понять Дамира! Но кое-как из жестов и отдельных понятных слов сложилась общая картина. Оказывается, прежде чем молодого кочевника посчитают настоящим воином, подготовленным не только к размножению, но и защите своих семей, он должен пройти испытания. Помимо таких мелочей, как состязания на меткость в стрельбе из лука, из огнестрельного оружия, боев без особых правил, существовала охота на волков, где каждый всадник с одной камчой должен был догнать и забить волка. Ну а последним испытанием, уже для всех молодых бойцов, была кража скота у соседей. Следовательно, сегодня у Вахида будет пир горой. Одна особенность, присущая только этому стойбищу, мне очень понравилась.
У Вахида, оказывается, имелся большой чан, куда каждая хозяйка перед праздником обязана была слить весь наличный запас кумыса. Насколько я понял, Вахид считал себя очень справедливым правителем и пил усредненную бурду вместе со всеми жителями стойбища. До гурманства мурзы Ильяса он не дорос, тот, прежде чем одобрит вкус напитка, достойный его желудка, обычно перепробует кумыс не менее чем из пяти бурдюков. Но демократичность Вахида может сыграть нам на руку. У меня в голове уже созрел план, как нам нескучно переплюнуть соседушек Ильяса. Дело в том, что я вовремя вспомнил – в моей сумке у седла болтается сосуд с сонным зельем, захваченный мной из колдовского дома. Но пока говорить об этом никому не стал. Ближе к вечеру из ранних сумерек возникли фигуры наших разведчиков. Судя по их жестикуляции, подходить к стойбищу вплотную было опасно. Но Дамир молча, свернул в сторону неглубокой балки, которая вывела нас к небольшой возвышенности, поросшей редким кустарником. Оставив лошадей в балке, мы втроем с Дамиром и Митькой взобрались на холм. Я достал из полевой сумки бинокль и стал обозревать окрестности. До стойбища было не более пятисот метров, и, хоть местность была открытой, имелись шансы подобраться вплотную к поселению. Вот в этот момент я и рассказал Дамиру о своем плане… ну, как мог. Он меня понял, и впервые я увидел на его лице улыбку. Старший сын мурзы одобрительно похлопал меня по плечу, а Митька вообще был в восторге. Моему приятелю отводилась немалая роль в предстоящем деле. Парень он верткий, и я не сомневался, что до стойбища Митька доберется незамеченным. Собаки не должны были доставить проблем. Ветер дул с противоположной от нас стороны, да еще как раз по курсу намеченного маршрута стояло отхожее место, собаки около него родную маму не учуют. Да и вообще держатся подальше от зловонного места. Нам это на руку, Митьке еще в сумерках придется брать пленника. В смысле сам он не нужен, вот его одежда, пропитанная запахами стойбища, очень сгодится. А то собаки не дадут добраться до намеченной цели.
Разглядываю стойбище; судя по царившей суете, до празднества еще далеко, и немудрено – сейчас основные герои дня завершают организационные мероприятия, проще говоря, табун загоняют на пастбище да отчитываются перед старейшинами.
Где хранится общественный запас кумыса, тоже найти было не сложно, вон женщины одна за другой потянулись с полными бурдюками в ближайшую к нам юрту. Это вообще удача. От загородки отхожего места до нашей цели было всего два десятка шагов. Развели, понимаешь, антисанитарию, так можно и заболеть. Но я не стал заморачиваться заботой о здоровье местного населения. Просто кивнул Митьке, мол пора, и протянул ему склянку с зельем. Тот ужом скользнул вперед и, где ползком, где позволяла местность – перебежками, двинулся в сторону стойбища. Через двадцать минут я увидел, как он залег невдалеке от отхожего места. Отхожее место – это просто канава около десяти метров, и заседающих над ней целомудренно отгораживала от взоров, войлочная ткань, очевидно, старую юрту на это дело пустили. В настоящее время посетителей у канавы не было. Митьке сейчас не позавидуешь, сиди и нюхай, пока какой-нибудь засранец не появится. Внезапно Дамир хлопнул себя кулаком по лбу и что-то залопотал. А затем скользнул вперед, двигаясь по Митькиным следам. Я сначала ничего не понял, и только потом до меня дошло, что Митька не знает ни единого слова из местного наречия! Вот это я оплошал. Да уж, из меня стратег, как из дерьма морковка. Тьфу ты! Стоит засмотреться на выгребную яму, как в голову лезут соответствующие сравнения. Ну а Митьке «повезло»: сразу двое сидельцев обосновались над канавой и о чем-то неспешно беседовали. На двоих он не нападет. Так и получилось. Когда ушла эта парочка, к Митьке уже подполз Дамир. Как уж они договорились – не знаю. Но очередного «засранца» взяли играючи. Лишь только кочевник стал приподнимать халат, устраиваясь над ямой, Митька птицей полетел вперед и коротким ударом дубинки свалил степняка на землю. Тут и Дамир нарисовался, и вдвоем они скоренько отволокли страдальца до ближайшей впадины.
