Артем Каменистый - Исчадия техно

Вычислить направление, куда стремится относительно приличная публика, труда не составило, и Влад начал его придерживаться, надеясь выбраться из бетонного лабиринта. Но вскоре пришлось подкорректировать планы — выйдя к очередному повороту, он далеко слева, на залитом светом участке дороги заметил два явно не дешевых автомобиля, выглядевших там не к месту. Оба просто стояли, никого возле них не наблюдалось, но Влад, не забыв про угрозы телохранителя, заподозрил нехорошее, после чего резко развернулся вправо, намереваясь убраться в противоположную сторону.

Очень быстро он понял, что выбранная дорога вряд ли выведет к цивилизации — она быстро сужалась, разбегаясь ответвлениями к каким-то воротам без вывесок и абсолютно темным переулкам, куда даже неплохо вооруженным здоровякам вроде него соваться совершенно не хотелось. Спрашивать у редких встречных, куда следует шагать, чтобы убраться подальше и никогда больше не увидеть здешнее убожество, тоже не хотелось. Если его действительно ищут серьезно настроенные ребята, то подобные расспросы могут навести на след.

Поняв, что еще немного, и он уткнется в стену глухого тупика, Влад остановился возле очередных ворот, рядом с припаркованным автомобилем далекой от «крутизны» внешности. Не успел обдумать, что же делать дальше, как тяжелая створка с натужным скрипом приоткрылась и на улицу выглянул обладатель если не самого большого носа на планете, то состоящего в первой десятке точно.

Неприязненно уставившись на Влада, носатый прогундосил:

— От Федина?

Влад неопределенно пожал плечами, но это почему-то расценили как положительный ответ:

— Нашел-таки, а я уж надеялся, что сгинул где-нибудь по пути. Ну заходи — гостем будешь.

Развернувшись, он что-то неразборчиво пробормотал про незваных татар и скрылся за створкой ворот. В этот самый миг Влад боковым зрением поймал свет фар приближающейся машины. Судя по ксеноновой яркости, это вполне мог оказаться один из автомобилей с угрюмыми мужичками, посланными разъяренным папашей с приказом принести содранную заживо шкуру убийцы сына. Не задумываясь, шагнул следом за странным незнакомцем — лучше уже попасть в непонятную ситуацию, чем в такое.

За воротами оказался длинный коридор, скупо освещенный редкими тусклыми лампочками. Носатый, даже не думая останавливаться или хотя бы оглянуться на приглашенного, шагал куда-то без особого энтузиазма, и Влад его легко догнал. Судя по стенам, расписанным преимущественно лаконичными нецензурными сообщениями, в помещение это имели доступ все кому не лень, так что ворота, по всей видимости, носили исключительно декоративную функцию.

Владу вообще-то было плевать на режим охраны этого участка промзоны, но протяженность коридора позволяла надеяться, что тот выведет куда-нибудь подальше от тупиковой темной дороги, где он в своем прикиде смотрелся бы, словно балерина среди работниц бригады шпалоукладчиц. Очень может быть, что один из встреченных ранее бомжей уже взахлеб рассказывает о том, когда и куда он направился.

Уматывать надо, и как можно быстрее.

Увы — коридор закончился распахнутой дверью, за которой, вот уж не повезло, оказалась лестница, ведущая вниз. Носатый, не раздумывая, начал спускаться, и Владу ничего не оставалось делать, как следовать в шаге за его спиной. Раз уж взялся за что-то — надо продолжать в том же духе. Ситуация начала забавлять: ищет милиция, ищет кое-кто похуже, а он бродит по каким-то подвалам вслед за непонятным субъектом, явно принявшим его за кого-то другого.

Бесконечные лестничные пролеты не внушали оптимизма. Серость облупившегося бетона, похабные надписи, дерьмо в углах площадок, на редкую рабочую лампочку приходилось пять-шесть бездействующих или разломанных плафонов.

Незнакомец недовольно пробурчал:

— Как пошли у нас армянские дела, так и не стало порядка. Шантрапа что хочет, то и делает. И ведь ничего хорошего ей не нужно — лишь бы испохабить последнее. И стоило из-за такого клоповника бучу затевать? Эх… Ну и страна!..

Не представляя, как можно прокомментировать такое заявление, Влад, которому начало казаться, что они уже спустились на добрую сотню метров, спросил о наболевшем:

— Глубоко здесь?

— Глубоко… — меланхолично подтвердил носатый. — Что? Небось без понятия, что здесь, под всей промзоной, вторая промзона есть — тайная? Почитай, если сложить площадь всех бункеров, коридоров, подземных цехов и прочего, выйдет даже побольше, чем на поверхности. Раньше здесь не ерундой, как сейчас, занимались — здесь ковалась та самая пресловутая мощь государства. Сюда шантрапа и в сладком сне не могла забрести — режим был ой-ой-ой! Порядок железный. На Западе локти кусали, но заглянуть сюда никак не могли. Ясное дело — спутнику под землей ничего не разглядеть. Потом, как пошла эта свистопляска, первой ласточкой комиссия прибыла, проверять старые шламовые отстойники, где со времен Иосифа Виссарионовича много чего накопилось. И ведь что интересно — ни одной порядочной морды в той комиссии не наблюдалось. Или жулик, или шпион, а многие — совмещали. Вот прям как сейчас у ваших, так сказать, коллег. И даже не вздумай со мной спорить, потому как сам знаешь — так оно и есть. Вот мы и пришли — товарищи-господа нас уже заждались.

Бесконечный спуск закончился — за последним пролетом открылась небольшая площадка, на которой собралась непонятная публика. Невысокий чернобородый толстячок южной наружности в прикиде на сумму, достаточную для покупки недорогого автомобиля, что крикливо подчеркивала каждая тряпка и запонка. Женщина лет тридцати, причем выглядевшая прекрасно, особенно в глазах тех, кому нравятся эдакие «строгие учительницы». Такой бы немного черной кожи в одеяние добавить, хлыст в руку вручить, и можно без грима снимать в жестком порно. Вторая особа женского пола на первую нисколько не походила, а скорее смахивала на школьницу-отличницу, непонятно как очутившуюся в этом необычном месте: тоненькая, невысокая, с наивными глазами, в скромной одежке и с несуразно пухлой папкой из кожезаменителя в руках. Четвертым членом почетного общества оказался милиционер в мятой форме и с таким же лицом, помимо прочего украшенным легкой небритостью. У Влада даже мысли не возникло сдаваться такому пугалу — уж очень глупо выглядит. Похож на деревенского участкового, всю ночь боровшегося с самогоноварением методом уничтожения алкоголя ресурсами собственного организма. У него небось соленый огурец в кобуре вместо табельного оружия.

Все четверо синхронно покосились на спустившихся и так же одновременно вернули глаза в прежнюю точку. Судя по взглядам, где-то там, в бескрайней дали, они узрели нечто весьма близкое к той абсолютной истине, которая не давала покоя многим поколениям великих мыслителей. Их фигуры, скупо освещенные грязной лампочкой в этом пыльном, загаженном и недоступном для наблюдения со спутников месте, казалось, принадлежали тибетским монахам, в тайной пещере познающим высшее знание.