Марина Эльденберт - Палач
Только полный идиот мог посчитать произошедшее совпадением с возвращением Древнего. Ежели собирались избавиться ото всех измененных, непонятно, почему их оставили в живых. Нынче Демьян не сомневался, что очередная цепочка убийств через десятые руки запущена Дарианом. У него не было ни времени, ни желания разбираться, почему Древний подтирает последние пятна их бесславно исчезнувшей цивилизации. Вмешиваться в планы Дариана — все равно, что пытаться своими руками сдвинуть земную ось. Гораздо больше его волновало ближайшее окружение и тот, через кого вышли на Вальтера. Используя его имя.
Демьян предположил, что на Филиппа и Фелисию вышли через Рэйвена, и Геннадий с ним согласился. Со своей жаждой вернуть силу и могущество, этот хлыщ много где засветился, и продолжал следить грязными ботинками и по сей день, не задумываясь о последствиях наполеоновских планов.
Демьян собирался пригласить Сантоцци к себе для приватной беседы. Чтобы ткнуть носом в его место в этом мире и напомнить, что подобные игры за спиной неприятно заканчиваются. А заодно сказать, что Ванесса на него больше не работает.
Отношения с ней стали для него немногим больше, чем проходящий жаркий роман. Демьян будто заново узнавал её во время последней беседы и то, что он увидел, ему понравилось. Ванесса не отказалась от своих планов, но не отказалась и от него. В её выборе крылось нечто гораздо большее, чем корыстный интерес получить информацию по делу отца. Их откровенный разговор дожидался своего времени несколько недель, но оно того стоило.
Демьян не хотел отпускать её от себя, слишком желанным было предвкушение: побывать с ней в Ковент-Гарден или на Бродвее, возможно, провести вечер в Blue Note. Когда все закончится, у него будет больше свободного времени. Больше времени для неё.
В понедельник после обеда он запланировал встречу с кавалером Оксаны Миргородской. Хотел прощупать этого парня лично: слишком внезапно он появился рядом.
Демьян забронировал столик в ресторане и приехал за несколько минут до того, как ребята Геннадия привезли Тихорецкого. Ему нравился интерьер в светло-синих тонах, уютная обстановка, возможность спокойно поговорить в отдельном кабинете и отличное обслуживание.
У Тихорецкого оказалось крепкое рукопожатие и резкий голос. Держался он отстраненно, но спокойно и смело, как будто его каждый день приглашали на обед под конвоем, при этом не изображал удивление или непонимание, что говорило в его пользу.
Фотографии показали Демьяну уставшего человека, который через многое прошел и движется по привычке, но вот поди ж ты — перед ним сейчас стоял уверенный в себе мужчина, которому нравится его жизнь. Взгляд смягчился, а о прошлом полицейского и годах тренировок говорили разве что выправка и движения — бесшумные, точные и аккуратные.
— Чем обязан знакомству? — спросил Тихорецкий, когда они устроились за столиком, и официант принес меню.
— Пристальным вниманием к Оксане Миргородской. Вы любите музыку, Семен?
Тихорецкий поднял голову. По его лицу невозможно было что-то прочесть, но он явно не удивился.
— Я предпочитаю тишину.
— Сейчас или по жизни?
— Всегда.
— Поразительно.
— Неужели?
— Более чем. Для Оксаны музыка — это жизнь. Вы рядом с ней уже столько времени, и до сих пор этого не поняли?
— Для Оксаны движение — жизнь, музыка внутри неё. Вы так ей интересуетесь, и до сих пор этого не поняли?
Демьян хмыкнул. Парень явно за словом в карман не полезет.
— Люди, лишающие себя музыки, со временем превращаются в чудовищ.
— Мне казалось, чудовища спасаются музыкой. Им больше не за что держаться.
Демьяну показалось, что слух его подводит. Разумеется, это было всего лишь совпадение, игра слов, но после них он взглянул на Тихорецкого совершенно другими глазами. Мальчик умел общаться с теми, кто выше его по рангу.
Официант подошел, чтобы принять заказ, но Семен покачал головой.
— Торопитесь?
— У меня встреча с риэлтором. Вы же не потрудились заранее пригласить меня на обед.
Демьян заказал телятину с перепелиными яйцами и бокал белого чилийского вина, после чего продолжил.
— Не знаю, говорила ли вам Оксана, но в начале года она оказалась втянута в одну очень неприятную историю, — снова никакого ответа. С Тихорецким было сложно общаться и ещё сложнее понять, что он из себя представляет. — Не станем углубляться в детали. Теперь я с особым вниманием отношусь к её близким знакомствам.
