Уильям Дитц - Только кровью
Его идея понравилась. Линкор «Надежный» был соответствующим образом реконструирован и назван «Дружба».
— Да, — произнес Чен-Чу. — Я им и в самом деле горжусь... хотя не все, что происходило на его борту, казалось мне разумным.
В люке появилась голова рядового.
— Челнок готов, сэр.
— Спасибо. Пожалуйста, скажите капитану, что мы идеи.
— Есть, сэр, — ответил рядовой и исчез. Чен-Чу повернулся к племяннице:
— Настал решительный момент, дорогая... Будет очень нелегко. Ты готова?
Майло вспомнила тюремную клетку, издевку, застывшую на лице Квана, и медленно, но неуклонно прибывающую воду. Она заставила себя улыбнуться:
— Ты думаешь, будет настолько плохо? Чен-Чу кивнул:
— Наши враги заняли выгодную позицию и окопались. Они очень хотят удержаться у власти. Нашим оружием могут быть только слова... однако мы должны сделать так, чтобы каждое слово стало весомым и было услышано.
Майло кивнула, взяла старика за руку и почувствовала его силу. Земля захвачена, но контратака не заставит себя ждать.
Каюты, отведенные для рамантианской дипломатической миссии, были оборудованы таким образом, чтобы создать максимально удобную остановку для обитателей — в данном случае теплую влажную атмосферу, совсем как в их родных джунглях.
Сенатор Олвей Орно использовал свои жесткие, покрытые хитином инструментальные конечности для того, чтобы очистить области вокруг клюва. Электроактивные контактные линзы воспринимали тысячи фрагментированных картинок, которые видели его глаза, и превращали в единый образ.
Человек, сидевший перед ним, был маленьким и каким-то сгорбленным, словно часы, проведенные за компьютером, сказались на его осанке. Капли пота покрывали поверхность серой нездоровой кожи. Одежда свисала влажными неаккуратными складками, а стул, сконструированный таким образом, чтобы служить шестидесяти трем процентам разумных двуногих существ, похоже, доставлял ему страшные мучения.
— Да, — спокойно проговорил Орно. — Я прекрасно понимаю, что вы нуждаетесь в дополнительных средствах. Препарат, известный под названием «сонник», стоит дорого — так по крайней мере мне говорили. Если ваша информация хороша, возможно, вы получите премию. Итак, какую драгоценную новость вам удалось добыть?
Слова, переведенные компьютером, прозвучали слегка напыщенно.
Шпион — мелкая сошка в администрации президента — начал доклад.
Информация оказалась чрезвычайно важной, точнее, была бы таковой, если бы поступила пятью днями раньше. Отчет подошел к концу, шпион снова попросил денег, а потом замолчал.
Несмотря на то, что рамантианин прекрасно знал, какое впечатление данный жест производит на людей, он широко зевнул, и человек, которого тошнило от одного вида пасти инопланетного существа, где раскачивались какие-то органы, похожие на червей, изо всех сил постарался скрыть свое отвращение.
— Интересно, — заявил политик. — Очень интересно. Но не слишком для нас полезно, поскольку самолет с экс-президентом Чен-Чу на борту должен приземлиться через час или два. Вы не получите никакой премии. В следующий раз извольте сообщать нам более ценную информацию.
Слово «извольте» он употребил намеренно — и его значение не укрылось от человека, который, низко опустив голову, вышел из каюты.
Боевой Орно, второй номер в типичном рамантианском тройственном союзе, молча стоял в углу. Сенатор подождал, пока шпион уберется восвояси, и лишь потом отдал приказ: — Экс-президент Чен-Чу, должно быть, уже пожилой человек — на самом деле такой пожилой, что не может представлять для нас серьезной опасности. Однако у людей есть поговорка: «Храбрец всегда соблюдает осторожность». Выскользни в заднюю дверь, навести наших друзей и сообщи им новость. Чен-Чу, возможно, собирается разрушить то, чего мы добились.
Боевой Орно продемонстрировал уважение, сделав соответствующий жест клещами, ответил, как полагается: «Слушаюсь, господин», и исчез.
До трехсотого рождения осталось менее трех лет, то есть скоро наступит момент, когда возникнет необходимость накормить, расселить и защитить еще пятьдесят миллиардов рамантианских клювов. Понадобятся планеты — богатые, зеленые планеты. Конфедерация, разумеется, ничего не знает, но рамантианское правительство уже подобрало, изучило и назвало эти планеты. В задачу Орно входило взять их в свои руки — без военных затрат. Причем ему следовало справиться с задачей до того, как детеныши вылупятся из яиц. Страшная ответственность... и все-таки он получал от нее удовольствие.
