Павел Стретович - Вернуться в осень
– Скажите, Сергей, а вы часто этих, – она изобразила страшные глаза и растопырила пальцы: у-у-у, – чудищ встречаете?
Он улыбнулся и спрятал грамоту в нагрудный карман – с ней сразу становилось как-то легко. Как и с Энией, но Эния немного другая… Более серьезная, что ли?
– Да нет. Только когда приходилось заходить в Рох.
– Ух ты! А как там? Говорят – страшная темнота, и в ней всюду бродят трупы с горящими глазами и кровавыми руками, земля – как огромная живая язва, и из нее прыгают громадные пауки и всякая нечисть, страшно кричат рогатые ведьмы в кострах и горько плачут души погибших!
Сергей чуть не рассмеялся:
– Почти так…
– Если бы я оказалась к нему ближе чем на тысячу шагов, я бы тут же тихо скончалась. Не успев сказать «мама»…
– Еще неизвестно. Вы, женщины, иногда можете такое сотворить, что мы, мужчины, просто отворачиваемся в сторону от стыда.
– Жаль, что не все это понимают. – Она глянула ему прямо в глаза.
И неожиданно он понял, что это про него. Он немного поковырял ножом и вилкой в тарелке – разделывая что-то, напоминающее фаршированного судака, потом все-таки решился:
– Понимают. И очень хорошо понимают. Но иногда не хотят, чтобы из-за них женщины жертвовали. Особенно личным счастьем.
– И подстраивают женское счастье под свое, мужское понимание, – немедленно отреагировала принцесса. – Не понимая, что любой человек на земле всегда в подобном чем-то жертвует. Но не счастьем. А именно для того, чтобы найти свое счастье.
– А если он, мужчина, точно знает, что он для нее – не счастье? И не хочет, чтобы из-за него страдали?
– То этот мужчина наверняка о своих мозгах слишком высокого мнения. Никто ничего не может знать точно. И может не избавить, а причинить страдание.
– Так уж и страдание. – Он опять наклонился над тарелкой. – Любят женщины громкие слова…
Илламия задумчиво наблюдала за ним, чуть улыбаясь каким-то своим мыслям. Слышно было, как за окном щебетали и пересвистывались птицы.
– А еще есть у вас какие-нибудь интересы, Сергей? – Принцесса откинула назад волосы – совсем как сестра – и подперла подбородок сложенными руками. – Кроме общения с чудищами? Я, например, увлекаюсь бриллиантами, деньгами, мужчинами и казнями невинных девушек…
На этот раз он рассмеялся:
– Я тоже люблю все это… Кроме мужчин.
– А лошадей?
– И лошадей.
– Тогда вы найдете общий язык с моей сестрой. Последние пару месяцев она не хочет знать ничего, кроме одной лошади… Красивая, правда, лошадка. – Она кивнула головой в окно. – Вон она стоит.
Сергей послушно повернул голову. Внизу шелестели начинающей желтеть листвой деревья парка, во все стороны разбегались радиальные дорожки, а на круглой площадке прямо под окном человек, скорее всего один из конюхов, держал под уздцы коня. Красивый, статный, черный как крыло ворона… Мрак!!! Елки-палки, это же Мрак!
Он вскочил и оперся руками о подоконник, не отрывая радостного взгляда. Потом почему-то посерьезнел и обернулся к Илламии. Она открыто улыбалась.
– Я совсем не могу вас понять. Это честно. Обеих сестер-принцесс. Что вы за женщины? Может, вышли на время из какой-нибудь сказки? Так не бывает.
Илламия совершенно серьезно кивнула головой:
– Очень точно подмечено.
– Две сестры-принцессы – не оторвать взгляда – уговаривают какого-то полоумного мужлана, чтобы он не сбежал, а попробовал сохранить брак. Разве такое может быть в жизни?
Илламия закатила глаза кверху:
– Одну минуту, дайте подумать… Такое – нет. Потому что вместо слова «мужлан» должно присутствовать «благородный рыцарь». Плюс еще – «который не хочет ничего для себя». Слово «полоумный» можно оставить. Потому что такого точно не бывает.
Сергей задумчиво смотрел на нее:
– С вами как-то очень легко. И тем не менее вы по всем качествам – высокородные принцессы. Вы со всеми так?
Илламия рассмеялась:
– А вы знакомы со многими принцессами? Если хотите, чтобы они остались живы, не говорите об этом Энии.
Сергей немного смутился:
– Да нет, вы первые… Но все равно.
Илламия откинулась на спинку стула, в ее глазах продолжали прыгать веселые огоньки:
– Надо постараться подольше сохранить вас от королевского совета и вообще – государственных дел. А то мы сразу потеряем в ваших глазах все очарование. Мы там такими бываем… Вы сразу сбежите в Рох.
Сергей потер висок, задумавшись о чем-то своем, потом поднял глаза:
– Скажите, ваше выс… Прошу прощения – Илламия, а вам по государственным делам часто приходится встречаться с правителями других королевств?
