Грэм Макнилл - Я, Менгск
— Папа! — крикнул он и, бросив лопату, начал вылезать из запруды.
Жюлиана повернулась при возгласе сына и улыбнулась, увидев Арктура. Валериан припустил по траве к Арктуру, и мужчина понял, что в этот момент испугался сильнее, чем тогда, когда оказался на волосок от смерти под прицелом Голиафа на Онуру Сигма.
Валериан летел как ракета, и Арктур подхватил его на руки. Мальчик, заливаясь смехом, обхватил его за шею. Арктур удивился, насколько легок его сын, словно он держал не мальчика, а пушинку.
— Папочка, ты пришел! Я хотел поговорить с тобой еще вчера вечером, но дедушка сказал, что я слишком устал, хотя это не правда! Я действительно не устал, честно-честно!
Арктур не знал, что сказать. Когда Дороти была маленькой, он не испытывал подобных затруднений. Но она была младшей сестрой, он ее знал и любил с самого рождения. А Валериану уже исполнилось семь лет, и сегодня состоялась их первая встреча.
Что он может сказать семилетнему сыну, которого никогда прежде не видел?
- Нисколько не сомневаюсь, Валериан, — сказал Арктур в конце концов. — Но, думаю, твой дедушка был прав. Мне тоже надо было отдохнуть: я очень сильно устал.
Арктур опустил Валериана на землю и, взявшись за руки, они подошли к выкопанной мальчиком запруде.
— Я хочу показать тебе свои раскопки, — сказал Валериан. — Хочешь посмотреть? Я ищу пришельцев.
— На заднем дворе?
— Ну, не самих пришельцев, а их окаменелости. Ты знаешь, как выглядят окаменелости?
— Да, конечно, — ответил Арктур. — Я ведь тоже в некотором роде веду раскопки, ты же знаешь.
— Я знаю, мамочка рассказывала мне, — расцвел в улыбке Валериан. — Она говорит, что ты лучший шахтер в галактике!
— Она так считает? — спросил Арктур, когда они подошли к Жюлиане.
— Ага. Она говорила, что ты был великим солдатом, потом стал изыскателем, и что ты собираешься стать богатым, и что ты лучший шахтер, когда-либо…
— Валериан, успокойся, — прервала Жюлиана словесный поток сына. — Покажи лучше отцу, что ты нашел.
— Конечно, сейчас, — спохватился Валериан. Он встал на колени около подноса с находками. Арктур присел рядом с ним и посмотрел на Жюлиану.
Женщина откинула с лица прядь волос янтарного оттенка. Арктур заметил, что несмотря на солнце, ее кожа очень бледная, в отличие от светло-золотого оттенка кожи Валериана.
Она поймала его взгляд и, словно смутившись, отвернулась.
— Наверное, я оставлю мальчишек на некоторое время вдвоем, — сказала Жюлиана, вставая на ноги и ероша волосы Валериана. — Думаю, вы найдете общий язык, верно?
— Ага, — ответил Валериан, не отрываясь от своих находок.
Арктур кивнул Жюлиане. Он посмотрел ей в глаза и увидел там отчаянную надежду.
— Все будет в порядке, — сказал он. — Я уверен, мы без проблем проведем некоторое время вдвоем. Мы справимся, Валериан?
— Даю слово, — согласился мальчик.
Жюлиана пошла к дому, и Арктур проводил ее взглядом. Сейчас, когда шок от факта неожиданного отцовства прошел, он вспомнил о своем влечении к Жюлиане. Дочь Айлина Пастера всегда держалась на высоте, естественно и непринужденно. Однако сейчас Арктур был вынужден признать, что ее утонченность практически исчезла.
Нет, не исчезла, а изменилась…
Изменило ли ее материнство, или же теперь он просто смотрел сквозь очки, которые незаметно создали на его носу время и расстояние? Скорее последнее, предположил он, поскольку безо всяких сомнений, Жюлиана все еще была прекрасна. В некотором смысле, она стала даже еще более красивой.
Прошлой ночью он задался вопросом, могли бы они все же быть семьей, но если быть честным, острое желание, которое он когда-то испытывал к ней, было теперь холодно и мертво. Бестактный свет дня незавидно освещал идею, и Арктур знал, что любое такое желание было принятием желаемого за действительное в лучшем случае, опасным заблуждением — в худшем.
Арктур желал наследника, конечно, но семейная жизнь…?
Он повернулся к Валериану: мальчик что-то сказал.
— Прости?
— Я думаю, что это инопланетянин, — сказал Валериан, держа часть раковины, которая — что знал и Арктур, была треснувшим осколком раковины одного из одомашненных умоджианских насекомоподобных существ.
