Газлайтер. Том 21 - Григорий Володин

Наконец, он берёт себя в руки и говорит с намёком на раздражение:

— Давайте перейдём к делу.

Я лениво откидываюсь на спинку стула, с удовольствием отмечая его лёгкую нервозность. Это только начало. Все-таки этот человек устроил мне засаду на моем собственном дне рождения, и одним волнением он не отделается.

— Можно и перейти, — медленно произношу я. — Но, может, сначала поедим?

Не дожидаясь ответа, я подзываю ждущего неподалёку официанта и заказываю треску по-марьински. Блюдо простое, но с местной подачей — идеально. Годунов, всё ещё хмурясь, после долгого раздумья выбирает сдобные пирожки с киселём. И тут меня осеняет — вот оно, «Марьино»! Именно из-за этих пирожков ресторан так запал в память. Сдобные, со смородиной, просто фантастика. Мда, стоило ли ради этого устраивать такой спектакль? Ещё как стоило.

Пока ждём заказ, я расслабленно веду беседу, расспрашивая боярина о всяких мелочах. Годунов отвечает, но его напряжение ощущается в каждом слове. Он ёрзает, ловит взгляд официанта, словно хочет ускорить приближение блюд. Я, напротив, наслаждаюсь моментом.

Когда, наконец, приносят еду, я с удовольствием принимаюсь за свою треску. Восхитительно приготовлено. Годунов же берёт пирожок, но, кажется, вкус ему не в радость. Кусок в горло не лезет.

— Может, уже начнём? — выдавливает он, отодвигая тарелку.

Я откладываю вилку, вытираю губы салфеткой и смотрю на него с холодной серьёзностью.

— Пожалуй. Итак, я точно знаю, что это вы организовали нападение на меня в день моего рождения.

Он криво усмехается, пытаясь сохранить лицо.

— Бред. У вас нет доказательств, граф.

Хмыкнув, медленно достаю из теневого кармана Ломтика статуэтку. Каменная птица мягко опускается на стол.

— Вы думаете, что у меня их действительно нет? — вкрадчиво уточняю.

Годунов поджимает губы, его взгляд цепляется за статуэтку. Очевидно, он её узнаёт, но старается сохранять самообладание.

— Как это может ко мне вести?

— Я не буду сейчас вдаваться в подробности, потому что хочу проверить вашу честность. У вас есть шанс признаться и покаяться. В таком случае я уменьшу сумму компенсации и даже не стану препятствовать вашим операциям в Сибирской Аномалии. Но если вы солжёте, — выдерживаю паузу, давая ему время прочувствовать каждое слово, — я сделаю всё, чтобы вашему роду пришлось искать нового главу. И это произойдёт быстрее, чем вы думаете. Обещаю.

Лицо Годунова наливается багровым от гнева.

— Да как вы смеете! У вас ничего нет на меня! Только трёп и эта… птица! Это оскорбление!

— Неужели? — спокойно бросаю.

Он резко вскакивает, и в воздухе начинает ощущаться напряжение. Ещё немного — и он, кажется, наденет доспехи. Всполохи молний пробегают по его бороде, рука уже потянулась в мою сторону. Что ж, собирается схватиться? Но в этот момент дверь резко открывается, и всё меняется.

— Вау, какой роскошный интерьер! И как здесь пусто, — произносит лорд Гагер с непринуждённым видом.

Годунов замирает, словно наткнулся на стену. Гагер осматривает помещение с лёгкой улыбкой, словно искренне удивлён. Взгляд лорда-дроу цепляется за застывшего соляным столбом Годунова.

— Господин боярин, и вы здесь?

Годунов, сбитый с толку, резко бледнеет.

— Да… я здесь. А вы?

— Тоже, как видите. У меня встреча с лордом Филином, — пожимает плечами Гагер, небрежно кивая в мою сторону.

Я сохраняю невозмутимость и спокойно добавляю:

— Верно, лорд Гагер. Добро пожаловать! Присаживайтесь. Здесь, кстати, отличная треска. Рекомендую попробовать.

Гагер весело кивает, усаживаясь за стол:

— Тогда непременно закажу.

Годунов всё ещё стоит, явно потеряв ориентацию в происходящем. Приглашающе махаю ему рукой:

— Садитесь, Федот Геннадьевич. Нам всё-таки есть что обсудить. Как вы, наверное, уже поняли.

Постояв, он подчиняется, осторожно опускаясь на стул.

Я киваю официанту:

— Подайте ещё трески, пожалуйста.

Тем временем лорд Гагер, откинувшись в своём кресле, бросает на Годунова взгляд, в котором читается лёгкое презрение:

— Лорд Данила, какой интересный замысел — пригласить нас обоих. Только вот в чём же цель?

— Цель проста, — отвечаю я, улыбнувшись. — Мне всего лишь хотелось обсудить с боярином, как ловко он организовал операцию по моему перемещению. В моём же городе, да ещё в самом охраняемом месте.

Годунов застывает, выпучив глаза. Гагер, напротив, усмехается весело.

— Да, было дело… — протягивает он, разглядывая Годунова, как интересную картину.

— Вы оценили вклад Федота Геннадьевича? — спрашиваю я, пытаясь вытянуть чистосердечное признание у кого-нибудь из этих двоих. Не зря же сюда притащилась Охранка.

— О, ещё как, — кивает Гагер, беря в руки вилку и небрежно вертя её. Как раз и официант принес блюдо. — Знаете, боярин был так любезен, что предоставил своих людей для небольшой вашей проверки. Хотелось протестировать вас, лорд Данила, на пригодность к службе.

Годунов резко оборачивается к Гагеру, его лицо полыхает смесью недоумения и ярости.

— Протестировать? — восклицает он, потрясённый. — Но вы же сказали, что хотите его уничтожить, лорд Гагер!

Гагер небрежно пожимает плечами, с усмешкой пробует кусочек своего блюда.

— Это я вам так сказал, — отвечает он, глядя прямо в глаза Годунову, — а вы поверили. На самом деле, вы просто выполняли мою прихоть. Думали, что я вам помогаю? Ничуть. Я лишь хотел проэкзаменовать перспективного будущего подданного.

Уже в который раз Годунов багровеет от гнева. Его лицо становится похоже на перезревший плод, а кулаки сжимаются так сильно, что кажется, ещё немного — и он впечатает их в столешницу. Но страх перед Гагером, удерживает его на месте. Боярин лишь сидит, кипя от ярости, но ничего не может предпринять.

Ну вот, своё я получил. Теперь Годунова ждёт уютное местечко в казематах Охранки. Заслужил, что тут сказать.

Гагер, заметив его кипящее состояние, бросает ледяное:

— Годунов, мне кажется, вы здесь засиделись. Вам пора. Прощайтесь.

Кулаки Годунова сжимаются так, что костяшки белеют. Ярость буквально витает вокруг него, как электрический разряд. Но, конечно, он не осмеливается спорить с Гагером. С трудом встаёт, швыряет на меня угрюмый взгляд и, не проронив ни слова, уходит. Его походка больше напоминает хромую утку.

Гагер смотрит ему вслед, на губах играет пренебрежительная усмешка.

— Даня, — слышу в голове голос Светки. — Годунов вышел. Злющий, красный как рак. Может, запустить ему фаерболом в бороду, а потом скрутить?

— Не нужно, Свет, — удерживаю жену. — Мы с ним уже по душам поговорили. Он во всём сознался, а Охранка