– Бывает. И по делам, и по приглашениям… Смотря с кем. Если по делам, то обычно сначала договариваются между собой вице-канцлеры. Вас кто-то интересует?
– А как вы общаетесь с правителями тех королевств, с которыми остались достаточно напряженные отношения?
Она подняла на него удивленные глаза:
– Да никак не общаемся – вице-канцлер и министры общаются… Вы о ком, Сергей, о маркизе Ар-Розе?
– Да нет… Ладно, понятно.
– Да нет, непонятно… Кто вас интересует?
Думающий о чем-то своем Сергей не заметил ее странной настойчивости.
– Эгивар Трой…
Она быстро отвернулась в сторону, как будто срочно заинтересовалась стволом папоротника. Это он уже заметил.
– У вас есть что-то против него? – Ее голос был ровным и спокойным, и именно это и выдавало еще только что веселую Илламию.
– Нет… – Он не отрывал от нее внимательного взгляда. – Что у простого воина может быть против короля? Вы меня постоянно принимаете за кого-то особенного.
– Понятно… Нет, с правителем Нагорта мы очень давно не встречались. Нас не связывают близкие отношения. После последней войны у Брахма-Гута.
– А с тем, кто правит Нипорогом, – он постарался перевести разговор в более спокойное русло, – городом семи капитанов, на Западе?
– Отец в Салиме встречался с двумя из них. – Ее перестал интересовать папоротник и она опять повернулась к нему. – Там и правят семь капитанов, совсем другой принцип правления. Его еще называют свободным городом. Не переводите из-за меня разговор, Сергей, я вижу – вас интересует Эгивар Трой.
– Да нет, не особо.
– Он приемный сын покойного Магора Троя. После своей смерти старый король завещал ему трон. Это не все знают.
– Да бог с ним, с Троем.
– Именно ему, – почему-то продолжала она, глядя немного в сторону, – а не своему сыну – его сводному брату.
– Илламия, – Сергей наклонился к столику, – зачем вы это мне говорите? Меня не интересует политика.
– Чтобы доказать, что у нас нет тайн от вас. – Она подняла на него свои посерьезневшие глаза. – У меня и моей сестры. Чтобы нас связывала дружба – хорошая дружба, без примеси всяких тайн, Сергей.
Он отвернулся и стал смотреть на своего коня. Это был прямой удар по нему – беззлобный и честный, не требующий и не давящий. Просто показывающий – они ничего не скрывают, они полностью доверяют ему. Даже в вопросах, касающихся государственной политики. И ждут такого же от него.
Почему? Ну почему? Почему так? Ведь он совершенно посторонний человек, не их круга, они его совершенно не знают – с сестрой, например, он только что познакомился. Что-то он не понимает в этом мире, в этом доме, в этих людях… С Энией ладно – еще как-то можно понять. Похоже – она его просто полюбила, а вот Илламия…
Сергей почувствовал, как в его душе поднимается волна сшибающего ликования. Все, он допустил эту мысль в свою голову, он принял ее – и в его голове начало наступать маленькое праздничное безумие. Она что, любит его? Его! Вроде бы любит, без шуток… Прекрасная принцесса с синими глазами, к тому же – спрыгнувшая с подиума, где вышагивают лучшие фотомодели мира. Кого – его! Невзрачного, неизвестного, бедного, короче – лоботряса. Это ж надо! Как такое могло произойти?
«Надолго ли? – тут же пискнул в голове противный голосок прирожденного скептика. – Ты будешь всегда от нее зависеть. И все твои слова о любви всегда будут попахивать простой зависимостью…» Сергей вздохнул – это правда…
Он повернулся назад, не поднимая глаз. Принцесса с усмешкой наблюдала за ним.
– Я сомневаюсь, что смогу жить во дворце, – сказал Сергей.
– Что, опять шевельнулась в душе «невера»?
Сергей вскинул удивленные глаза – она что, читает его мысли?
– У вас все написано на лице. – Ее насмешливые глаза обескураживали и сводили на нет все продуманные доводы. – Вы знаете, Сергей, по-моему, я вас поняла. Я поняла ваши мысли и ваши проблемы.
– Разве я это скрываю? – удивился он.
– Вы их не знаете сами, – продолжала улыбаться она. – Ваша проблема в том, что вы не верите сердцу и как следствие – чувствам, светлым чувствам. Вы все пытаетесь осмыслить и подогнать под холодную разумную логику. Человеческий ум и благоразумную мудрость. В вашей голове все расставлено и установлено на своих, извечно своих и прочных местах. Золото – богатому, свобода – рабовладельцу, победа – лидеру, мудрость – академику, знатность – именитому, талант – признанному, леди – полковнику, стражник – кухарке. Только так и не иначе. А если иначе, то дисгармония, хаос и ничего хорошего. Вы можете быть со мной не согласны, но это все равно так.
