Авиатрисы - Ами Д. Плат
Томас резко развернулся, синие глаза сверкнули в полумраке.
– Что же вам так нравится спорить, душа моя? Я ведь могу попросить по-плохому.
– Вы не различаете просьбу и приказ.
– А вы?
– Я не выполняю приказов.
– Вы высасываете последние капли моего терпения. Будьте золотцем, приезжайте в оранжерею. В академии за день вашего отсутствия никто не умрет.
Томас вышел из ее покоев, оставив Эбигейл одну в полуночной прохладе. Девушка повернулась лицом в подушки и закричала. Пух и перья заглушали рев отчаяния, вырывавшийся из самого сердца.
Эби разорвала подушку ногтями и скинула на пол. Потом обняла другую – ту, на которой лежал Томас, и провалилась в сон, наслаждаясь запахом ветивера с горькой полынью.
Глава 3
На железнодорожной станции слонялись встречающие и провожающие, уезжающие и прибывающие, шустрые мальчишки-газетчики, деловитые разносчики и даже просто зеваки. Здание вокзала выглядело наряднее, чем все дома района вместе взятые. Но позволить себе путешествие мог далеко не каждый – в основном торговцы и коммивояжеры или бандиты мелкой руки. Иногда попадался неудачливый журналист, направленный с заданием в какую-нибудь императором забытую глушь, где легче всего придумать пару небылиц. Поодаль начинались грузовые линии, где толпилось куда больше народа.
Высокие своды украшали лики святых – почивших членов правящей династии, газовые фонари коптили даже днем наравне с угольным дымом поездов. Какой-то мужчина чуть не потерял пожитки – чемодан расстегнулся на перроне, и часть вещей вывалилась на пути. Судя по метаниям, он прятал контрабандные товары, предназначенные на продажу. Бедолаге на помощь спешил гвардеец, а торговец не знал, то ли бросить багаж и сбежать, то ли пытаться что-то спасти. Ведь когда представитель закона поймет, что в чемодане, сразу арестует незадачливого коммивояжера.
Вивьен не увидела, чем закончились терзания продавца. Ее конвоировали трое силовиков и рекрутер – случайный прохожий мог подумать, что представители правопорядка, наконец, поймали опасного преступника.
Они заняли специально зарезервированный вагон первого класса. Черный дым заволакивал все за окном, состав стоял подобно скале, а внутри царил торжественный уют. Вивьен никогда прежде не путешествовала на поезде и не видела таких роскошных мест: элегантные столики между рядами, диванчики и кресла. Она присела на сиденье, обитое красным бархатом: ткань словно ласкала руку, мягкость на грубых, шершавых подушечках пальцев ощущалась непривычно. Окна украшали темно-зеленые сатиновые занавески с кисточками. В газетнице лежала свежая пресса. Даже листья цветов в кадках тщательно протерли от пыли.
Большинство жителей района, где располагался дом Вивьен, работали на главной фабрике – ткацкой мануфактуре. Хозяин завода, естественно, жил в центре города – и управлял делами оттуда. Богачи не появлялись в промышленных зонах. Беднякам, соответственно, не полагалось покидать родные кварталы. Да и билет на поезд стоил побольше, чем некоторые зарабатывали за полгода, а то и за год. Хотя ткацкий район – не самая бедная окраина Валитена. Рыбоперерабатывающий, например, гораздо хуже – к тамошней жаре и гари примешивается вонь разделываемых туш, гниющих морепродуктов и тины из искусственных резервуаров для разведения живности.
Такие районы располагались дальше всего от центра.
Папа Вивьен брал смены по двенадцать часов, чтобы прокормить семью, маме дали работу только на полставки, поэтому в свободное от завода время она пекла хлеб на заказ.
Если удавалось достать муку, получалось неплохо подзаработать. Вивьен и ее сестра тоже служили на фабрике – пока лишь подмастерьями и курьерами.
– Видишь, как хорошо, – сказал рекрутер, которого Вивьен мысленно прозвала добрым. – Уверяю, тебе понравится в академии. Хочешь попить?
Вивьен кивнула и нервно сглотнула.
– Если бы там всем нравилось, вы бы не забирали людей силой.
– Понимаю. – Мужчина протянул стакан воды. – Любому хотелось бы остаться с родителями. Но ты уже не ребенок. Не каждому выпадает шанс выучиться и защищать Родину. Это очень почетно.
Вивьен насупилась и смотрела в окно. Поезд, подергиваясь, заскрипел по рельсам. Поплыла крыша вокзала в мелких стеклышках, исполосованных металлическими перекрытиями с завитушками, а за ней быстро-быстро побежали серые облака. Состав набирал скорость, выпуская клубы густого пара.
– Долго ехать? – спросила девочка.
– Три дня.
Сердце защемило. Она окажется так далеко от дома и семьи, как никогда прежде. Вивьен подавила непрошенную дрожь и предательское жжение в носу.
Поезд по окружной дороге пересек ткацкий район и половину соседнего, как две капли воды похожего. Повернув на развязке, состав отправился на северо-запад через мясоперерабатывающий район – настоящие трущобы! – отдаляясь от центра. Кое-где домики настолько близко прилегали к путям, что человек не мог пройти и вжимался в стену.
На остановке зашел очередной рекрутер с девушкой, одетой в точно такую же форму, как Вивьен. В руке она несла чемоданчик. Удивительно, что их не сопровождала охрана.
Подали обед. Нарядные официанты в белоснежных одеяниях прикатили тележки с подносами – мясо, свежие овощи и фрукты, пирожные. Вивьен в жизни не видела такого изобилия, будто они не в поезде, а на пиру. Она набросилась на еду, после вчерашнего супа во рту не было ни крошки. На заводе обычно кормили сухими фрикадельками из переработанных продуктов, а настоящее мясо – сочное и ароматное – таяло во рту, как сахарное облако. Пирожные витиевато украшал крем: они напоминали произведения искусства. На кексиках возвышались башенки из взбитых сливок и свежих ягод.
Попутчица Вивьен ела сдержанно, аккуратно разрезая мясо столовым ножом и накалывая вилкой. Казалось, ей непросто, но юная ученица очень старалась. Завершив трапезу, промокнула рот кружевной салфеткой.
– Дам вам пообщаться, – сказал рекрутер и пересел на другой ряд кресел.
Новенькая учтиво ему кивнула и подвинулась поближе к Вив.
– Привет. Я Лили. Лилиан Барт.
– Вивьен Деви.
Говорить совсем не хотелось, но Вив пересилила себя. Куда бы их в итоге ни привезли – лучше держаться вместе.
– Ты из города?
– Да.
– А из какого района?
– Из ткацкого.
– Ого. Я из этого, – Лили кивнула в сторону окна и добавила: – Мясоперерабатывающего. Ты, наверное, догадалась. Какая удача, что в одном городе нашли двух учениц. Как мило! Жду не дождусь увидеть академию. Я очень рада, поверить не могу!
– Рада? – подняла брови Вивьен.
– Ты права! Это не то слово. Счастлива! В восторге! – Лили не могла сдержать эмоций, аж замахала руками в воздухе.
– Чему ты радуешься, дура? – разозлилась Вивьен. Слова слетели с губ прежде, чем она успела подумать. Обида – не на кого-то конкретного, лишь на свое положение – все еще распирала ее изнутри.
Лили опешила.
– Сама дура! Больше не надо работать на заводе!