— Понимаю.
— Это хорошо. Расскажите о себе, Семен. Зачем вы приехали в Москву?
— По личному делу, — движение глаз, жесты выдают лжеца с головой, но Тихорецкий не врал.
— Дела бывают разные.
— Я продаю квартиру.
Он действительно занимался продажей квартиры, которая осталась от бабушки. Убитая суровым советским бытом нора, одна из комнат под завязку забита хламом. Тихорецкий жил на съёмной, но там тоже не нашли ничего любопытного.
Краткая пауза — официант принес вино, перерыв на благодарность — и в это время Семен уже разглядывал кабинет. Довольно просторное помещение, два уютных дивана, драпировка штор, скрывающих их от основного зала и приглушенный свет напольного абажура. Еле слышная музыка.
— Как вы познакомились с Оксаной?
— Вправил мозги парням, которые к ней приставали.
Тоже правда. По словам владельца «Помпей», после встречи с Тихорецким, травматологам работы прибавилось. Многие ли способны ввязаться в драку при раскладе один против троих и выйти из неё победителем? Демьян смотрел записи с видеокамер и запомнил точные профессиональные удары. Он бил незадачливого любовника Оксаны и его дружков так, будто отрывался на них за всех поруганных женщин.
— Уверены, что ничего не закажете? — уточнил Демьян. — Здесь отличная кухня.
— Уверен. Мы закончили?
— Да. Нехорошо заставлять людей ждать.
— Вот именно, — Тихорецкий впустил в свой металлический голос едва уловимое едкое звучание. Наверняка догадывался, что его присутствием здесь интересовались не только на словах. Общаться с умными людьми приятно, особенно с теми, кто держит удар.
Демьян кивнул. Говорить с ним дольше было бессмысленно.
Он увидел все, что хотел. Уверенный. Привык вести беседы на равных с теми, кто ставит себя выше и находясь на чужой территории. Жесткий. Сильный. Принципиальный. Через многое прошел. Способен на убийство без сожаления. Быть может, Тихорецкий и правда полицейский с тяжелым прошлым. Время покажет.
После обеда он снова встречался с Геннадием и коротко обрисовал ситуацию.
— Не теряйте его из виду, — сказал в заключение, — я хочу знать о нем все. Ведите круглосуточно, как Миргородскую. Он заметит, но это не проблема. Попытается уйти — значит, есть что скрывать.
Интуиции Демьян доверял. Возле Тихорецкого она сверкала красными огнями. Неплохо бы пообщаться о нём с самой Оксаной — чувствующие способны вытащить самое сокровенное даже из камня.
Сделав пометку в ежедневнике, он открыл электронную почту и потерялся в делах компании. В семь, после обсуждения бюджета и плана мероприятий на апрель, Демьян вернулся к текучке. Когда он снова бросил взгляд на часы, было уже около девяти. Ольга отпросилась к стоматологу, поэтому Демьян сразу набрал номер Виктора и попросил подать машину. Нужно позвонить Ванессе и попросить её взять такси.
Он чувствовал себя на редкость уставшим. В последнее время такое случалось все чаще и чаще, словно кто-то перекрыл кран жизненных сил. Задумываться об этом было некогда, крепкий чай через каждые два часа помогал, но ненадолго. Ближе к вечеру зрение падало так, что не спасали даже очки. Усталость раздражала, но от неё было никуда не деться.
Мобильный зазвонил раньше, чем он успел к нему прикоснуться. Слишком громкий звук, отозвавшийся внезапной болью в висках, от которой Демьян сжал зубы. На экране высветилось имя «Михаил».
Демьян ослабил галстук и снова поморщился, открыл аптечку. Обезболивающее закончилось, а Ольга забыла купить. С раздражением справиться не удалось: он с треском захлопнул ящик стола, и только после этого ответил на звонок.
— Привет, — голос прозвучал глухо и хрипло.
— Совсем заработался? Я в поместье, но Анжела сказала, что ты теперь здесь редкий гость. Нам нужно поговорить, и чем скорее, тем лучше.
Вернулся, значит. Судя по всему, дело не требовало отлагательств и явно не годилось для того, чтобы решать вопрос по телефону. Раздражало все: уязвимость, усталость, невозможность послать все к чертям и уехать с Ванессой — пусть ненадолго, но ослабить поводья. Демьян хотел пригласить Стрельникова завтра в офис, но передумал. Какой смысл тянуть, если сегодня он чувствует себя столь паршиво?
Не хотелось показывать эту отвратительную слабость Ванессе.