— Да, я думаю, это он. Вероятно, гигантский, крылатый монстр из другой галактики.
— Ты правда так думаешь?
— Еще бы. — Арктур поднял кусок окаменелой скорлупки. — Судя по размерам, это от какой-то инопланетной ящерицы, тебе не кажется?
Валериан кивнул с важным видом.
— Ага, я как раз, так и думал. Большая, человекоядная ящерица. За один присест могла проглотить целый взвод солдат. Ты видел таких, когда был на войне?
— Нет, не видел. — Арктур покачал головой в знак отрицания. — И этому я только рад. Я бы не хотел, чтобы меня проглотили целиком.
— Ну, я бы тоже не хотел, — сказал Валериан. — Тогда было бы скучно.
Арктур внимательно следил за сыном, как тот копается в своих находках и осматривает каждую вещицу. Несмотря на наследственность Менгсков, Валериан не обладал физическими данными Арктура или Ангуса. Мальчик был худым, даже более худым, чем Дороти в его возрасте, с тонкими руками без всякого намека на рельеф. В его годы Арктур уже владел рапирой и был в прекрасной спортивной форме.
Не то чтобы в век гаусс-автоматов и ракет у Арктура появится необходимость использовать такое архаичное оружие как меч, но изматывающие уроки научили его крепко стоять на ногах, закалили мышцы, вследствие чего он по достоинству оценил это боевое искусство. Учитывая характер Жюлианы, вряд ли она поощряла подобные занятия, и блеск пота на лбу Валериана только подтверждали отсутствие выносливости.
— Это твои книжки? — спросил Арктур, когда Валериан закончил показывать ему выуженное из реки барахло.
— Да, они были мамины, но она отдала их мне на сохранение.
— Можно? — спросил Арктур, протягивая руку к книгам.
— Конечно.
Сверху лежала тоненькая книга-картинка по археологии. Арктур взял ее и открыл. Книжка пестрела различными иллюстрациями скелетов животных и геологических пластов. Он вспомнил, что в детстве читал эту книгу и, кажется, потом подарил ее Дороти.
Когда Арктур взял посмотреть другую книгу, Валериан прокомментировал:
— Это моя любимая. Мама подарила ее на последний день рождения.
Покрытие книги в кожаном переплете было обрамлено золотой нитью, а название напечатано сложным, рукописным шрифтом.
"Поэмы о сумерках звезд" — прочитал Арктур. Он открыл книгу и пролистал несколько страниц. В глазах зарябило от разнообразия глянцевых иллюстраций фантастических зверей вперемешку со стихами о далекой от реалий чепухе. Стишки рассказывали о древних созданиях, которые путешествовали сквозь звезды в глубоком прошлом. Арктур прочитал один из них, — до смешного банальную историю, состоящую из многочисленных рифмованных двустиший и по-детски раздутых преувеличений.
Зацепив большим пальцем страницы, он быстро прощелкал их, и пришел к выводу, что какое стихотворение не взять, — одна дешевка, не заслуживающая ничего, кроме презрения. И это читает Валериан? Арктур посмотрел на корешки других книг. "Руководство к пониманию сущности души" и "История Умоджи."
По крайней мере хоть что-то можно было читать.
— Это твое? — спросил Арктур Валериана, показывая ему сборник стихов.
— Да, я прочитал их все. Там есть мой любимый стих. Мама читает мне его перед сном.
— И тебе нравятся такие вещи? Никаких военных книг и приключенческих историй?
— Мне не разрешают читать такие книги. Мама говорит, что галактика и так полное ужасов место, — сказал Валериан. — Она сказала, что такие вещи читать не стоит, и подобные истории только расстроят меня.
— И она сама все еще…
— Ага, ей тоже очень нравится.
— Но ты же мальчуган. Тебе надо читать о сражениях и приключениях. Про космические битвы и про героев. Когда я был в твоем возрасте, мой отец давал мне читать Логана Митчела, пограничного маршала. Это классика. Ты читал его?
— Нет, — Валериан покачал головой. — А о чем там?
— Там идет речь о человеке по имени Логан Митчелл, который поддерживает закон и порядок на одном из крайних миров. Куча пушек, куча девчонок, и множество перестрелок с коррумпированными властями. Логан обаятелен, и в то же время он — суровый боец, который всегда приструнит плохих парней. На самом деле незатейливое чтиво, но очень интересное, полное крови и кишков.
— А почему я должен хотеть читать о крови, кишках и перестрелках? По-моему, это ужасно.
— Я думаю, что большинству мальчиков нравится читать о таких вещах.
— Ну а мне не нравится, — ответил Валериан. — Я не люблю оружие.
— Ты когда-нибудь стрелял?
