Одиннадцатая заповедь - Андрей Астахов
Второе сообщение было от Грача:
"Большой Брат следит за тобой"
Вот даже как, сотрудники украинской разведки Оруэлла почитывают на досуге. Образованные, как же. Ладно, похрен мне это все это, следит и следит. Главное, чтобы ракетой этот самый Большой Брат случайно не шмальнул.
Поискав в файлах ПДА, я нашел папку "ZoLab", где оказался спутниковый снимок участка ЧЗО с обозначением "точки Х" — видимо, входа в лабораторию, о котором говорил Супрун. Район был мне совершенно незнаком, я никогда прежде не бывал на Радаре. Я вывел на экран ПДА карту Зоны, сверил ее со снимком в папке — нужное мне место находилось северо-восточнее Мертвого леса и восточнее самого комплекса антенн, в пустынной местности между Радаром и Припятью. Вобщем, не самое приятное место для экскурсии.
Убрав ПДА и приложившись еще разок к фляге, я надел рюкзак, попрыгал, чтобы груз удобно расположился на спине, повесил на грудь автомат и направился к дороге, держа наготове болт с привязанным к нему куском бинта. Наверняка козлы с блокпоста видели, как я иду, но мне было на них наплевать. Однажды — я очень надеялся, что такой день наступит, — я сочтусь с продажной шкурой Мажаровым и его уродами.
Перейдя дорогу, я зашагал в сторону лагеря новичков. Детекторы аномалий и радиации молчали, все было чисто. Да и погода была как на заказ — солнышко выглянуло из-за туч, высушивая мокрую после теплого майского дождя траву, ветер стих, и, казалось, в Зоне установились полная гармония и безмятежность. Тишина была такая, что аж жутковато становилось.
Ага, сейчас!
Он вылез откуда-то из кустов облепихи и высоченного борщевика, едва я подошел к остановке. Постоял секунду, нелепо раскачиваясь, будто раздумывал, стоит ли тревожить одинокого сталкера, а потом все пошло по до боли знакомому сценарию.
— Солдат, солдат!
Ненавижу зомби. В этом смысле я не одинок: нет ничего ужаснее таких вот ходячих трупов, особенно если представить себе, что когда-то такой вот кадавр был нормальным человеком, гражданским или военным, может быть, сталкером, вроде тебя самого. Еще некоторые сталкеры считают, что аномальная энергия Зоны подняла мертвецов измогил, а заброшенных кладбищ в ЧЗО предостаточно. Мало того, что эти твари встречаются в Зоне слишком часто — намного чаще, чем хотелось бы, — их еще и чертовски трудно убить. Иной раз всадишь в мертвяка целый магазин, а ему, сволочуге, до лампочки. Против таких ребят дробовик хорош — 12-ый калибр хотя бы отбрасывает эту погань, сбивает с ног, а там уже и добить на земле не проблема. Или, как вариант, прицельно в голову бить, лучше всего экспансивной пулей. А вот если из штурмовых винтовок или пистолетов шмалять по ним, очень много патронов придется потратить…
— Солдат, солдат!
Я всегда удивлялся тому, что эти гниющие пародии на людей умеют говорить. Ладно там зомбированные сталкеры, в этих всегда остается что-то человеческое. Помню, однажды в Копачах наткнулся на одного зомбированного, так тот стоял, уткнувшись в остатки кирпичной стены и бормотал быстро-быстро: "Динамо Киев Реал Мадрид один-один! Динамо Киев Реал Мадрид один-один!". Аж стрелять в него расхотелось. Даже жалость берет к этим несчастным, ведь когда-то они были такими же сталкерами как я, или военными, но им ужасно не повезло.
Впрочем, излишне сентиментальничать при встрече с зомбированными не стоит. Мозг у них убила Зона, но рефлексы остались, так что стреляют они неплохо. И еще, мне всегда казалось, что убив зомбированного сталкера, я оказываю ему последнюю услугу. Как по мне, лучше сразу умереть от пули, чем бродить по Зоне такой вот безмозглой пустышкой и в конце концов превратиться в отвратную тварь, которая в данный момент вышла на меня из кустарника. А уж зомби щадить — да я вас умоляю!
— Солдат, солдат! Ураааа!
Выползший из кустов зомбак демонстрировал мне последнюю стадию разложения. До него было метров восемь, но я уже чувствовал, как он смердит. Даже одежда на нем сгнила совершенно, от нее остались только бурые грязные тряпки, кишащие червями и прочей членистоногой дрянью. Впрочем, в этих засаленных, потерявших от грязи и крови цвет лохмотьях, все же угадывались остаткиармейского обмундирования. Мягкие ткани на животе лопнули, и из зияющей дыры свисали зеленые гнилые внутренности, облепленные землей и мусором. Левую руку от плеча зомбаку кто-то оторвал или отгрыз: я подумал, что до встречи со мной кадавр пообщался со стаей слепых псов. Жаль, конечно, что собачки не доели гаденыша, но я их понимаю…
Жалкое и страшное зрелище.
— Солдат, солдат! Бей врагаааа! Вперееееед!
Автоматные патроны тратить на урода не хотелось. Конечно, я мог просто убежать от кадавра, благо, скоростью зомби не отличаются. Но во мне еще кипела злость на военных, нужно было на ком-то сорвать ее, и зомби подвернулся как нельзя кстати. Я достал "Макаров", начал медленно отступать к остановке. И тут у меня появилась хорошая возможность отделаться от жмура, почти не тратя патронов.
Детектор аномалий пискнул. Я посмотрел вправо — прямо на дороге к деревне, у самой обочины, воздух над землей еле заметно дрожал, а очертания дорожного бордюра искажались, с головой выдавая затаившуюся гравитационную аномалию. Я бросил болт прямо в дрожащее марево, и он, врезавшись в невидимую преграду, отлетел под прямым углом в сторону. Отлично. У моего безглазого, безгубого и безносого приятеля появилась отличная возможность покататься на "Карусели".
— Эй, урод! — крикнул я, держа пистолет наготове. — Я здесь!
Я мог бы этого не говорить. Уж не знаю, способны ли зомби видеть и слышать, однако абсолютно точно, что они, как и прочие порожденные Зоной твари непостижимым образом чувствуют поблизости от себя живую плоть и кровь. Так и этот парень почуял меня и теперь собирался составить мне компанию. Но я не отказал себе в удовольствии хоть немного покуражиться — представив себе, что передо мной майор Супрун, я нажал на спуск.
У меня не было намерения расстреливать тварь — это было бесполезным занятием, пустая трата патронов. Попал бы в голову, может, и убил бы, хотя "убить мертвеца" даже звучит как-то нелепо. А вот заставить урода идти в нужном направлении я смог. Пуля попала зомбаку в грудь и заставила его
