Александр Авраменко - Волк. Поля надежды

Глаза офицера расширились, он даже невольно нарушил этикет, удивлённо вскинув голову:

– Правитель?!

– Да, нужен ли мир между людьми и саури? После десятилетий войны, истощившей наши ресурсы, унёсшей лучших из лучших, тех, в ком не угасло благородство и доблесть?

– Вы спрашиваете меня, правитель?!

– Ты – офицер. Воин кланов. На войне со своего совершеннолетия. За твоими плечами не одна операция, не одно сражение. Ты видел все стороны войны своими глазами. Так решись и скажи: примешь ли ты мир? Хотя бы в одном месте галактики, кейор?

Офицер, спохватившись, опустил голову и глухо ответил:

– Пусть это идёт вразрез со всем тем, что впитано мной с молоком матери, правитель… Но… Я сидел за одним столом с человеком. Ел одну с ним пищу. Пил один и тот же напиток. Видел ребёнка от принцессы и человека. Одновременно с капитаном земных войск. И… Мы оба остались живыми. Не сцепились в смертельной схватке. Наши воины подчинились и саури, и человеку. – Мгновение мучительно долгой паузы. Затем ровный голос: – Это возможно, правитель. Пусть и звучит кощунственно.

– И ты прав, кейор. Экономика кланов на последнем издыхании. Ресурсы истинных и высоких истощаются. Отмечены волнения на граничных территориях. Уже пятьдесят лет мы не посылаем экспедиции за пределы нашего ареала обитания, потому что у нас нет возможности и средств снарядить межзвёздную колонну. Все силы и средства уходят на войну. На смерть и разрушение. И думаю, у русских ничуть не лучше. К тому же они окружены враждебными им владениями, которые спят и видят, как бы захватить себе звёздные системы, принадлежащие империи. Поэтому, похоже, и император людей пошёл на столь беспрецедентный шаг, даровав статус нейтрального этому миру. Уверен, что и русским приходится делать выбор, перешагивая через себя. Здесь я очень хорошо понимаю Неистового. – Вождь замолчал, потом твёрдым голосом завершил аудиенцию: – Пусть Фиори станет нейтральным миром, где не скрестятся в поединке мечи людей и клинки саури. Попробуем провести подобный эксперимент. Можешь идти, кейор. И храни молчание до утра.

– Как пожелаете, повелитель.

Димал ас Сарейян поднялся с колена, отвесил низкий поклон, вышел. Правитель встал, взял памятный кристалл, вставил его в проигрыватель. Затем долго всматривался во вспыхнувшее изображение маленькой, совсем крохотной девочки, отыскивая с каждым мгновением всё больше сходства со своей дочерью.

– Внучка… – прошептал он. – Моя внученька…

Улыбающееся лицо повзрослевшей дочери. Её сияющие радостью глаза. Счастливая улыбка, обращённая к мужу… К человеку… Вождь вождей всматривался в лицо Атти дель Парды, пытаясь понять, что он за… человек… Но так ни к какому выводу так и не пришёл. Картинка упорно не хотела складываться.

Наконец послание закончилось, замелькала короткая строчка цифр, мгновенно впечатавшихся в изощрённую память старого саури… Выключив аппарат, он спрятал кристалл в сейф тайника, о котором знал только он, затем вызвал начальника личной службы безопасности и распорядился подготовить двойника на пару-тройку дней. Вождь вождей решил совершить то, что никому не придёт в голову, – дедушка собирался навестить свою внучку. Сам. Лично. На планете Фиори…

Глава 2

Атти ласково разгладил большим пальцем неожиданные морщинки на лобике своей жены и спросил, отодвигая в сторону пустую чашку:

– Ты чего такая озабоченная? Проблемы с детьми?

Ооли отрицательно качнула пышной волной пепельных волос и тихо произнесла:

– Надеюсь, ты выиграл…

Мужчина улыбнулся:

– По поводу нейтралитета Фиори? Были сомнения? Зря. Поверь, я никогда не блефую, и всё было просчитано не один раз.

