Виктор Ночкин - Слепое пятно
Костик оттеснил меня и положил ладони на штурвал.
— Ну… — и навалился на колесо.
В этот раз замок отворился на удивление легко. Возможно, дело в том, что здесь, в этом углу коридора, было сухо, никакой коррозии, и замок сохранился получше, но, во всяком случае, дверь распахнулась без скрипа и визга — легко, будто приглашала заходить, мол, теперь все будет в порядке. А вмятины в металле убеждали в обратном.
Я заглянул в проем — там было абсолютно темно, видны только несколько ступеней лестницы, ведущей вниз. Дальше — ничего не разглядеть, ни малейшего источника света. Ну, удача, богиня моя… Я оглянулся на спутников, их мрачные лица были подсвечены с одной стороны последним работающим плафоном…
Идем, что ли? — Я включил фонарик и первым Шагнул в темное чрево бункера.
— Стойте! Стойте, Слепой! — окликнул Вандемейер. — Там темно, и прежде мне бы хотелось… Я сейчас включу свой ПДА на прием спутникового сигнала, и если заметите, что меня снова… э…
— Мы вас спасем, Вандемейер, — заверил я.
В самом деле, лучше проделать это в освещенном месте. Аппаратура Пустовара отключена, опасности нет. Наверное.
Дитрих глубоко вдохнул… поднял руку с ПДА, нащупал нужную кнопку, отвернулся и щелкнул прибором. Ничего не произошло.
— Мы все ещё в «слепом пятне»? Дитрих поглядел на темный экран.
— Или перекрытия здесь такие мощные, что экранируют сигнал.
Мы с Костиком тоже включили свои приборы, но, разумеется, и наши машинки не смогли найти сетку. Неудивительно — если уж Дитрихова система не справилась, а у него компьютер более мощный.
— Ця споруда, мабуть, вид ядерного выбуха захистыты може, — глубокомысленно заметил Костик. — Куды вже тому спутныку…
— А куда нам идти? Там темно, как у бюрера в заднице.
— Кстати, я много слышал о бюрерах…
— Вот и хорошо, что только слышали. Лучше бы их не видеть. Мне, Вандемейер, хватает и того, что я тоже о них много слышал. Так куда дальше? В какую сторону? Пустовар говорил — против часовой стрелки.
Костик вытащил распечатку с планом подземного города.
— Мабуть, так. Нибыто проты часовойи стрилки коротша дорога до найблыжчого выхиду.
— Ну, тогда в путь.
* * *Распахнутая дверь осталась позади. Несколько раз я, оглянувшись, видел жиденький желтоватый свет из проема… с каждым шагом все дальше, выше И слабее… потом он скрылся вовсе. Мы погружались в утробу Зоны, в одну из многих и многих её утроб.
— В путь так в путь, как сказал маленькой слепой пес, когда его проглотил псевдогигант.
Вандемейер хмыкнул, Костик выругался. Неблагодарная публика, аплодисментов я здесь, конечно, не дождусь…
Лестница закончилась, и мы свернули против часовой стрелки. В свете фонариков можно было разглядеть справа бетонную поверхность нескончаемой стены — темные разводы, следы опалубки. Обычный бетон. Когда я пытался направить луч фонаря влево — он беспомощно таял в темноте, лишь изредка в полосу света попадали массивные колонны. Кажется, квадратные в сечении, метра два шириной — но я не был уверен, слишком уж далеко. Потом Вандемейер бросил взгляд в глубину зала — его более мощный фонарь осветил на миг ровные ряды этих колонн, уходящих в темноту.
— Похоже на подземный гараж, — заметил Дитрих.
— Ага, для танковой дивизии. Чи двух. Уси танки щоб припаркуваты спокийно.
— Слишком просторно, удивительно как-то, — признался я. — Столько построили… и все брошено, забыто.
— Ни, не зовсим.
— Что — не совсем?
— Не зовсим побудувалы и не зовсим покынуто. Ци прымищення вже на вийськовому баланси.
— Теоретически? — уточнил Вандемейер.
— Звисно, теоретично. Цю споруду не закинчили будуваты, я гадаю, велыкий зал треба було на килька менших роздилыты. Ну, по плану. Але другий выбух на АЭС перешкодыв. Цей объект терминово законсервовано, його не списали, як ту радиоточку.
— Хорошо, что нам вдоль стены надо, а то по большому залу идти как-то…
— Я ж кажу, нияково мени зробылось у цьому пидземному царстви. Та скоро вже… Ще килька сот метрив, и буде перехид у вузький коридор.
— Слышите? — Вандемейер насторожился.
— Я ничего не слышу.
— Ты ж теперь Глухий, забув? — Костик пытался шутить, но его голос звучал встревоженно. — Я нибы чув. Щось там шебуршиться, у темряви.
— Да, да. Но довольно далеко. Давайте пойдем быстрей, скорей бы в узкий коридор перебраться.
