Мушкетер поневоле - Комбат Мв Найтов
Через несколько километров мы пересекли поле, и подъехали к капелле, из которой выходили все, проживавшие в имении.
– Капеллан! У меня убили оруженосца. Во имя господа нашего, упокойте его душу! – сказал я, спрыгивая с коня, и представляясь даме, – Кабальеро Андре Антонио Ханна Хомес Родригес Хонсалес де Сан-Хосе, прошу меня простить, мадам, что побеспокоил Ваш покой и Вашего капеллана. Нападавших было двое, в меня стрелял один, которого я убил, второй сумел удрать через лес, там крутые спуски, догнать его я не сумел. В любом случае, можете рассчитывать на мою шпагу. Он где-то рядом.
– Где это произошло? – спросил капеллан.
– В четверти лье от места схождения трех дорог, одна из которых привела меня сюда, святой отец.
– Там на них засаду оставляли, засада исчезла. Как звали Вашего оруженосца?
– Хосе Мендес, был католиком, но четыре года назад он вступил в армию его Величества Людовика, и стал кальвинистом.
– Там же могут служить и католики?
– Могут, но после ночи святого Варфоломея у них всех руки в крови выше локтей. Аминь! – сам я в это время отвязывал ремни, которыми привязал Хосе к мулу. Пожилой мужчина и кучер помогли уложить тело для таинства. Сам я прихрамывал, чтобы не показать полного неумения делать всякие «выкрутасы», полагающиеся в таких случаях.
– Что у Вас с ногой?
– Не слишком удачно спрыгнул с лошади, из-за этого не сумел попасть по второму подлецу.
Повторяя за всеми то, что они делают, дождался окончания отпевания, Жак принес носилки и они с двумя сыновьями унесли куда-то тело, получив за это пару монет. Капеллан получил за это золотой, и был на седьмом небе от счастья. В связи с наступившей темнотой, мне милостиво предложили отужинать и заночевать в доме.
Глава 3. Неуместные вопросы и отсутствие достойного общества
Но не все так просто! В дом меня пригласили, но там собрались все, кроме старшей женщины, и все вооружены. Они думают, что справятся. Начал капеллан, золотой он уже получил, теперь еще хочет поживиться.
– Господин Гонсалес! Не одному мне, нам всем кажется, что вы не нашей веры, совсем не испанец, и здесь со злым умыслом. Покажите свою подорожную, кабальеро.
– Пожалуйста. – я передал в руки «контроллера» свой «билетик». Тот внимательно прочел, передал его вдове.
– Мсье, пройдите, пожалуйста, к столу и распишитесь. Там есть пергамент и перо. – сказала она. Это я сделал запросто. Как только «расшифровал» подорожную, сразу попробовал изобразить на песке «свою» подпись. С этим вопросом у меня довольно свободно. Часто приходилось подписываться за всех, а так как подписывался стоя, то некоторые помарки были вполне уместны.
– Прошу, достопочтимая хозяйка. – грамотными здесь были только попик и хозяйка, остальные выполняли роль вооруженной стражи.
– Да, мсье Гонсалес, это ваша подпись, но почему вы совершенно не похожи на испанца? У вас светлые волосы и голубые глаза.
– Потому, что я – московит, Hanna – это имя моей матери, княжны Анны Белозерской. Которая вышла замуж в Москве за господина Гонсалеса, прибывшего с испанским посольством в Москву и… Из-за некоторых обстоятельств, главное из которых стоит перед вами, принявшего православную веру Антонио обручили с моей матерью. Жил я в нашем имении под Москвой, вырос, и начал служить в посольском приказе. Затем прибыл в Париж в свите князя Головина. По его поручению вступил в корпус герцога Бернгарда Саксен-Веймарского, для изучения новых строев. Два месяца назад получил вот это известие, с просьбой прибыть в Сан-Хосе для вступления в наследные права своего рода по отцу. Более наследников по мужской линии там нет. В Испанию я еду в первый раз.
Этот самый «испанец» вовсе не был похож на меня, я-то его видел со сломанной шеей, но его подорожная была подписана герцогом Бернгардом. Он, правда, еще не служит французской короне, но скоро все будут служить ей.
– Московия? А где это? – спросила вдова.
– Это на востоке, в шести месяцах езды отсюда. За Полонией, куда ездил стать королем Генрих III. Королем он там стал, но отказался жениться на старушке, которую ему сватали. И ему пришлось бежать
– Помню-помню, да-да, мне мой покойный муж об этом рассказывал. Так за кого сейчас воюет Московия?
– Она воюет с Полонией. Мы – союзники с Францией, поэтому нас сюда и прислали. Но, у нас такая же проблема, как и у французов: пресекся род Рюрика, царь Федор умер, не оставив потомства. Род Рюрика велик, мать моя из этого рода, но власть захватил патриарх Филарет, не нашего рода-племени, родственник первой жены Ивана IV Анастасии Романовны. Был убит царевич Дмитрий, а затем внезапно «умер» царь Фёдор, и тринадцать лет в России полное безвластие. Избрали было одного из суздальских Рюриковичей, царя Василия, который поднял восстание против Лжедмитрия, поляка, захватившего Москву и усевшегося на трон. Но он был бездетен. Прочили в цари его племянника, Михаила Скопина-Шуйского, но он был отравлен. Русско-шведские войска потерпели поражение под селом Клушино. А бояре тайно впустили в Москву польский отряд, опасаясь, что ее захватят сторонники Лжедмитрия II. Мы с матерью были вынуждены бежать на Белое озеро, в свою вотчину. В Москве боярская дума выбрала царем польского королевича Владислава Вазу. В Варшаве сейчас находится корона российская – шапка Мономаха, скипетр и «держава». Но я не из тех людей, кто его поддерживает. Нас сюда направил царь Василий, он был Рюриковичем, хоть и из захудалой ветви. Так что, я пока вернуться домой не могу. Ищу место и средства для существования, и жду, когда мать пришлет весточку в Париж, что можно возвращаться. Вот появилась надежда, что удастся стать землевладельцем в Испании. Но я хорошо знаю, что Испания и Франция не слишком дружат. И похоже, что через границу меня не пропустят.
– Такое может быть! И что будете делать?
– Если здесь не пройду, вернусь в Байонет, наймусь на корабль, который идет в сторону Карибских островов, и оттуда попаду в Сан-Хосе. Мне кажется, что я забыл свою трубку в переметной сумке.
Меня выпустили из дома, но со мной пошел Жан с сыновьями. Набив трубку, я поджег ее зажигалкой, чем очень удивил Жана, но он постеснялся попросить ее посмотреть. Из сумки я
