Владимир Брайт - 32. Агония мира
— Знаешь, после твоего ухода я много думала о человеке, фоторобот которого остался у меня на столе. Пыталась даже напрячь кое-какие свои способности, но практически все было безрезультатно. У него слишком много личин, которые невозможно собрать воедино. Но даже не это главная проблема — если бы он принадлежал нашему миру, то, возможно, мне удалось бы нащупать ниточку, способную привести к пониманию его сущности...
Она сделала очередную паузу, ублажив свои легкие очередной порцией никотина.
Фабел напряженно ждал, не вклиниваясь в этот неторопливый монолог и не задавая никаких вопросов. Он знал, что если перебьет собеседницу, не дав ей выговориться до конца, то может и не получить даже тех крох информации, которые, судя по всему, имелись у Полли. Вспыльчивая домохозяйка может просто-напросто бросить трубку и не отвечать на все последующие звонки.
— Самая же главная проблема заключается в том, что он одержим...
Она замолчала. Пауза длилась слишком долго, поэтому полковник позволил себе наконец задать первый вопрос.
— В каком смысле — одержим? Извини, конечно, за мою непроходимую глупость, но такая формулировка слишком расплывчата, чтобы, отталкиваясь от нее, прийти хоть к какому-то вразумительному выводу.
— С точки зрения художественной литературы, а также некоторых религий, человек может быть одержим демонами, злыми духами или чем-то подобным. Но в нашем с тобой случае из твоих же собственных слов явствует, что речь идет не о человеке, а о Чужом, фигурально выражаясь, о дьяволе во плоти. Отсюда и следует мой самый главный вопрос: кем может быть одержим наш дьявол? Полковник, — она в очередной раз хрипло, невесело рассмеялась, — за все те годы, пока ты играл в своих игрушечных солдатиков, защищая псевдоинтересы псевдостраны, разум твой уподобился калькулятору — мгновенно просчитывает любые числа и функции, но если что-то не заложено в его программу, он просто не работает, превращаясь в бесполезный кусок пластика... Наш с тобой дьявол может быть одержим кем угодно — человеком, машиной, богом и даже, в конце концов, самим собой. Однако решение этой несложной детской задачки, — продолжала она, — еще более упрощается тем, что вместо четырех составляющих нужно рассматривать всего три — Творцом всего сущего он одержим быть не может даже в принципе. Потому что это означало бы только одно: мир сошел с ума и его уже не спасти...
Фабел не знал, чем конкретно ему может помочь эта информация, но по старой привычке всегда собирать для анализа все имеющиеся данные решил все-таки довести этот странный во всех отношениях разговор до конца.
— И на кого же из трех оставшихся персонажей ты посоветовала бы мне поставить?
— А что тебе подсказывает твоя хваленая интуиция? — вопросом на вопрос ответила Полли.
— Моя хваленая интуиция подсказывает, что не стоит ломать голову, потому что все равно правильное решение я услышу только из твоих уст.
— Я же говорила, что ты хитрый, как гиена. — На этот раз ее смех был почти искренним. — Ну хорошо, — продолжала Полли, — не буду тянуть время, которого, насколько я понимаю, у тебя попросту нет. Наш общий знакомый, которого ты называешь Чужим, а я Демоном, не одержим дьяволом, то есть самим собой, так как он уже столько раз умирал, что, возможно, потерял свое первозданное «я». Если бы его разум распался на отдельные составляющие, а сознание раздвоилось, то после стольких смертей между ними стерлись бы все грани и это окончательно уничтожило бы его как личность...
Фабел не совсем понял, что скрывается под этой несколько сумбурной формулировкой, но вдаваться в детали не стал — ему вполне хватило и того факта, что из трех неизвестных осталось всего два.
— А вот с оставшимися двумя персонажами нашей детской считалочки — машиной и человеком — все гораздо сложнее, чем могло бы показаться на первый взгляд.
Полковнику хотелось сказать, что его уже порядком утомил весь этот костюмированный балаган с вымышленными персонажами, но он сдержался. Мисс Лавен принадлежала к той редкой категории женщин, которую нужно всегда обязательно выслушивать до конца.
— С одной стороны, машина — создание человеческих рук, поэтому не может существовать сама по себе... Но с другой... — Полли опять на несколько секунд задумалась, успев сделать пару глубоких затяжек. — С другой, — без особой уверенности в голосе продолжала она, — хрен его знает, чем он одержим — машиной, или человеком, или вообще какой-то жуткой смесью из этих двух практически несовместимых компонентов...
