Олег Шовкуненко - Оружейник. Пилигримы проклятых земель
– Андрей! Я не смогу пробиться! Помогай, мать твою! – чтобы в грохоте пальбы Леший расслышал, мне пришлось повернуть голову.
– Сейчас. Я сейчас! – Загребельный двумя руками давил на непослушную рукоять. – Немного… Осталось совсем немного!
– Огонь, подполковник! – это кричал уже Главный. – Они совсем близко!
– Есть! Пошло! – рокот поворачивающейся башни стал для меня слаще самой чарующей музыки – Получите, своло…
Окончание вопля Загребельного утонуло в грохоте выстрелов. Андрюха дал длинную очередь, и пространство впереди вмиг очистилось. Учитывая размеры ларгов и их количество, промахнуться было невозможно. Так что каждая пуля находила свою цель, а найдя просто таки рвала ее на куски. Да, все-таки 14,5миллиметров! С таким аргументом просто так не поспоришь.
Загребельный стрелял безостановочно, а я упрямо пер вперед, безжалостно давя колесами все то, что еще могло дергаться и ползать. В таком режиме мы продвинулись метров на триста. Конца леса видно не было, точно так же как и конца лавины тварей, выползающих из него.
С каждой минутой этого остервенелого боя меня все больше и больше одолевал страх. Пулемет может перегреться и заклинить, а та дрянь, что выделяют клешни чудовищ, способна разъесть шины. Варианты, прямо сказать, один хуже другого. И ничего не придумаешь, хоть вой, реви со злобы и отчаяния. Я действительно что-то закричал, что-то очень нехорошее. Помню, литературных слов в этом вопле было мало, да и те сплошные предлоги и междометия. Меня поддержал Загребельный. Душевный стон подполковника выразился в длинной пулеметной очереди патронов так на двадцать.
Сразу после этого что-то изменилось. В самом окружающем пространстве произошел какой-то перелом. Ушли страх и неуверенность. Начиная с этого момента, я совершенно точно знал, что мы прорвемся, мы победим. Наверняка это почуяли и ларги. Они дрогнули и попятились, они расползались перед БТРом, давая нам возможность проехать.
– Прекратить огонь! – я отдал приказ очень громко, так, чтобы слышали все.
– Они что, нас пропускают? – прокричал обескураженный Нестеров.
– Получается, что да, – ответил ему Главный.
– Почему?
– Кто знает. Может испугались потерь, а может почуяли нашу решимость идти до конца, они ведь обладают довольно сильными экстрасенсорными способностями.
– А может обгадились от того, что им высказал полковник Ветров, – нервно хохотнул Леший. – Я только половину расслышал, так меня аж переклинило. Палец от спусковой кнопки целую минуту оторвать не мог.
– Поговори мне еще тут, – буркнул я сконфуженно, а затем добавил уже более громко: – Всем внимание, твари далеко не ушли!
Ларги и впрямь не спешили возвращаться в лес. Они выстроились по обочинам дороги и, словно подавая нам какие-то сигналы, перебирали своими жуткими клешнями.
– А вдруг снова набросятся? Все разом? – предположила Лиза.
– Проверить можно только лишь одним способом, – ответил я, глядя вдаль, туда, где маячило светлое пятно, не что иное, как выезд из леса.
– Каким? – спросил Пашка.
– А вот таким, – с этими словами я плавно надавил на газ.
До самого выхода из лесного массива нас никто не тронул. Странное дело. Такая ненависть, такой напор в начале и полное равнодушие в конце. Ларгов как подменили. А впрочем, чего тут странного? Получили по мозгам, вот и отступили. Они то не знали, что мы уже на пределе, и надави зверье чуть посильнее… Но не надавили же! Значит сегодня удача на нашей стороне. А то что будет завтра… Вот доживем до этого самого завтра, там и посмотрим.
Говоря о том, что лес, через который пролегало Киевское шоссе, закончился, я конечно же кривил душой. Закончился первый его участок длинной километра полтора. Дальше в него врезалось небольшое пятно сельхозугодий, за которым вновь вставала черная стена обглоданных деревьев. Может, пока еще ларги не забыли о нашей победе, стоило пойти вперед и до конца преодолеть весь этот гребанный лес? Но только что нас ждет за его приделами в окрестностях огромной оплавленной воронки на месте Балабаново? Где там укрыться? Где найти ночлег? Нет, пожалуй, риск слишком велик. Лучше еще раз столкнуться с ларгами, чем оказаться ночью под открытым небом. Именно руководствуясь этой мыслью, я и свернул с Киевского шоссе. Тут поблизости, меньше чем в километре от трассы, я надеялся найти убежище. Правда, за вход в него придется заплатить. И эта плата совсем не патроны или горючка. Нам придется оставить здесь часть своей боли, толику души.
