Олег Таругин - Танкоопасное направление. «Броня крепка!»

Когда потоки отступающих и беженцев истончились до отдельных ручейков и капель, бомбежки прекратились, поскольку теперь мост оказался необходим уже самим захватчикам. Зенитчики ушли, увозя с собой три последних уцелевших орудия, а немногословные мрачные саперы заминировали мост, подготовив его к взрыву. Но командование решило иначе, рассудив, что просто взорвать переправу мало, желательно еще и устроить рвущимся вперед немцам прощальную гастроль.

Вот и торчали они вторые сутки, будто чирей на заднице, дожидаясь передового отряда противника. «Они» – это два танка, «тридцатьчетверка» и «седьмая» бэтээшка раннего выпуска, да три сорокапятки, оставленные в качестве огневого заслона. Орудия окопали на возвышенном берегу реки по всем правилам, разместив в капонирах и тщательно замаскировав срезанными ветками, благо времени хватало. Танки же решили не окапывать, оставляя им свободу маневра – в том, что немцы достаточно быстро подавят батарею, никто, в общем-то, не сомневался. Хорошо, если артиллеристы успеют сделать по пять-семь выстрелов, прежде чем фрицы их раздолбают. Правда, и боекомплекта у «прощай, Родина» [3]особого не имелось, снарядов по десять на ствол, не больше.

Зато танкистам жаловаться не приходилось, в «тридцатьчетверке» имелся полный боезапас, в БТ – половина. Если умело маневрировать, вполне можно устроить немцам весьма неприятный сюрприз. До моста по прямой всего метров пятьсот, любой вражеский танк в лоб взять – плевое дело, даже из сорокапятки. А уж если выкатиться прямо на берег, то и подавно. Пехотного прикрытия, правда, не нашлось, лишь четверо окруженцев, накануне затемно вышедших к Видову. Поразмыслив, немолодой резервист-лейтенант со знаками инженерных войск на петлицах, оставленный за старшего, приказал снять с бронемашин два ДТ и расположить по флангам. Поскольку запасных дисков имелось с избытком, можно было надеяться, что с час они продержатся, не позволяя немецкой пехоте перебраться через мост и закрепиться на берегу. А большего, собственно, и не требовалось…

Потому и сидели они, изнывая от летней, несмотря на раннюю осень, жары и дожидаясь немцев. Дождались, конечно: ближе к вечеру все и началось. Передовой мотоциклетный дозор в сопровождении полугусеничного бронетранспортера с пехотой пропустили безнаказанно, поскольку минировавшие мост саперы уверили, что при поверхностном осмотре замаскированные заряды не обнаружить. Сдержались, правда, с трудом – за три месяца войны разного насмотрелись, так что пальцы на спусковых крючках ох как чесались! Аж судорогой сводило от желания!

Так и вышло – покрутившись возле моста минут с пять и ничего не обнаружив, немцы оседлали железных коней и попылили дальше. А спустя полчаса на мост вполз первый танк, высокий и угловатый чешский Pz-38 (t) с утыканной заклепками башней, возглавлявший колонну из грузовиков, танков и бронетранспортеров. Как и было договорено, танк и идущие следом три первые машины пропустили, позволив миновать почти стометровый мост и съехать на берег. И лишь затем, дождавшись, пока колонна заполнит переправу на всем протяжении, лейтенант крутанул рукоятку подрывной машинки и замкнул контакты. Рвануло на славу, оба пролета вздыбились, мгновением спустя рухнув в кипящую от ударной волны и обломков воду вместе с охваченной пламенем, искореженной бронетехникой и автомобилями. И почти сразу же выстрелили все три пушки, успевшие заранее разобрать цели.

