Боярин Осетровский - Константин Константинович Костин

Кто?

— Вернись в терем, — повторил Голос, — Или больше никогда не сможешь сюда войти.

Странный он был, этот Голос. Определенно женский, но настолько безэмоциональный, что страшно становилось. Блин, да у яндексовой Алисы больше эмоций!

— Что он говорит? — снова Настя.

— Хочет, чтобы я вернулся в терем…

— Не ходи туда!!! — дружный вскрик сразу всех.

Я вздохнул и обвел моих девочек и мальчиков, обеспокоенно смотрящих на меня. А ведь они реально переживают за меня. Приятно…

— Нужно. Она обещает, что больше не позволит мне вернуться, если я не войду сейчас.

— Она⁈

— Ну… это женский голос…

— Так, — деловито произнесла Настя, — Мы идем с тобой.

— И я, — уперла руки в боки Аглашка, — И я иду с тобой!

— Тот, кто войдет, кроме тебя, тот умрет, — спокойно произнес Голос.

— Стоять!

Я еле успел поймать за косы Настю и Диту, уже дружно рванувшихся вверх по крыльцу. А потом еще наступить на подол шубки Аглашки, которая решила, что мои слова к ней не относились.

— Стоять! Голос обещает вас убить!

Все замерли. Дита с Настей, прищурившись, смотрели на терем.

— Могу поклясться… — наконец, проговорила непривычно серьезная Дита, — Могу поклясться, что там, в тереме, нет никакой нечисти… Ни чертей, ни бесов — никого.

— Вернись в терем, — произнес Голос из дома, в котором никого не было. И снова — ни злости, ни просьбы, ни раздражения — никаких эмоций.

— Я войду внутрь, — сказал я, глядя на дверь.

— Викешенька, — Аглашка вцепилась в мой локоть, — Не ходи. Вдруг это ловушка? Войдешь — и оно тебя убьет?

— Мог убить, пока мы ходили внутри, — неуверенно произнес я, успокаивая не только ее, но и себя. Кто их знает, эти внезапные голоса. Может, ему, как Мурину, нужно время для того, чтобы подготовиться к убийству и, пока мы бродили по терему, времени ему не хватило?

Нафиг! Еще минута — и я точно никуда не пойду, потому что накручу себя до истерики!

Я быстро чмокнул в щечку зардевшуюся Аглашку — к поцелуям на людях она еще не привыкла — и, отбросив сомнения, шагнул к двери.

* * *

Ну? И? Я стоял посередине просторного помещения передних сеней. Резные двери, ведущие в помещения, резные квадратные столбы, узкие окна с цветными витражами, лавки вдоль стен…

И никого, кроме меня.

— Кто ты такой? — снова возник Голос. Я честно попытался уловить его источник, но так и не понял этого. Он доносился как будто сразу отовсюду. В голову полезли мысли насчет скрытых динамиков, скрытых голосников, Гудвина, Великого и Ужасного… Тьфу ты.

— Кто ты такой?

Ну и что здесь ответишь? На любой вариант ответа может последовать «Неправильно» и — хыдыщ! Ну или как там Голос убивает?

— Кто ты такой?

Ты смотри — а эмоций так и не появилось… Впрочем, как-то не хочется узнавать, на каком повторе Голос разозлится. Ладно. Как говорил мой отец, тот, что из другого мира: «Не знаешь, что сказать — говори правду».

— Боярин Викентий Георгиевич Осетровский.

Голос помолчал.

— Боярин? — наконец переспросил он.

— Да.

Опять молчание.

— Боярин из рода Осетровских?

— Да.

Голос снова задумался. По крайней мере, именно так я интерпретировал эти паузы.

— Такого рода нет, — наконец разродился он выводом. Здрасьте, приехали.

— Есть, — уперся я. В конце концов — это чистая правда. А Голос… А, ну да, все верно: род Сисеевых угас еще в прошлом веке, видимо, до того, как мой прадедушка Северьян нашел где-то в Сибири золотую статую Источника, так что Голос, который, видимо, с тех самых пор с окружающим миром и не контачил, просто не в курсе изменений в списке боярских родов.

— Ты боярин, — в голосе, кхм, Голоса не было вопроса, сомнений, или там размышлений. Голая констатация факта. То ли он обладает какой-то способностью к отличию бояр от обычных людей, то ли просто решил поверить мне на слово.

— Я не знаю твоего рода.

Опять пауза.

— А кто ты? — решил влезть со своим вопросом я. Ну правда — меня спрашивает, а сам (сама?) не представляется. Как говорила Ванда Максимофф: «Несправедливо».

Голос начихал на мой вопрос, тупо его проигнорировав:

— Ты боярин из рода, которого я не знаю, — снова начал он (она?) рассуждать вслух, — Твой род — не враг рода Сисеевых.

