Юрий Иванович - Противостояние
Трибун цокнул языком с некоторым самодовольством:
– Ты предсказуем. Так и знал, что ты меня спросишь о чем-то подобном. Но это вполне естественно, даже похвально. Сомневаться следует всегда. А уж тем более в таком основополагающем моменте, из-за которого может весь мир провалиться в тартарары. Но тогда у меня встречный вопрос к тебе: как поступил бы лично ты, если бы я тебе сделал подобный доклад о грозящей опасности?
Понятное дело, что Светозаров все равно не доверял врагу и был настроен обвинять его во всех смертных грехах всегда и везде. Другое дело, что он себе уже давно вбил в голову одно правило: «Если есть время на размышление, подумай и попробуй представить себя на месте оппонента. Или хотя бы посмотри на его доказательства с третьей стороны, нейтральной, не испытывая заранее антипатии или навеянного чувства противоречия».
Помогало не раз. Помогло и сейчас.
– Ну да, вопрос более чем серьезный. Над таким ни смеяться нельзя, ни игнорировать, – словно размышляя вслух, стал он выкладывать свои соображения. – В любом случае я бы сам лично перепроверил все расчеты. Потом те немногие факты и доказательства. Скорее всего, и после этого дал бы задание целому научному коллективу провести аналогичную проверку. Ведь, по сути дела, ультиматум сразу не выдвигался?
– Ни в коем случае! – заверил трибун. – Изначально я вообще просто доложил о грозящей катастрофе. А потом только и умолял, чтобы к моим предупреждениям отнеслись с уважением и тщательно все перепроверили. В то время хоть Торговцев и наплодилось как собак нерезаных, но никакой паники у меня не было: не случилось катастрофы вчера, не надо заранее оплакивать день завтрашний. Но!.. Ведь за месяц, пусть год, да хоть за десятилетие можно ведь было определиться? Так нет, началось физическое устранение моих друзей, потом покушение на меня, и все. Война набрала обороты.
Так ли оно было на самом деле, граф Дин мог только предполагать. Теперь только и следовало, что вернуться домой и дождаться полного возвращения памяти Шу’эс Лава. Хотя опять-таки, если смотреть с позиции постороннего наблюдателя, баюнгов тоже могли ввести в заблуждение их лидеры, а то и вообще заставить воевать в приказном порядке. По самому миру Ба тоже при желании легко отыскать оправдания: ведь иначе чем заставить воевать туюсков с великанами, может, и не отыскалось иной возможности выловить бесконтрольно шастающих между мирами Торговцев. Но ради интереса можно было и прямой вопрос Крафе задать.
– Вот ты с себя вину за случившееся снимаешь и мнишь себя чуть ли не спасителем всех разумных и всех миров. А четкие, неоспоримые доказательства твоих слов имеются?
– Моих слов или моей правоты? – стал уточнять Гегемон. – Ибо правоту может подтвердить лишь тотальная проверка расчетов.
– С этим понятно, и на пальцах я таких расчетов произвести не смогу. Меня интересуют первые этапы войны: кто первый начал и кого конкретно уничтожил?
– Есть! – с непоколебимой уверенностью подтвердил узурпатор миров. – Причем и в самом деле неоспоримые. Мне удалось в один из последних визитов в Свинг Реальностей выкрасть оттуда статичные блоки записи событий, и оба до сих пор в идеальной сохранности. Хотя не раз были всего на волосок от своего разрушения в горниле ведущейся войны. Понятно, что и они, как единый комплекс наследия Водоморфов, могли выйти из строя вне замка, но этого не случилось. Функционируют они и поныне, самостоятельно питаясь собираемой из пространства энергией.
Светозаров сделал умный вид:
– Статичные блоки? Как же я сразу не вспомнил!
– Извини, – понял свое упущение собеседник и стал объяснять: – Только несколько человек из высших лидеров нашего сообщества знали, а вернее, в то время просто догадывались об истинной сути «камней страховки». Именно под таким скромным названием статичные блоки в виде двух глыб лежали на крыше замка. Вначале нашей истории это было простой традицией, потом стало обязательным ритуалом: при первом визите на крышу прикоснуться, погладить один из камней. Неважно, кто ты – ребенок или взрослый, но гладили все. Еще и мнение прижилось, что так сам замок запоминает Торговцев, а потом, в случае падения тех с крыши, не дает разбиться о камни двора. Ты себе не представляешь, как в это верила детвора, и порой даже перед тысячным своим прыжком с крыши самые суеверные из них старались погладить статичные блоки. Но мы-то знали, что это не «камни страховки» спасают. Для подобного действа вокруг замка имелось сложное гравитационное поле с многими меняющимися константами. Да и случаи имелись запротоколированные, когда взрослый шагал смело вниз, ни разу до того к камням не прикасаясь. На самом деле они имели иные, воистину волшебные свойства.