Глава 16
Купол высокой колокольни я заметил издалека, еще до того, как прогрохотав колесами по мосту, мы перебрались через реку. Он был уже совсем не такой блестящий, отливающий позолотой, как прежде. Кислотные дожди и вездесущая плесень сделали свое дело. Теперь древнее сооружение больше походило на одинокую залепленную грязью скалу. Причем скала эта покосилась и подозрительно почернела с одной стороны. Интересно почему? Стояла себе двести лет и ничего, а тут… В моей душе зародилось некое неприятное беспокойство, и держало оно до тех пор, пока я не увидел саму церковь. Фух, кажись, пронесло! Церковь на месте, и вроде не в самом худшем состоянии.
По сельским масштабам храм был довольно большой. Молиться там одновременно могло человек пятьсот, не меньше. Его стены были сложены из красного кирпича и заканчивались красивыми ажурными арками, по три с каждой стороны. Крышу венчал небольшой аккуратный купол. Живший в девятнадцатом столетии архитектор, знал свое дело, а потому создал настоящий шедевр из камня. Что лично меня вдохновляло в этом сооружении, так это толщина его стен и малое количество окон, которые все, как одно, находились на высоте пяти-шести метров от земли. Оба этих фактора гарантировали надежную защиту от большинства бегающих, ползающих и прыгающих тварей, обитающих в этих краях.
– Приехали! – я остановил БТР между колокольней и западным входом.
– Это куда ж нас занесло? – Леший наблюдал за окрестностями сквозь пулеметный прицел.
– Здесь и заночуем, – для особо непонятливых пришлось объяснить.
– В церкви?
– В ней самой.
После моих слов воцарилась тишина. Все мои товарищи принялись рассматривать здание.
– Все окна заложены кирпичом. Двери основательно укреплены, – доложил о своих наблюдениях Анатолий Нестеров.
– Она черная… Вся черная, – выдохнула Лиза. – Жутко даже.
В этом моя подруга была совершенно права. Красный кирпич, контрастно оттененный белизной арочного фриза и наличников, все это существовало только лишь в моей памяти. Сейчас церковь была цвета ночи. В этой черноте не оставили своих следов даже традиционные, встречавшиеся всегда и везде известковые потеки.
– Бой что ли был? – высказал предположение майор милиции.
– Если бы с ханхами сцепились, ее бы сплавило к чертовой матери, под самый фундамент, – авторитетно заявил подполковник ФСБ. – А, как думаешь, Олесь? – Леший не удержался и поддел Главного, но тот промолчал.
– А почему мы именно сюда приехали? – прогудел Фомин, который вдруг стал более чем немногословным.
– Товарищ милиционер верно заметил, здание подготовлено к обороне, поэтому и приехали. – Произнося эти слова, я внутренне подобрался, потому как вслед за ними непременно последует совершенно конкретный вопрос. И мой на него ответ…
– А кто подготовил? – Нестеров не преминул его тут же задать.
– Местные… – промямлил я, одновременно соображая, как бы так все помягче и поделикатней объяснить.
– Деревенские что ли?
– Деревенские, – я набрал в легкие побольше воздуха и начал: – Когда Проклятые земли сюда надвинулись, очень быстро надвинулись, местный поп собрал свой приход и стал нести какую-то ахинею, что, мол, храм укроет и защитит, что адовы силы не войдут на святую землю. Люди напуганы были до чертиков, идти многим некуда, вот и подействовало. Тут они и забаррикадировались. Мы их как только не уговаривали, даже грузовики для эвакуации подогнали. А эти ни в какую. Ну не штурмом же церковь брать. Вот я и приказал отходить.
– Лучше бы штурмом, – процедил сквозь зубы Леший.
– Наверное, – мне ничего не оставалось как горестно вздохнуть. – Я потом много об этом думал. А тогда… паника вокруг, неразбериха, а эти уперлись хоть стреляй.
– Так что входит они и сейчас там, внутри? – очень тихо, с дрожью в голосе прошептала Лиза.
– Ты что такое говоришь! – простодушно возмутился Пашка. – Они бы умерли давно.
Мальчишка произнес это и осекся. Наверно до него дошло то, что повидавшие жизнь взрослые уже и так давно поняли. Внутри церкви может оказаться полно мертвецов, в компании которых мы и должны будем провести ночь. В этот момент мне очень захотелось, чтобы одна из дверей храма оказалась проломленной, и внутри хорошенько попировали все окрестные твари. Но нет. Церковь имела три входа, два из которых я уже видел. Обе основательно укрепленные двери были целы.