Глаза супруги округлились от изумления.

– Это как? – Её мужчина открывался с неожиданной стороны.

Улыбка Атти стала ещё шире, ему нравилось удивлять свою половинку.

– Очень просто. Насколько мне известно, уже почти век не было открыто ни одного нового месторождения новых огненных камней. При мне как-то случайно проскочило сообщение, что где-то, как-то вроде бы изыскатели наткнулись на пару камешков в одном из астероидных поясов… – Дель Парда замолчал, провоцируя супругу, и та сразу попалась в нехитрую ловушку.

– И? – с нетерпением выпалила саури, забыв про любимую плюшку в руке.

– Да ничего. Всю звёздную систему перетряхнули сверху донизу, как и ближайшие в округе на десяток парсеков. А толку – пшик. Угрохали ресурсов, сил, энергии… – Вдруг рассмеялся, чуть не схватившись за живот: – Знаешь, это была интереснейшая операция!

Ооли надула губки:

– Спецоперация?

Муж кивнул:

– Теперь можно рассказать. Мы подсунули камни старателям из Американской демократии. Те как раз собирались в очередной раз пощипать наши окраины. В смысле – империи. Ну и вместо того, чтобы бросить все силы на флот, их вложили в разработку «перспективнейшего», как трещали все их средства массовой информации, месторождения.

Теперь звонко рассмеялась и саури:

– Представляю их лица, когда всё всплыло.

Муж стал серьёзным:

– Прости, милая, но теперь кроме наших об этом известно и тебе. Так что, пожалуйста…

Супруга понятливо кивнула, но улыбка больше не сходила с её точёного личика, и Атти в очередной раз порадовался про себя, что ему так повезло с женой. С сожалением взглянув на высокий кофейник, поднялся. Ооли сразу отреагировала:

– Ты куда?

Муж вздохнул: уходить от своей половинки не хотелось, но, увы, – долг властителя звал…

– Схожу к Диме. Есть дело к нему.

Жена поняла: Атти рассказывал, что в той, прошлой жизни они были закадычными друзьями, поэтому кивнула, только для порядка проворчав:

– Сильно не напивайтесь там.

Дель Парда развёл руками:

– А это уж сколько влезет.

И, увернувшись от брошенной в него салфетки, засмеялся, подмигнул нарочито сердито надувшей губы жене и исчез за дверями личных покоев.

…Дмитрий, откровенно говоря, был в растерянности: его старый друг стал совсем другим. Нет, внешне этот Атти дель Парда выглядел точь-в-точь как Максим Кузнецов десять с лишним лет назад, когда его отправили в ту самую проклятую командировку, Морана её побери! Откуда бравый и, что там говорить, отчаянный майор так и не вернулся. Перед этим Макс долго провалялся в госпитале и, по совести, потянуть выпадающие на долю имперских спецов нагрузки не мог ещё долго. Каким чудом ему удалось уломать детей Эскулапа выписать его в родную часть, знает только сам Кузнецов. Впрочем, несмотря на это, командир их части, генерал Стороженко, прекрасно всё понимал и отправил Макса куда подальше при первой же возможности. Эта оказия и оказалась тем самым рейсом на транспортном корабле, перевозящем экспериментальную установку по пересадке психоматрицы, или, по-простому говоря, души в другое тело. Сам проект откровенно вонял. Рогову было не по душе то, на что замахнулись молодые гении, и, услышав о том, что транспортник бесследно исчез, тогда ещё старший лейтенант испытал двоякое чувство: радость и облегчение, что эксперименты навсегда закрыли, и горе и ощущение потери от пропажи Макса. Долгое время он не мог смириться с тем, что больше весёлый голос не разбудит его среди ночи, не пожелает удачи перед выходом на операцию, что рядом больше нет верного друга и товарища, который всегда готов прийти на помощь.