Михаил Белозеров - Дорога мертвецов
– А может, и жалко! – хитро ответил Сиплый. – Откуда я знаю?
– Ну тогда поищи сам, – с вызовом ответил Молодой.
– А-а-а! – засмеялся Сиплый. – Пошутил я, пошутил. Хотя пахнет точно.
– Ты знаешь, а мне ведь тоже пахнет.
Костя, который сидел ни жив, ни мертв, перестал дышать.
– Ну так поищи для друга!
– Я точно знаю, что самогон она давно не гнала. Не из чего бражку делать. Последний раз когда завоз был?
– Осенью.
– Вот! Видишь! А когда будет следующий, неизвестно. Откуда у нее самогон? Сахар – ек.
– Бабы народ хитрый. Пахнет не самогоном, а водкой. А водка у нас у кого?
– Иди ты! – предупредил Молодой после паузы. – А то в дыню дам!
– Брось, чего ты?! С тоски и не то сотворишь! Или скажешь, что Ирка у тебя не такая? Вот моя Лорка, как она была в меня влюблена! Клялась быть верной не хуже жен декабристов. Поперлась за мной на край света. Зимой у нас на кухне сосульки висели, а в умывальнике лед плавал.
– Да помню! – согласился Молодой.
– А что учудила? – продолжил Сиплый. – Втрескалась в лейтенантика!
– Ну-у-у? – лениво отреагировал Молодой, наливая в кружки чай.
Но Костя уже понял, что сейчас будет мордобитие – слишком резиновым был голос у Молодого.
– Из последнего пополнения.
– Ну-у-у и?..
– Что ну-у-у и?.. – переспросил Сиплый. – Я его отправил в Земляное, а ее порешил.
– Лорку, что ли? – насмешливо удивился Молодой. – Врешь, я ее сегодня видел!
– Конечно, не до смерти, но рука у меня тяжелая. Слушай, чего ж так спиртом пахнет?! – И, отогнув клеенку, заглянул под стол.
С минуту он смотрел на Костю, как на приведение, а потом они его вытащили в коридор и стали избивать.
– Вот он твой лейтенантик! – радостно кричал Сиплый, норовя заехать кулаком Косте в лицо, чтобы поставить синяк.
Но у него сразу не получилось, потому что каждый раз, когда, казалось, его кулак должен был найти свою цель, Костя исхитрялся уворачиваться, хотя его крепко держал Молодой.
– Погоди! Погоди! – твердил он. – Сейчас мы тебя! Ты не крутись! Не крутись! Будь мужиком!
'Бах!'
– Да что ж ты в меня бьешь, придурок?
– А ты держи крепче!
'Бах!'
– Ну ты и гад! – воскликнул Молодой, готовый оставить Костю в покое и броситься на мазилу.
– Стойте! Стойте! – закричал Костя, вдруг с легкостью разрывая объятья Молодого. – Вы синие люди?!
– Не люди, а человеки, – назидательно поправил Сиплый. – Люди на Большой земле живут, а мы человеки.
– Так я оттуда и прибыл! – огорошил их Костя.
– Ты, правда, приехал не к мой Ирке?! – обрадовался Молодой, отпуская его.
– Конечно, правда! Я просто грелся, – и Костя кивнул на ботинки, которые валялись под ногами.
– А спирт у тебя откуда? – с подозрением спросил Сиплый, не желая так просто расставаться с Костей.
– С позиций. Я у Гайдабурова в гостях был да заблудился в снежном заряде.
– Должно быть, не врет, – сказал Сиплый, – был заряд. То-то мне морда его незнакома. Точно! Он не из нашего гарнизона!
И только он собрался отпустить Костю на все четыре стороны, как влетел генерал Лаптев собственной персоной и как заорал:
– Молчать! Смирно! Руки по швам! Дайте мне его обнять! Дайте! Я сотворю из него настоящего, первосортного 'глушителя мыслей'.
Костя, который уже понял, что это сон, рванулся что есть сил, хотел убежать, да не смог. А подлый генерал, от которого почему-то пахло чем-то горелым, все приближался и приближался, и Костя уже знал, что неизбежно станет синим человеком. Ему сделалось так противно, что он дернулся в одну сторону, в другую, мучительно застонал и… проснулся.
Он по-прежнему сидел на стуле. Ботинки упали с поленьев, и у одного из них тлела подошва. Носки высохли, а колени стали горячими.
Костя принялся обуваться. Руки и ноги у него нагрелись, а лицо пылало. Должно быть он заболевал. Черт с ним, все равно успею, подумал он.
– Новенький, что ли? – спросила незнакомая женщина и прошла в комнату.
Костя никак не мог зашнуровать левый ботинок. Шнурки были мокрыми и непослушными.
– Новенький, новенький… – радостно подтвердила другая женщина и тоже прошла в комнату.
– Ты напои гостя чаем, – велела первая женщина.
– Я ему черничной настойки дам.
– Костя! Это ты?! – раздался удивленный голос.
В двери, скрестив руки на груди, стояла Ирка собственной персоной.