Возникла короткая пауза, во время которой заинтригованный Дмитрий не удержался от ехидного предположения:
– Неужели они вели статистику всех событий в замке?
– Ты не угадал, хотя глобально все равно прав. Статичные блоки записи событий запоминали каждого прикоснувшегося не только Торговца, но и любого из разумных, оставшегося простым обывателем. И они – ты только внимательно вслушайся, что я тебе дальше скажу, – запоминали каждое действие прикоснувшегося индивидуума и любое последующее событие в его последующей жизни. То есть любой разумный фиксировался там до самого финального дыхания. До самого своего последнего слова. Считай, до самой своей последней мысли, ибо дела наши – итог наших помыслов.
– Постой! Уж не хочешь ли ты сказать, что если один Торговец убил другого, то в блоке эта информация есть? И можно увидеть как самого преступника, так и выяснить мотив преступления?
– Легко! Там и моя жизнь зафиксирована со всеми ее ошибками, взлетами и падениями. За некоторые события мне до сих пор стыдно, но в общем о моей правоте судить будет просто.
– В голове не укладывается. Но как же тогда ты сумел выкрасть эти блоки? Неужели их не охраняли?
– Как – это мой секрет. А вот почему не охраняли, так ведь я тебе сказал: о сути их только догадывались. Это уже я сам лет четыреста назад наконец-то сумел создать считывающее устройство. Да что толку с этого? Я ведь и так знаю, что и как началось. Умершим оппонентам, виноватым в кровавой бойне, уже ничего не докажешь. А рабам доказывать – все равно что метать бисер перед здешними лягушками. И смысла нет, и не поймут, и ума не хватит, чтобы поверить или проверить.
Светозаров мысленно констатировал: «Скорее всего, очередная ложь! В данный момент он может говорить что угодно, лишь бы усыпить мое внимание и втереться в доверие. Зачем? Да чтобы я в ответ хоть как-то проговорился о себе и об известных мне мирах. Мало того, если когда-нибудь и дойдет до проверки этих блоков с моей стороны и просмотра выбранного материала, откуда я буду уверен, что передо мной не разыгрывают отлично подстроенную иллюзию? Что такое компьютерная графика, мне известно давно, а того, что я насмотрелся в мире Ситулгайна, в ином случае хватит свести с ума психически неустойчивого человека. М-да! Хитер этот Крафа, да и выдумщик – скорее, первый из первых! Но вот по некоторым логическим ассоциативным вопросам его пробить все равно необходимо».
– Слушай, ну а если я и в самом деле признаю твою правоту и стану тебя поддерживать в твоих требованиях как полноправный союзник, как ты к этому отнесешься?
Крафа пожал плечами:
– Затрудняюсь ответить вот так с ходу. Кому-либо я перестал доверять давно. К власти привык единоличной и безграничной. Союзник ведь и предать может, и в спину нож засунуть. А если союзника нет, то и предавать некому. Про нож и упоминать не хочется.
– Ага! Значит, несмотря на уважение моих знаний и понимание мною твоих проблем, ты меня все равно сразу же убьешь, как только мы окажемся на дневном свету?
– Хм! Тяжкий вопрос. Если разобраться, ты мне и в самом деле жутко во всем импонируешь. Такой помощник, последователь и ученик был бы для меня чуть ли не венцом счастья. Но ведь стоит вспомнить, как ты сюда попал и с каким усердием за мною гонялся по пещерам. То есть изначально ты даже не пытался вступить в переговоры, спросить, как здоровье, и узнать, что у меня в жизни за проблемы. И это еще хорошо, что добряк Врубу отобрал у тебя все современное оружие и поставил нас в равные условия. Иначе ты меня уже давно бы доедал хорошо прожаренного и подкопченного. Верно? Возражать против такого вывода было бессмысленно.
– Ну а как иначе поступают с рабовладельцем, узурпатором власти во многих мирах и кровавым диктатором обездоленных народов?
И опять, совершенно неожиданно, Крафа весело рассмеялся:
– Ха! Какой запущенный случай. А ты хоть одного раба моего видел? Молчишь? Конечно! Ведь ответить нечего! Ты бывал в тех мирах, где я узурпировал власть, и интересовался, у кого я ее узурпировал? Знаешь ли ты, что от этих миров осталось бы, не вмешайся я в их эволюцию? Не знаешь и даже не интересовался! Ну и наконец: почему «кровавым» и обязательно «диктатором»? Только и помогаю избрать или восстановить законную власть да слежу за соблюдением установленных ими же законов. А уж убивают и казнят они сами. Причем учти: казнят в гораздо меньшем количестве, чем это делали до них прежние правители. Иначе никак! Или ты не знаешь главного, наивысшего постулата вселенных: «Любое государство – это обязательное насилие над разумными!» Только когда нет государств как таковых, можно говорить о полной свободе и независимости каждого индивидуума.
