Спаситель - Екатерина Лесина
Императрица сидела на ковре. Без золотых одежд, в одной лишь легкой рубашонке, какую носят все дети, она выглядела тем, кем была — совсем юной девочкой. И Ксочитл бережно разбирала темные пряди волос, напевая песенку.
Она прервалась на мгновенье, смерила Верховного настороженным взглядом, и кивнула.
— Доброго дня, — сказал Верховный, низко поклонившись.
— Садись, — Императрица гладила детеныша леопарда и тот блаженно щурился. Второй же возился рядом, пытаясь поймать собственный хвост. И Верховный позавидовал зверям в их неразумности и неспособности осознать грядущее.
Он опустился на ковер. И Ксочитл отступила, впрочем, она замерла, не спуская с Верховного настороженного взгляда. А он отметил, что за прошедшие дни Императрица изменилась. Она вытянулась, при том похудев еще больше. И на лице её ныне выделялись лишь глаза — яркие и темные, что вода в ночном озере.
— Так странно… смотришь и ты, и не ты, — она протянула руку, тонкие пальцы скользнули по щеке. — Ты… можешь снять?
— Боюсь, что нет. Пока нет. Но я — это я…
— Ты спас людей.
— А это уже не я.
— Она?
— Да.
Кивок.
Недолгое молчание. И звереныш мяучит, тянется к руке, выпрашивая ласку.
— Рабы шепчутся, что мир идет к гибели…
— Рабы всегда ждут гибели мира, — возразил Верховный.
— И что щит небесный, он скоро не выдержит… что я не та, за кого себя выдаю. Откуда они знают?
— Рабы?
— И рабы тоже. И все…
— Скажем так… тайной это не было. Не такой, которая и вправду…
— Тайна?
— Да. Так случается. О том, что знают трое, знают и все…
— Но теперь они говорят, что это я виновата…
— В чем?
— Во всем. В том, что звезды падают с небес. И что грядет гибель мира.
— Людям всегда проще винить кого-то, — Верховный ощутил злость. — Ты дитя. И ты не способна дотянуться до небес, чтобы обрушить звезды. Как не способна и остановить звездопад.
— А ты? — она чуть склонила голову. — Ты способен?
— Не я, — Верховный тоже коснулся маски. — Он. Попытается. Мы попытаемся. Но пока… я не уверен, что в городе безопасно.
И что Советники, еще недавно преклонившие колени пред ним ли, пред тем, кого в их глазах Верховный воплощал, пред самими ли небесами, не ударят в спину.
— Мне придется уехать.
— Я поеду с тобой.
— Нет.
— Да, — она протянула руку к Ксочитл. И та, повинуясь жесту, пересела ближе. — Так мне спокойней.
— И подозреваю, что безопасней, — проворчала маска. — Тот, с кем ты говорил…
— Владыка копий? — спросил Верховный мысленно.
— Он. Он и сам не надежен. А девочка пригодится.
— Чем?
— Кровь. Её кровь, возможно, подойдет…
— Она не истинная дочь Императора. Она… сотворена магами.
— Мага тоже захвати.
— Если он еще жив, — Верховный подавил вздох, признавая себе, что он вновь упустил слишком многое. И мага, которого не видел уже несколько дней, в том числе.
— Вот и проверишь. Мне любопытно будет посмотреть, во что вылился данный проект биотрансформации…
— Она говорит правду, — подала голос Ксочитл. — Здесь… неспокойно. Оглянись, мудрейший.
Мудрейшим Верховный себя не чувствовал. Вот ни на мгновенье. Но оглянулся.
— Что ты видишь?
— Покои? Женщина, я слишком устал, чтобы гадать…
— Покои пусты. Здесь нет рабов. Здесь нет слуг. Здесь только стража, там, снаружи. И даже я не могу сказать, охраняют ли они нас или же стерегут. Пока, думаю, охраняют, но все меняется так быстро.
Она подхватила волосы Императрицы и неспешно разделила их на пряди.
— То, что ты показал… это успокоит. На некоторое время. Сдержит… на некоторое время. Как сдерживал и её дар. Но… уже говорят, что боги явили себя и свою мощь. А значит… можно с ними договориться.
— Я не бог!
— Я знаю, мудрейший, — Ксочитл и улыбаясь, оставалась некрасивой. — И они знают. В большинстве своем… но другие… другие скажут, что вот бог. Тот, кто встал меж людьми и гневом небес. А вот кровь, которая выродилась, но если принести её в жертву, то бог, быть может, обретет силу, чтобы уберечь весь мир.
— Твой брат…
— Ищет власти. И силы. И он тоже человек, и как все слаб. Не стоит надеяться… и для него найдут подходящие слова. Да и… ты же сам чуешь, сколь зыбко все. Сегодня они там смеются и празднуют, а завтра в городе запылают новые костры. Нет, если есть шанс что-то изменить, то не здесь. Не оставаясь взаперти.
— Соглашайся, — сказала Маска.
— Она не истинная дочь Императора, — Верховный счел нужным уточнить. — И… я не знаю, для чего она нужна… может быть нужна.
На него смотрели.
Две женщины.
И как он мог им отказать?
— Но обоз придется оставить… — предупредил Верховный. — Слуг, рабов…
Ксочитл рассмеялась. И смех её был хриплым.
— Императрица, — сказала она. — Тоже останется в городе. Она поднимется на вершину пирамиды, чтобы принести жертвы богам, возблагодарить их за спасение города. И будет молиться…
Этого хватит на день или два…
А там…
День или два в нынешнем мире — уже много.
— Хорошо… — Верховный поднялся. — Тогда мне нужно… будет подготовить… праздничные одежды.
В собственных покоях было пусто.
Почти.
Горел камин. Пахло едой. На столе Верховный обнаружил несколько блюд, заботливо укрытых белоснежными салфетками.
— Я вас ждала, — тело женщины слабо светилось золотом. — Вы, наверное, голодны…
— Соблазнять будет, — Маска разглядывала женщину глазами Верховного. — К слову, в самом расцвете фертильности. И детей способна родить много, здоровых. Вот таких стоит сохранять, если в будущем планируешь восстанавливать популяцию.
Она была красива, эта женщина.
Широкобедра, но при том сложена весьма гармонично. Волосы она успела не только вымыть, но и уложить в сложную прическу со множеством косичек. Она украсила кожу белыми узорами, а соски обвела красным.
Губы покрыла тонким слоем позолоты.
— Где твой муж? — спросил Верховный.
Женщины… давно уже не волновали его. Да и в прежней жизни они занимали не такое уж важное место. Случались, конечно, особенно, когда он был юн. Но и в те времена у Верховного легко получалось сладить
