Кровная месть - Евгений Адгурович Капба
— Монсеньор! — это обращение на западный манер слегка бесило баннерета, но деваться было некуда — еще сильнее его бесило «ваше высочество». — Монсеньор! Какие будут приказания?
— Накройте стол прямо тут, на барбакане. Я так и не попробовал знаменитого жоанарского выдержанного вина! И пошлите кого-нибудь… Шарль, попроси маэстру Доэрти встретить коннетабля. Патрик — благородный, и тем паче — капитан, моя правая рука… Это будет прилично. Пусть пригласит дю Грифона сюда, ко мне. За обедом переговоры пойдут гораздо продуктивнее…
— Переговоры? — Шарль, старый вояка, был уверен, что столкновения не избежать.
Аркан же вел себя довольно беспечно — и это удивляло верного вассала. Но, не сказав ни слова, сержант устремился вниз по винтовой лестнице. Рем вздохнул полной грудью: всё-таки червь сомнения точил его душу. Нет, он не опасался штурма: во время взятия этого замка ортодоксы не повредили укрепления, и сейчас твердыня, битком набитая воинскими припасами и продовольствием, могла показать зубы. Да и гарнизон рос день ото дня — ортодоксы юга герцогства продолжали присылать людей: по пять, десять, двадцать от каждого хутора, деревни, городка.
Отсюда, с массивного барбакана было видно, как сквозь распахнутые ворота на рысях вылетел одинокий всадник — Патрик Доэрти, со знаменем в руках. Он бесстрашно направлял коня к разворачивающемуся в боевые порядки войску коннетабля.
— Паяцы! — усмехнулся Аркан.
Они что, хотели показать готовность к штурму замка — плотными колоннами, через ров, вал и стены? Или произвести впечатление многолюдством, добротностью экипировки и воинской выправкой? На секунду Рем отвлекся от маневров армии коннетабля и залюбовался видом: замковый холм хотя и был пологим со стороны, обращенной к суше, но возвышался над окрестностями, занимая господствущее положение. Штормовое Последнее море, прибрежные леса и гавань с портом — всё это открывалось взору молодого баннерета.
— Луи! — обратился ко второму сержанту Аркан. — Пройдись по периметру, осмотрись. Я знаю, что всё в порядке, но… Чертов лес! Мы не должны прозевать врага, как Жоанары прозевали нас! И пускай Патрик, Оливьер и Скавр прибудут прямо сюда. Наверняка с дю Грифоном будет какая-то свита, значит и мне невместно встречать его в одиночку.
— Да, монсеньор!
* * *
Густые усы, нахмуренные брови, полный латный доспех, шлем на сгибе локтя, огромный меч у пояса — рыцарь без страха и упрека, герой десятка войн и сотни сражений, мессир коннетабль Бриан дю Грифон выглядел слегка запыхавшимся. Еще бы! В таком облачении подниматься по винтовой лестнице — серьезное испытание даже для человека подготовленного!
— Тиберий! — пропыхтел коннетабль.
— Маэстру дю Грифон — мое почтение! — раскланялся Рем.
— Почтение⁈ Это может быть чем угодно, только не почтением! Я ношусь по всему герцогству за твоим братцем и папашей в надежде их образумить, и тут выясняю, что на юге появился еще один Аркан, и уже вырезал под корень дю Жоанаров!!! Это что угодно — только не почтение! Это уже слишком, и я готов отдать приказ заковать тебя в кандалы, и повезти в Аскерон в железной клетке! Но…
— Но у меня тут целая крепость и семьсот воинов, м? — усмехнулся Аркан. — Вы и ваши спутники, наверное, притомились за долгую дорогу, а потому — лучше подайте знак своим людям, чтобы они спешились и отдохнули… А мы с вами перекусим чем Бог послал.
Широким жестом баннерет указал на накрытый стол, который приготовили его люди. Местным слугам Рем не доверял, и отправил их на все четыре стороны — тех, кто остался жив. Наверняка большая часть из них осталась тут же, недалеко, в порту — до него было всего-то полдня пешего ходу.
