Трекер - Василий Груздев
Не появилась только та, кого я больше всех ждал. Алиса — девушка, с которой мы встречались практически два года и даже собирались съехаться. Не знаю, что там ее клюнуло в причинное место… Но я вдруг резко стал недостаточно для нее хорош… Мало зарабатываю, плохо одеваюсь и в принципе тяну на дно. Причём всё время был любимка, а тут раз — и как отрезало. Эх. Впрочем, откуда растут уши всей этой истории, я догадывался.
Отец ее был высокопоставленным чиновником и отношений наших не одобрял — птица я не того калибра. Но и мы-то были уже не малолетки — разрешения не спрашивали. Я подрабатывал курьером, Алиса репетиторством. Еще пару месяцев назад, мнение отца волновало ее мало. Видимо, нашел, чем на нее в итоге надавить, козел. И сколько я ни старался с тех пор, лиса моя Алиса на контакт идти отказывалась. Наверное не так всё было радужно, как мне казалось, раз даже до обстоятельного разговора со мной не снизошла.
Плюнул и растер! Казалось… А сердце все равно болезненно щемило от воспоминаний. Вот и сейчас — надеялся втайне, что узнав, о случившемся она одумается. Но увы. Раздосадованно, помотав головой, я отогнал тщетные мысли.
— Здравствуйте, молодой человек, — раздался голос выведший меня из задумчивости.
Это был профессор Рыжевский Игорь Николаевич. В последнее время этот человек стал часто ко мне захаживать — брал он у меня анализы. Причем к лечебному процессу это не имело никакого отношения — профессор с моего разрешения изучал не весть откуда взявшуюся у меня чудесную регенерацию.
— Поразительные результаты, — как всегда с огромным энтузиазмом начал вещать Рыжевский, — И в то же время невероятно странные.
— Что-то удалось выяснить? — скорей из вежливости спросил я.
Надоел этот балабол хуже больничной койки. Если бы не денежное вознаграждение, что было мне обещано за сотрудничество, давно бы отделался от этого зануды.
— Конечно! Мы не стоим на месте! Ваши клетки проявляют феноменальную способность к самовоспроизводству в критической ситуации. Но длится это, к сожалению, лишь считанные минуты. Как будто кто-то выключает этот механизм, стоит им потерять контакт с вашим телом, Егор. Радости в голосе Игоря Николаевича, была "вагон и маленькая тележка", а я вот, ничего нового для себя не услышал.
— То есть то же самое, что мы знали прежде? — немного съехидничал я.
— Не совсем. Но поймите, мы же не можем всего за несколько дней разгадать загадку этого феномена. Возможно, уйдут годы…
— Не-не-не, — замотал я головой, — Мы договаривались — пока меня не выпишут. Завтра я отсюда сваливаю, так что берите свои соскобы, и переводите деньги.
— Но, Егор, ваш случай уникальный! Если мы сможем разобраться в механизмах, заставляющих ваш организм так быстро восстанавливаться, это станет прорывом в медицине!
— Профессор, я не хочу становиться подопытным кроликом. По крайней мере, не за такие деньги, и не на таких условиях! — вспылил я.
— Воооот! Это уже конструктивный разговор, — заулыбался Рыжевский.
Мне показалось, или он к этому всё и подводил?
— Вы никогда не задумывались об ученой степени? Мы бы могли вас оформить на факультет механики младшим научным сотрудником. Защитите диссертацию, будете получать хорошую зарплату, и премией не обидим. Ученые нынче неплохо зарабатывают, — пел соловьем профессор.
Не самое худшее предложение на самом деле, но интуиция подсказывает, что если соглашусь, то как минимум продешевлю.
— Мы можем даже поставить вас в очередь на распределение жилья, как молодого перспективного сотрудника, — продолжал уговаривать Рыжевский, заметив, что я колеблюсь, — И разве вы сами не хотите быть причастным к этому величайшему открытию? Это ведь может стать отправной точкой к победе над неизлечимыми…
Профессор все ещё продолжал вещать о перспективах мировой науки и моих в частности, когда в палату, никого не стесняясь, вошел весьма странный персонаж. Пятнистая армейская куртка и штаны, берцы. Морда кирпичом, лысая бошка, прищур, челюсть вбок. Тело крупное, накаченное, двигается вразвалочку, с ленцой, но неизмеримой уверенностью и мощью — такими в фильмах рисуют качков-бандитов из девяностых.
Секунд пять послушав самозабвенно речь профессора, "бандюк" пожевал что-то и сплюнул прямо на пол. После схватил профессора за шкирятник и вышвырнул за дверь.
— Ага, щас прям, наши узколобые разберутся в том, что не могут разгадать цивилизации на тыщу лет старше.
— Что, простите? — происходящее попахивало бредом.
— Я говорю, как только эти псевдоученые, поймут, что нихрена не поняли, тут же пустят тебя под нож, паря. Сразу, как инвесторы за яйца возьмут, — выдал очередную бессмыслицу мужик, — Ладно хоре, жопу мять давай, собирайся, нам пора.
Нам? То есть мне? Что за ахинею несет этот качок? Неожиданно почувствовав себя уязвимым, я начал медленно сползать с кровати. Если придется вдруг бежать, ногам лучше быть на полу.
— Ты кто? Че те надо? — с предательской нервозностью в голосе спросил я.
— Кремень я. Собирайся паря… — мужик хотел сказать что‐то еще, но в палату опять ворвался Рыжевский, опрометчиво ухватив верзилу за рукав.
— Да как вы смеете? Это мой…
— Руки убрал, вша очковая, — взревел амбал, резко развернувшись.
Кто там я для Игоря Николаевича, узнать мне не довелось — качок зарядил профессору в челюсть. Да так, что он по баллистической траектории вылетел в коридор.
— Никуда я не пойду! — позорно взвизгнул я.
Теперь мне стало реально страшновато, уж слишком самоуверенно вел себя этот отморозок. Слишком легко отправлял людей в нокаут.
— Собирайся, говорю, — повторил приказ Кремень, — Я не намерен с тобой сюсюкаться больше необходимого.
— Отвали! — снова взвизгнул я, забиваясь в угол комнаты.
Мне было стыдно за, казалось, необоснованный страх. В конце концов, мне даже оружием не угрожают, а поджилки ходуном ходят.
— Слушай, пацан, не беси. У меня задание доставить тебя в хаб, и я это сделаю. И мне срать, пойдешь ты сам или я потащу тебя за ногу, пока твоя башка будет елозить по асфальту! Ты меня понял? — мужик подошел и ткнул в меня пальцем, заставив вздрогнуть.
— Какой еще хаб? Что вам от меня надо? — инстинктивно я еще больше вжался в стену.
— Мля, какой ты тугой, паря, — амбал поднял руку, видимо желая отвесить мне затрещину, но почему-то передумал, — Ты ваще в курсе, что нормальный человек, после того как его по стенке взрывом размазало, еще долго ходить не сможет?