– Ты что здесь делаешь?! – хотел спросить он, но все понял, потому что вид у Ирки был соответствующий, то есть она была одета в армейскую форму, на плечах носила сержантские лычки, а ее безумно прекрасные ноги, в которые он был так сильно влюблен, теперь прятались под бесформенной зеленой юбкой.
– Я, Костик, – сказала она, – замуж вышла, служу в армии планшетисткой. Ты же меня бросил?!
– Ничего я тебя не бросил! – буркнул Костя, с трудом напяливая правый ботинок.
Хотя носки были сухими, он почувствовал, что все-таки простынет. По спине бродил холодный озноб. А в пояснице поселилась предательская слабость.
Она осуждающе покачала головой:
– Господи! Ну что с тобой делать?! Что! То ты мне морочишь голову два года, то исчезаешь, то заявляешься на край света и молчишь!
Она побежала куда-то в соседняя комнату и вернулась с ворохом сухой одеждой в руках:
– Переодевайся! – кинула ему этот ворох в лицо.
Костя, ничуть не стесняясь, разделся до исподнего и переоделся в сухое и теплое, не переставая дивиться метаморфозе, произошедшей с Иркой.
Когда они встречались, она была вечной ломакой и кривлякой, готовой на экзотическое подвиги. Теперь же перед ним стояла уверенная в себе женщина. Чуть-чуть усталая, чуть-чуть опытная. Но милая и желанная. Он хотел ей объяснить причину своего появления, но подумал, что для нее это будет неинтересно, что он еще не разобрался в своих чувствах, что не готов жениться, хотя память о ее шикарных ногах волнует его по-прежнему.
– Господи! – вдруг воскликнула она. – На тебе же лица нет! Тебя кто-нибудь обнимал?
– Этот как его?.. Генерал Лаптев!
– Лаптев! – всплеснула она руками. Господи! Господи! – запричитала она. – Нашел дружка! Да на нем клейма некуда ставить! Он же сплошной синяк!
– Да я только боролся, – объяснил Костя.
– И этого достаточно! Он тебя заразил! – вскрикнула она. – Я думала, ты избежишь этой судьбы и увезешь меня на материк.
– Конечно! Конечно! – неожиданно для себя пообещал Костя, обувая теперь почему-то кирзовые сапоги.
Сапоги были очень удобными, а главное пропитанные парафином, что делало их непромокаемыми и пригодными для северного лета.
– Как же ты увезешь, если ты заразился?!
– Да не заразился я, – объяснил Костя, – у меня есть 'анцитаур'. С ним не пропадешь. Он вывезет!
– 'Анцитаур'! – хитро воскликнула она. – Что же ты молчишь?! Да с 'анцитауром' здесь никогда не пропадешь! Господин, генерал! – крикнула она в сени. – У него 'анцитаур', поэтому он и не заразился.
– 'Анцитаур'?! – как дух, явился генерал Лаптев. – С 'анцитауром' мы теперь на коне! Да, моя девочка?!
– 'Анцитаур'! – выскочили из соседней комнаты две другие женщины и с восторгом воззрились на Костю.
– Да, папуля! – ответила Ирка и поцеловала толстого, плешивого Лаптева в седую, небритую щеку. – Теперь с 'анцитауром' мы не пропадем. Мы вылечимся и уедем на Большую землю!
– 'Анцитаур'! 'Анцитаур'! – стал приплясывать генерал Лаптев. – Давай сюда 'анцитаур'! Давай'! – потребовал он.
Костя понял, что сейчас он их поубивает этим самым 'анцитауром' и что сделает это с превеликим удовольствием.
И здесь тоже предательство, мучительно подумал он и с облегчением проснулся. И хотя Ирка никогда не была такой, какой предстала ему во сне, он твердо решил, что никогда, ни за что не женится, хоть камни с неба. Все женщины лживы и вероломны!
Он сидел перед жаркой печкой, и его бил озноб. Лицо горело и пылало, словно от перца. Как был босой, Костя побежал в прихожую, где видел зеркало. Нет, лицо было на месте, только словно подернулось пленкой. Костя отчаянно потер лоб и щеки. Но они сделались еще бледнее. Неужели я все-таки заразился? – подумал он, как о постороннем и, услышав голоса, осторожно выглянул в окон. Прямо перед домом стоял генерал Лаптев с тремя солдатами и что-то им внушал приказным тоном. У солдат тоже не было лиц. Один из них посмотрел в сторону дома, и Костя отпрянул, метнулся на кухню за носками, натянул кирзовые сапоги в прихожей и в мгновении ока надел бушлат.
Если я действительно заразился? – подумал он, то это конец. Мне остается один путь – вечно бродить в Зоне или Дыре. А самое паскудное, что хваленый Бараско 'анцитаур' не действует. И зачем он нас притащил сюда?
На всякий случай Костя проверил свой арсенал. У него осталось четыре полных рожка, четыре гранаты для подствольника и две РГО. Одну из них он сунул в карман бушлата и, сменив рожок, осторожно приоткрыл наружную дверь. Живым не дамся, решил он.