К этому времени совсем стемнело, и на центральную площадь стало подтягиваться местное население. На обширной площадке уже горели костры. С уверенностью можно было сказать, что кочевники собирались славно поужинать в честь великой победы. Больше ничего невозможно было разобрать в такой толчее, да еще расстояние приличное. Теперь остается только надеяться, что у ребят все пройдет гладко.
Прошло около часа, и из темноты вынырнули два наших героя. Как я и предполагал, Дамир сам пробрался к юрте и влил зелье в котел с кумысом. А Митька сидел в ложбине. Сидел вместе со связанным пленником. Он и сейчас там полураздетым валяется. А его жена разыскивает, Митька сам слышал, как пару раз какого-то Руслана баба звала. Это, конечно, может кого-то насторожить, но дело уже сделано, и теперь будем ждать результата. Интересно, зелье подействует?
Подействовало, через два часа становище будто вымерло, лишь вдалеке верещал забытый младенец.
К этому времени мы уже подобрались поближе к становищу. Но тут нам пришлось выдержать атаку своры злобных псов, собравшихся со всего поселка. В свете догорающих костров, без лая, псы промелькнули быстрыми тенями, и не успел я сосчитать до двух, как громадный серый пес в прыжке попытался достать мое горло. Не успей я вскинуть автомат, точно, отдыхать бы мне в землице. А так, клыки зверюги проскрежетали по металлу, и я пинком отбросил псину. В воздухе пропела стрела, и пес завертелся, кусая свой пробитый бок. Оглянулся. А, это Дамир меня поддержал. Улыбнулся и опять, наложив стрелу на тетиву, послал ее в темноту. Лука у меня не было, но клинок имелся. Так что одного песика я успел зарубить. Но этот был помельче, еще молодой, неопытный, так что сам, отчаянно бросившись мне в ноги, нарвался на рубящий удар. Оглядываюсь. Может, кому помощь нужна? Но вроде нет, всех самых смелых зверей перебили. У нас двоих собачки довольно сильно покусали.
Сразу после драки два десятка ребят поскакали в степь отбивать собственный табун. А оставшиеся стали рыскать по стойбищу. Зелье оказалось знатным. Все, даже дети, лежали вповалку там, где их сморил сон. Сам Вахид разлегся на достархане и храпел так, что вздрагивала шапка, лежащая на его лице.
Через час, собрав кое-какие ценные, с их точки зрения, вещи (но далеко не все!), бойцы Дамира нагрузили их на две арбы. На третьей лежала собранная юрта самого Вахида. Для себя я ничего не брал, не мои это вещи, да и разборки тоже.
Старый Ильяс долго хохотал, увидев такой подарок. Наверное, представил лицо соседа после пробуждения. Украсть юрту из-под носа спящего хозяина – до этого на его памяти додуматься еще никто не ухитрялся.
* * *Через два дня мы прощались с мудрым мурзой. Перед отъездом после удачного набега все опять обожрались мясной пищи на тое, а ночью Зульфия тихо сказала, лежа на моей руке: «Я буду ждать тебя, батыр», – и я поцелуем снял слезинки с ее нежных щек.