Я по-прежнему ничего не слышал, но, возможно, это в самом деле из-за того, что палил из автомата в тесном бункере и малость оглох. Тем не менее я послушался Вандемейера и ускорил шаг. Собственно, ко мне его просьба и относилась, я ведь шел первым. Быстрей так быстрей, датчик аномалий помалкивал, и я надеялся, что теперь мы спустились настолько глубоко, что Зона не в состоянии дотянуться сюда своими смертоносными образованиями.
Теперь я шагал так быстро, как только можно. Свет фонарика скользил по бетонной стене — хотя Костик сказал, что у нас впереди сотни метров пути по залу, но вдруг дверь встретится уже здесь…
А потом Костик с Вандемейером дружно стали озираться, оба приготовили оружие — и тут я тоже услышал. Вроде скрежет какой-то, шорохи, множество тихих звуков, создающих очень неприятный фон. Будто что-то окружает нас, надвигается со всех сторон из темноты. Что-то мелкое, легкое… Мой фонарь по прежнему был направлен на пол и стену справа, в глубину зала я старался не глядеть, чтоб не пропустить дверь или какое-либо препятствие, люк в полу или ещё что…
Под моим ботинком хрустнули кости.
— А мы здесь не первые, — заметил я. Вандемейер сдержал шаг, чтобы разглядеть находку.
— Это собачьи, по-моему, — бросил он.
Ну ладно. Какой-то несчастный пес забрел сюда, заблудился в огромном зале и околел с голоду. У него не было карты старшего лейтенанта Сивушова.
— Я видел! — крикнул Вандемейер.
— Та тыхше, профэсор! Я також бачив, щось невелычке таке. Скаче там.
На этот раз Дитрих не стал обижаться на «профессора». Я пошел ещё быстрей, вообще такая скорость — в ущерб безопасности, но аномалий датчик не фиксировал, а встречаться с обитателями подземелья, паже небольшими, мне совсем не хотелось. На всякий случай я взял в руку ПММ, от мелочи можно и пистолетом отбиться, а патронов в «Гадюке» осталось совсем мало.
— Вот они! — Дитрих выстрелил дважды, в ответ из темноты раздался многоголосый писк, и теперь я тоже разглядел в свете фонарика тощих поджарых тварей.
Ростом сантиметров тридцать-сорок, не такие уж и маленькие, но совсем легкие, хрупкие, тощие — просто скелеты, обтянутые шкуркой, шершавой на вид. Мордочки широкие, глазки злобные, большущие уши торчат, как крылья летучих мышей. О тушканах, обитателях заброшенных зданий к северо-востоку от Свалки, я слышал не раз, но видел впервые. Об этих мелких тварях говорили, что они очень агрессивны, когда собираются большой стаей, но становятся трусливыми поодиночке. Сейчас их собралось очень много, я уже слышал шорох огромного числа костлявых лапок и многоголосое верещание. Вот в свете фонаря промелькнула плоская мордочка с оттопыренными хрящеватыми ушками, когти на поджатых передних лапах… Потом ещё, ближе — зверьки сужали кольцо. Мы собрались тесней… Лучи фонарей скользили по бетонному полу, выхватывали из темноты вереницы колонн — и тварей, мелькающих тут и там. Мне показалось, их сотни, тысячи, тушканы были повсюду… а потом сразу несколько десятков бросились на нас. Перемещались они невысокими скачками, норовили вцепиться когтистыми передними лапками, разодрать одежду, вскарабкаться повыше…
Первых я сбил выстрелами, потом, когда вышли патроны в обойме, стал отбиваться ногами, смахивал прыгающих тушканов на лету, топтал упавших ботинками, они жутко верещали, когда хрупкие косточки крошились под тяжелой подошвой… Костик сперва стрелял одиночными, потом выстрелы стихли, но я, хотя и не оборачивался, был уверен, что терминатор справляется — я слышал энергичные матюки, которые легко заглушали верещание мутантов. Дитрих стрелял, прерываясь, чтоб сменить обойму. Он находился посередине, на него нападали не так энергично, и учёный пользовался пистолетом.
Отбиваясь, мы продолжали двигаться вдоль бесконечной стены. Лучи фонарей метались по темному залу, отражались от лужиц крови, освещали оскаленные мордочки с огромными выпученными глазами. Такие большущие глаза — признак ночного животного. Мне отчаянно захотелось наверх, чтоб над головой было небо, пусть там будут собаки и кабаны, пусть даже кровосос, Зона его дери… Только бы не сгинуть от когтей этой мелочи, в темноте, под бетоном и многими метрами глинистой почвы.
Изредка тушканам удавалось проколоть мой комбинезон, это было не слишком больно, но мне вдруг стало совсем жутко, очень уж много мутантов лезло из темноты… Их так много, сколько ни убивай, а их все равно слишком много… Сердце колотилось, едва не под горло мне подпрыгивало, визг и шорох неслись отовсюду, а там, где мы прошли, оставались груды изувеченных тел.