Как и все хадатане, Дома-Са был громадным существом — весил около трехсот фунтов и целиком состоял из мышц и костей. Его шкура, чувствительная к изменению температуры, сейчас была серой, но она мгновенно почернеет, если воздух станет холодным, или побелеет — если Дома-Са окажется под прямыми лучами солнца.
У него была большая, слегка напоминающая человеческую голова, уши в форме воронки и тонкогубый, как у лягушки, рот. Сейчас он кривился от напряжения.
Меч, которому исполнилось более тысячи лет, имел собственное имя — Пожиратель голов — и передавался из поколения в поколение в семье Хайвин Дома-Са. Не по желанию, а по принуждению — в то самое мгновение, когда детеныш становился достаточно сильным, чтобы взять и хранить его.
Клинок засиял в ярком свете, атаковал с фланга и нанес прямой завершающий удар — именно так хадатане любят все делать. Прямо. Используя силу, а не ловкость или боевое искусство.
Голографический противник Дома-Са, воин, который умер вот уже триста шестьдесят два года назад, взвыл от боли и расстался с жизнью еще раз.
Довольный тем, что навыки не утрачены, хадатанин прошел сквозь поверженного врага и убрал меч на место. Он с удовольствием применил бы свое оружие против по меньшей мере половины разумных существ на борту.
Увы, его народ дважды потерпел поражение, был сослан в медленно умирающую звездную систему и находился не в том положении, из которого можно атаковать врага.
Миссия Дома-Са состояла в том, чтобы облегчить условия карантина (насколько получится), постараться максимально сохранить целостность империи и сделать все возможное для наступления дня, когда угрозу — имелись в виду другие народы — удастся ограничить или уничтожить. Ради этого Дома-Са отправится в свою спартанскую каюту, наденет посольское одеяние и пойдет на встречу с сенатором Орно.
Позор того, что он намеревался сделать, тяжелым грузом лежал на плечах хадатанина, когда он скинул набедренную повязку, вошел в душ и встал под ледяную воду.
Если издалека линкор «Дружба» казался огромным, вблизи он производил впечатление чего-то необъятного. Корпус корабля длиной пять миль и диаметром в полмили был напичкан регуляторами температур, оружейными отсеками, коммуникационными установками и прочими приспособлениями, настолько сложными, что Чен-Чу не имел ни малейшего представления о том, что это такое.
Шестиместный челнок казался совсем незаметным, в особенности если посмотреть, как вокруг него, расталкивая друг друга, метались другие челноки, пытаясь пробраться на посадку в первую очередь.
Впрочем, именно так всегда начинались традиционные трехмесячные заседания, и команда привыкла к толчее и неразберихе. Управляемые компьютерами робомаяки заняли свои места за неделю до назначенного срока, обеспечивая даже самых некомпетентных или опьяненных собственным удальством пилотов возможностью без происшествий попасть на борт «Дружбы». Кое-кому все-таки удавалось промахнуться или удалось бы, если бы не отряд из шести поисково-спасательных катеров, постоянно находящихся в боевой готовности.
Военный летчик не испытал никаких трудностей и прошел по маршруту как самый настоящий ас, коим он, впрочем, и являлся, выпустил в последний момент тормозные ракеты и плавно сел на предписанную ему парковочную полосу.
Посадочная площадка, которая размерами не отличалась от огромного спортивного стадиона на Земле, была слишком перегружена, чтобы функционировать как переходной шлюз. В этой ситуации большинству посетителей ничего не оставалось делать, как надеть скафандры или ждать, когда их подберет герметизированный трактор.
Чен-Чу практически не нуждался в кислороде и знал, что его тело способно функционировать в вакууме — в прошлом это однажды спасло ему жизнь. Однако Майло не имела такого благословенного преимущества, и ей пришлось надеть скафандр военного образца, большой и громоздкий. — Она убедилась в том, что все в порядке, и прошла за дядей в воздушный шлюз. Нагруженная багажом тележка покатила следом.
На полетной палубе царил организованный хаос. Биотела бросались встречать вновь прибывшие суда, робокабели пробирались в приемники, над головами летали двухместные сани, осуществлявшие техническое обслуживание. Дорожка, отмеченная двумя желтыми линиями, бежала по громадной палубе и в конце концов приводила путников к шлюзу, мимо которого пройти было невозможно. Вход украшали слова: «Много разумов, но цель одна».