Разговор откровенно зашел в тупик. Полли сказала то, что хотела, но не пролила ни капли света не то что на ситуацию в целом, но даже на свои полубезумные выкладки.
В душе Фабела начало закипать раздражение. Он потерял десять минут драгоценного времени на никчемный разговор со взбалмошной домохозяйкой.
Тем не менее, как и полагается джентльмену, полковник остался вежливым до конца.
— Очень интересная теория, — сдержанно произнес он. — Думаю, при случае нужно будет обязательно все это хорошенько обдумать и сделать соответствующие выводы.
Последнее предложение намекало на окончание беседы.
— Ладно, пора бежать, а то совсем заболталась с тобой, — как будто вспомнив о каком-то неотложном деле, заторопилась Полли. — Обдумай хорошенько мои слова и, когда в следующий раз соберешься спросить совета, не забудь, что я была предельно откровенна с тобой.
— Непременно, — уверил свою собеседницу тактичный полковник на прощание.
Он совершенно не собирался беспокоить в дальнейшем мисс Лавен, потому что считал это нецелесообразным. Однако Фабел серьезно просчитался. Меньше чем через час вышел на связь Альфа и подтвердил если не все, то по крайней мере очень многие выкладки взбалмошной женщины.
Чужой действительно одержим какими-то своими, одному ему (и, быть может, отчасти Полли) известными демонами.
— Калькулятор, — устало вздохнула женщина, положив телефонную трубку на рычаг аппарата. — Работает только в пределах своей программы... Хотя если не он, — пробормотала она про себя, — то даже и не знаю, кто еще может спасти этот сумасшедший мир...
И, затушив очередную, докуренную почти до фильтра сигарету, она отправилась готовить обед. Скоро должны были прийти дети из школы. Мир может провалиться в тартарары со всеми своими обитателями, но ее чада должны быть накормлены. Это одно из основополагающих правил ее бытия.
23
«Они не свернут к туннелю!» — До развилки оставалось не более двухсот метров, когда Вспышка благодаря своему дару внутренним зрением увидел, как преследуемый вертолетом фургон миновал перекресток.
— Они не свернут к туннелю, — раздался в наушниках Кары голос партнера.
— Переулок выводит к предместьям стадиона. Машина направляется туда.
Не более пяти минут назад в эфире проскочило сообщение о массовых беспорядках в районе спортивного комплекса «Валлтоун».
«Если Чужой дотянет дотуда, то может уйти», — неожиданно понял старший группы и приказал:
— Снижайтесь до предельно допустимой высоты, нам нужно во что бы то ни стало остановить этот проклятый фургон.
Пилоты не стали спорить — человек, отдававший приказы, имел неограниченные полномочия. Если бы он приказал садиться на крышу старых четырехэтажных развалюх, расположившихся по обе стороны переулка, то и в этом случае они вынуждены были бы подчиниться.
Вертолет снизился почти до самых крыш, следуя чуть позади автомобиля «скорой помощи».
Кара, как старший группы, лично ответственный за выполнение операции, взял в руки штурмовую винтовку М16 и, быстро прицелившись, послал несколько коротких очередей в преследуемую машину.
Тяжелые пули смертоносным дождем обрушились на крышу машины, разорвав обшивку и искорежив тела бесчувственных санитаров.
* * *— Какого хрена они делают? — закричал я, пытаясь перекрыть рев собственного двигателя, шум вертолетных винтов и визг пуль.
— Они поняли, что ты направляешься к стадиону, и пытаются остановить машину. В водителя, то есть в тебя, наши оппоненты стрелять не могут, поэтому попытаются в прямом смысле слова разнести на кусочки этот несчастный фургон.
Мысленный контакт вызвал очередную вспышку боли, о которой я мгновенно забыл после следующей очереди, прошившей крышу «скорой»,
— Из этой затеи может что-нибудь выйти?
Чудовищная жара, пот, застилающий глаза, и этот непрекращающийся обстрел не давали сосредоточиться. Я вообще удивлялся, каким образом до сих пор мне удавалось держать автомобиль под контролем.
— Если бы они начали на пару минут раньше, можно было бы с уверенностью сказать, что им это удастся. А так... У нас, пожалуй, все еще остаются некоторые шансы.
Прогноз был не слишком благоприятным, но, как говорят французы, за неимением лучшего король спит с собственной женой...
