Филип Жозе Фармер - Пир потаенный

Я в досаде кусал себе губы. Мы лишились наших средств передвижения, и эта жертва не привела ни к чему. А я так рассчитывал завладеть второй машиной.

Огни ее задних фонарей поспешно удалялись от нас к вершине холма. Потом она внезапно стала замедлять ход и вдруг остановилась совсем. Я крикнул Триш, чтобы та была осторожна, так как вовсе не исключалось, что это была ловушка. Но сам бросился к машине бегом. Приближаясь, я увидел, что в свете ее огней мелькают какие-то фигуры. Но что они делают, я понял, лишь подбежав совсем близко: дверцы были открыты со стороны водителя и двое мужчин пытались вытащить его из кресла. Вероятно, он был тяжело ранен и не мог дальше управлять автомобилем.

Один из мужчин, заслышав мои шаги, бросил тело и повернулся ко мне лицом. Я нажал на курок моего автомата. Рядом засверкали вспышки из оружия Триш. Человека отбросило назад и опрокинуло на спину, прямо на тело водителя. Другой стал стрелять в темноту наугад, не имея ни малейшего понятия, где мы находились в тот момент. Я оставил пистолет и вновь решил воспользоваться арбалетом. После моего выстрела человек выронил оружие и согнулся вдвое, ухватившись обеими руками за свою ногу. Подойдя ближе, я увидел, что стрела пронзила бедро мужчины насквозь и наконечник ее торчит с другой стороны.

Мне очень хотелось задать ему несколько вопросов (почему я и воспользовался арбалетом), но он сразу прервал мои попытки завязать дипломатические отношения и вскоре отдал Богу душу. Я сначала было удивился, потом понял: болевой шок и потеря крови, вызванные ранением стрелой, добавились к еще одной ране, которую он получил в перестрелке, в правом боку, что в совокупности и привело его к смерти.

По радио внутри машины был слышен чей-то голос, говоривший на незнакомом языке, вполне возможно, на албанском. В речи его явно были слышны вопросительные интонации. Затем, не получая ответа, голос сменил тон на требовательный и гневный, перейдя в конце концов на визгливо-истерические ноты. Было бы не слишком разумным с моей стороны уступить сейчас охватившему меня желанию сказать пару ласковых слов Ноли и заодно поведать ему то, что случилось с его головорезами. Я переборол себя и просто выключил радио. В машине оказалось еще два трупа, и мне пришлось их вытаскивать наружу. Затем мы собрали все оружие и все боеприпасы, найденные нами у людей Ноли и во второй автомашине, и загрузили все в теперь уже наш автомобиль. В перевернувшейся машине двое человек еще стонали, не приходя в сознание, и я прикончил их, перерезав каждому сонную артерию. Чтобы не мучились.

В двух больших саквояжах я нашел осветительные ракеты и решил оставить их на всякий случай, бросив в заднюю часть автомобиля, который оказался американского производства.

Небо было все еще покрыто тучами. Снова сверкали молнии и были слышны раскаты грома, но дальше к западу, возле горы под названием Бланкатр.

Глава XXXVI

До подножия Скалы Ворона мы добрались без приключений. Я вел машину так быстро, насколько мне это позволяло избитое полотно проселочной дороги. Триш время от времени поглядывала на небо. Мы опасались возможного появления вертолета, который Ноли, если он у него был, мог отправить на розыски наших исчезнувших преследователей.

Впереди показался перекресток, и я потихоньку притормозил. Дорога прямо вела нас к холму Грандрит, налево — к деревне Кламби. Я погасил все огни и внимательно осмотрел окрестности, опасаясь, что Ноли мог выставить своих наблюдателей у перекрестка. Мы остановились метрах в восьмистах от него, у подножия холма. Дальше нужно было идти пешком. Мы, конечно, теряли время, но я настолько был уверен в поджидающей нас по дороге засаде, что решил быть предельно осторожным.

Мы обогнули пересечение дорог стороной, далеко обойдя его сбоку, используя густые заросли кустарника. Я напряг все свои слуховые и обонятельные способности, ловя каждый звук, каждый шорох, продвигаясь вперед лишь после того, как слух, зрение и обоняние говорили нам, что впереди все спокойно. Мы обнаружили их через десять минут. Двое мужчин притаились сбоку от дороги, ведущей в Грандрит, всего в нескольких метрах от перекрестка. Сначала я почувствовал запах сигаретного дыма, а потом увидел и их самих, хотя они очень старались прятать огоньки зажженных сигарет, прикрывая их ладонями.