Первый снаряд сорвал у «Праги» башню, следующие превратили в огненные факелы идущие следом тентованные грузовики. Четвертому «Опелю» оказалось некуда деться с узкой дороги, и шофер испуганно свернул в кювет, однако не справился с управлением, и машина перевернулась, сминая кузов, откуда перепуганными тараканами сыпанули спасавшиеся пехотинцы. И тут же, верно подгадав момент, ударили пулеметы и выехавшие на открытое место танки, первым же залпом накрыв еще пару автомашин.

С этого момента по обе стороны взорванной переправы начался сущий хаос, позволивший артиллеристам и наводчикам танков не спеша перезарядиться и разобрать новые цели. Залп – и еще два дымных факела на том берегу реки. Первый снаряд проломил борт замыкающему колонну Pz-IV, мгновенно загоревшемуся, второй разворотил идущий посередине колонны «Ганомаг». Остальные, не найдя целей, разорвались среди мечущихся в дыму солдат. Впрочем, это уже не имело особого значения, поскольку теперь колонна оказалась гарантированно заперта в огненных клещах. Впереди – разрушенный мост, позади – подбитый и уже успевший разгореться танк. Съехать с дороги реально разве что танкам, поскольку глубокий кювет непреодолим для автомашин и бронетранспортеров. Да и танкам, съезжая, пришлось бы хоть на несколько секунд, но подставить борт, что на таком расстоянии от орудий означало верную смерть. Артиллеристы с танкистами тут же поспешили это доказать, третьим залпом подбив еще один танк и бронетранспортер.

Но вот затем немцы опомнились, перегруппировались, стараясь не подставляться под снаряды засевших на доминирующей высоте русских канониров, и обрушили на батарею огонь уцелевших трех танков и двух самоходок. Полкилометра – крайне плохая дистанция для артиллерийской дуэли, но отличная для грамотного наводчика. Наводчик немецкой StuG-III оказался грамотным, прошедшим и Польскую кампанию, и Францию, и три первых месяца «Drang nach Osten» [4]. И осколочно-фугасный снаряд калибром 7,5 см угодил точнехонько в щит советского орудия, уже окончательно лишившегося маскировки, сметенной собственными выстрелами. По иронии судьбы, в этот миг явно не благоволящей советским артиллеристам, полукилограммовый осколок щита разбил панораму соседнего орудия, на излете снеся наводчику полчерепа.

Последняя уцелевшая сорокапятка успела выпустить еще пару осколочных гранат (бронебойных больше не оставалось), прежде чем очередной немецкий снаряд выбросил дымный фонтан земли между ее сошками, изломанными куклами разбросав в стороны обслугу и перевернув искалеченное орудие, беспомощно уткнувшееся в изрытую, воняющую тротилом землю стволом. И вот тогда наступил черед танкистов, до этого времени лишь поддерживавших огнем погибшую батарею. Звездный час вместе с лебединой песней, поскольку выбраться из боя живым никто особенно и не надеялся. Выкатившись на речной берег, оба танка открыли беглый огонь, делая с места один-два выстрела и тут же меняя позицию…

Угловатый, словно немецкие инженеры вовсе не слышали о таком понятии, как рациональный наклон брони, лобовой профиль танка вполз в поле прицела. Центральная прицельная марка лежала точно на полметра левее смотровой щели, и Василий резко опустил вниз подошву сапога, нажимая на спуск. Орудие выстрелило, и подсвеченный трассером снаряд унесся к цели. Лязгнул отброшенный откатом казенник, дымящаяся гильза глухо звякнула об полик боевого отделения. И в этот миг снаряд достиг цели, проломив сорокамиллиметровую броню. Немецкий танк, «четверка» с кургузым огрызком орудия в граненой башне, еще продолжал по инерции двигаться, но сдетонировавший боекомплект уже превратил боевое отделение в крематорий для экипажа. Неуловимой человеческим сознанием долей мгновения спустя вылетели выбитые ударной волной люки, и сорванная с погона башня нехотя сползла на землю. Танк вспыхнул, выбросив в сентябрьское небо клуб жирного, траурного дыма.