Алилуйя! Спасибо тебе, дедушка Северьян, что так долго бродил по тайге и эта невидимка про тебя не слышала! Кто ее знает, может, я бы сейчас тоже оказался записан во враги рода человеческого… в смысле, сисеевского. Потому что от вывода «я тебя не знаю, следовательно, ты мне не враг» легко можно перейти к «я тебя не знаю, следовательно, ты мне враг».

Кажется, какие-то проблески логики прослеживаются. Похоже, Сисеевы не сами по себе угасли, их, так сказать, потушили. И Голос — кем бы он не был… тьфу, она! Что-то я в родах запутался. Не в боярских, а в грамматических. Как же ее называть-то?

— Как тебя зовут? — спросил я.

Молчание. Я поймал самого себя на том, что, обращаясь к Голосу — Голосине? Нее, не пойдет… — невольно смотрю на потолок из широких деревянных плах.

— Ты пришел сюда с грамотой от царя.

Я подождал, но Голос, констатировав факт, замолчала. Да, «Голос замолчала» — это ерунда какая-то, но попробуйте сами придумать что-то более вменяемое, когда стоишь посреди пустого помещения и разговариваешь с невидимкой, которая может тебя убить в любой момент просто потому, что по ее ненормальной логике ты считаешься врагом рода.

— Ты новый владелец земли Сисеевых.

Викентий, ты ступил на очень тонкий лед… По моей спине пробежала струйка горячего пота. Да, мне страшно! Слава богу, что горячая струйка не побежала у меня где-то еще. Вот сейчас Голос скажет что-нибудь вроде «Узурпатор!» — и хана…

Голос молчал.

Я молчал.

Голос молчал.

Я молчал.

Пока до меня не дошло, что на последнюю фразу я, по мнению Голос, должен как-то отреагировать. Подтвердить то, что я новый владелец, что ли?

— Да, терем Сисеевых пожалован мне царем во владение, — осторожно произнес я. Мол, если что — я не я, я не виноват, это все царь государь, к нему все вопросы. Голос, неважно, нетипичный ли она призрак кого-то из Сиеевых, обретший разум дух места или кто-то еще, неизвестный, она явно ассоциирует себя с боярским родом. А бояре подчиняются повелениям царя.

Должны подчиняться.

Должны же, да.

— Я признаю тебя владельцем терема согласно повелению царя.

Уф! Слава тебе, Господи! Выйду отсюда — поставлю в церкви свечку в локоть высотой! Да, таких не бывает, но я закажу! Я только что пробежал по узкой грани между отказом от царского дара — пусть и с подвохом… с огромным таким подвохом!!! — и получением смертельного удара от Голос. В принципе, уже понятно, отчего умирали все остальные посетители терема: с простонародьем Голос в принципе не общалась, изначально считая их незваными гостями, а всех бояр, неважно, с царской грамотой или нет, они сразу же относила к врагам рода. Потому что «она их знает». А тут я нарисовался: вроде и боярин, но в то же самое время — и не враг. Вот она и решила со мной пообщаться, определить, так сказать, мою судьбу…

Похоже, мое появление здесь — это некий эксперимент царя-батюшки, мать его… достойная женщина, вне всяких сомнений. Мол, а давай-ка запустим сюда боярин из рода, который стопроцентно с Сисеевыми не ссорился. Вдруг на тереме какое-то проклятье, подействует оно на него или нет?

— Я признаю тебя владельцем терема согласно повелению царя при условии…

Так. Началось. Я снова напрягся. Господь, ты рискуешь остаться без свечки.

— Ты поможешь отомстить за погибший род.

— Отомстить… кому? — осторожно поинтересовался я, уже чувствуя, что ответ мне не понравится.

— Всем.

Ну, что я говорил?

— Ты уверена, что война сразу со всеми стоит того, чтобы обладать теремом… без всяких сомнений, замечательным, но всего лишь теремом?

Голос замолчала. Надеюсь, она задумалась, а не взводит фигуральный курок.

— Что ты хочешь получить еще?

Вертолет и миллион долларов мелкими купюрами, блин! Ладно, первый вопрос:

— Остались ли у Сисеевых земли, которые я могу получить в вотчину?

— Нет.

На этом вопросы можно и закончить. Собирать удочки и сматываться. Голос хочет мести «всем» — то есть, она попросту не знает, кто виноват в вымирании рода — и, если я не пообещаю отомстить, она не признает меня владельцем…

Стоп.

— Ты знаешь, кому конкретно ты хочешь отомстить?

— Всем.

Маньячка.

— «Всем» — это кому? Всем людям на Руси?

Молчание.

— Нет.

— Тогда кому?

Голос помолчала.

— Всем,