Когда я почти убедил себя, что их всего двое, я бесшумно приблизился к ним. Они сидели на вершине небольшого пригорка, спрятавшись за густыми зарослями кустарника. Кроме двух автоматов, у них была еще базука. Один из них не выпускал из рук радиопередатчика. Дорога проходила от них на расстоянии метров в пятнадцать. Промахнуться с такой дистанции не смог бы даже ребенок, вздумай мы тут проскочить мимо него. Я ползком добрался до Триш, сказал ей, что увидел и что нам предстоит сделать. Прежде, чем приступить к действиям, я решил подвергнуть ближайшие окрестности самому скрупулезному и внимательному осмотру, вновь задействовав все мои чувства. Это была очень своевременная предосторожность, так как третьего сторожа я обнаружил сидящим на толстой нижней ветви огромного кряжистого дуба, в четырех метрах от земли и в десяти метрах далее двух первых часовых. Думаю, он был посажен туда, как запасной вариант, на тот случай, если я окажусь настолько хитрым, что предприму то, чем именно сейчас я и занимался. Этот третий часовой сидел на ветви, повернувшись спиной к двум первым, и не мог ни видеть, ни слышать меня, так как уж кто-кто, а я умел ходить бесшумно по любому лесу. Жизнь научила. Его выдал легкий, едва слышимый вздох, после того, как он зевнул, и легкое поскребывание дула его оружия по коре дерева.

Абсолютно тихо, не потревожив ни веточки, ни листка, я привел Триш туда, откуда она легко могла снять «соловья-разбойника» Стрелой из арбалета. Потом ползком я вернулся к двум первым часовым. Они вполголоса разговаривали по-английски. Один говорил, с сильно выраженным акцентом кокни, второй, вероятно, мог быть родом из Германии, а еще точнее из района Мюнстера.

Тихонько выпрямившись в полный рост, я негромко сказал:

— Не двигайтесь! И не производите никакого шума!

Следуя моему приказу, они медленно повернулись, держа руки на затылке. Я встал за их спиной и приказал без шума двигаться в сторону третьего их товарища. Один из них по моему приказу, который я прошептал ему на ухо, предложил тому сбросить свой карабин вниз и последовать за ним самому, по стволу дерева, конечно. Сидящий, как фазан на ветке, стрелок было заколебался, я постарался убедить его, что сопротивление бесполезно, так как он находится под прицелом сразу двух мушек. Я не стал говорить ему, что если он не спустится, я убью его приятелей, так как знал, что ему на это наплевать.

Это были жесткие и беспощадные люди, но они также были и реалистами. Они не заставили долго себя уговаривать и дали мне все необходимые сведения, которые я желал у них узнать. Правда, с самого начала я их предупредил, что буду убивать их по одному каждый раз, когда мой вопрос останется без ответа или когда ответ мне покажется недостаточно удовлетворительным. А последнего оставшегося в живых я подвергну пытке. Они мне поверили. Быть может, они уже были в курсе тех неприятностей, которым подвергли себя их друзья, пытаясь убить меня.

Ноли нашел их через посредничество одного агента. Потом их переправили на огромном вертолете, из тех, которые обычно используют для перевозки воинской техники, и высадили на лугу, к северу от усадьбы Катстарн. Вертолет сделал два таких рейса. Кроме того, были еще люди, приехавшие в машине. В общей сложности у Ноли должно было быть от тридцати пяти до сорока человек. В этот раз Ноли, кажется, выложился полностью. Правда, теперь он имел дело еще и с Калибаном.

Те в его банде, кто не был албанцем, уже заработали по пять тысяч долларов. Им было обещано столько же, когда дело выгорит. Иначе говоря, когда им удастся меня прихлопнуть.

Ноли предупредил их, что, может быть, им придется иметь дело с еще одним противником, неким доктором Калибаном. Избежать этого они могли, мол, лишь в том случае, если сразу убьют меня, до появления на сцене Дока.

— Где моя жена?

У меня сжалось сердце, когда я задавал этот вопрос. Внутри меня все дрожало, и я приготовился к худшему. Тот, кто говорил от лица всех троих, ответил мне, что Клио забаррикадировалась в замке. Когда люди, выпрыгнувшие из вертолета и прибывшие на автомобиле пошли с двух сторон в атаку на усадьбу, моя жена отступила, отстреливаясь из винтовки. Отступая, ей удалось ранить двух из нападавших.

Замок стоял напротив усадьбы, на другой стороне озера. Он был разрушен еще со времен Кромвеля, но я частично его восстановил. Главную башню замка, так называемый «донжон», я переоборудовал и превратил в солидное убежище, способное выдержать любое испытание. С учетом возможной атомной войны. Клио успела закрыть за собой створки каменных блоков огромной толщины, и им до сих пор не удалось сдвинуть их и на сантиметр. Выстрелы по ней из базуки дали столько же пользы, что и стрельба из пугача. Клио находилась в неприступной крепости, снабженной запасами кислорода, воды и продовольствия на очень длительное время. Имея немного терпения и много взрывчатки, им, конечно, можно было бы чего-нибудь добиться, заставив взлететь все на воздух. Но Ноли был, естественно, не заинтересован в том, чтобы много шуметь, боясь привлечь внимание жителей соседних деревень. Пятеро слуг были еще живы. Их просто заперли в подвале.