Воины коннетабля просто пожирали глазами угощение, да и сам дю Грифон, известный любитель застолий, явно засомневался.
— Да успеете вы еще заковать меня в кандалы, не вечно же я буду сидеть в этом замке! Если у вас останется такое желание — поймаете меня на пути к Закану, — Аркан подошел к столу и отодвинул одно из кресел. — Рано или поздно я соберусь его прикончить. А пока… Я не обедал сегодня, ваше появление поломало мне все планы… Так что я начну, а вы присоединяйтесь. Патрик, Оливьер — тут отличные бараньи ребрышки и вино — то самое! Садитесь, вам-то особое приглашение точно не нужно!
Дю Грифон и его люди некоторое время пялились на принявшихся за еду молодых мужчин, а потом коннетабль шумно сглотнул и сказал:
— Людвиг! Передай мой приказ дю Ришару — пусть располагаются на привал. Доспехи не снимать, коней не расседлывать!
Людвиг — высокий боевитый молодец с многократно сломанным носом, явно огорчился — он уже настроился на обильный перекус. Но — служба! Щелкнув каблуками, офицер побежал вниз, по винтовой лестнице. А рыцари Бриана дю Грифона с грохотом расселись вокруг стола. Доспехов они не снимали.
Патрик, Оливьер и Скавр подняли вверх кубки:
— Виват, Аркан!
— Виват, друзья! — откликнулся Рем и не чинясь принялся за еду.
Его соратники не отставали — печеное и жареное мясо, сыр, маринованные и квашенные овощи, свежий хлеб — всё что можно было раздобыть на кухне и в кладовых пошло в дело. Убедившись, что травить их тут точно не собираются, рыцари тоже принялись уписывать угощение за обе щеки. Аркан слегка расслабился: если бы они твердо решили, что намереваются арестовать или убить его — черта с два стали бы есть в доме врага.
— Так что там с обвинениями, маэстру коннетабль? — спросил он, когда первый голод был утолен. — Видит Бог, я действовал только для собственной защиты и в соответствии с благородным правом на кровную месть!
— Тиберий! — дю Грифон с шумом ляпнул кубком по столу и отодвинул от себя блюдо с мясом. — Ты что, пытаешься так нагло обмануть меня? Арканы сцепились с Заканом и дю Массакрами, боевые действия разгорелись чуть ли не на трети территории герцогства, и при этом всем хорошо известно, что осталось всего четыре претендента на скипетр, который лежит на престоле и ждет своего хозяина! И ты рассказываешь мне о кровной мести? Ты единственный из своих братьев, кто может претендовать на власть в Аскероне… Твоя мать…
— Давайте не будем трогать мою покойную мать? — вскинулся Рем. — Она погибла во время родов, и Селена — единственное что мне о ней напоминает. И поверьте мне, я сделаю всё, чтобы укоротить руки каждому, кто угрожает убийством моей сестре! Этот маленький засранец Мишель дю Жоанар во всеуслышание заявил мне о кровной мести, клянусь Огнем и Светом! Он сам признался, что бывал у стен замка Аркан вместе с дю Массакром! И, черт бы меня побрал, если я первый напал на молодого маркиза Виктора! Да — я нанес ответный удар, который вышел сокрушительным. А что бы вы предприняли на моем месте? Сам маркиз приводит к лагерю моих людей полсотни латников и пытается схватить меня, а его наследник говорит о кровной мести… Если это не повод для вендетты — то что тогда? Ах, да… Когда дю Массакр пытал меня и люди Закана несколько раз покушались свести со мной счеты — вы ведь и это не посчитали хорошим поводом… Лучше бы я сдох, да? Тогда у Децима и отца было бы достаточно веская причина для мести, как думаете?
Бриан дю Грифон не мог не признать солидность таких аргументов. Тем более, Рем выразил готовность поклясться, а это было очень, очень серьезно. Потому коннетабль поднял ладони в обезоруженном жесте:
— То есть Арканы — ни при чем? Ты не претендуешь на скипетр, и весь этот бардак с Заканом и дю Массакрами — личное?
— Если бы я хотел начать гражданскую войну за герцогство — неужели я оставил бы в живых Флоя, как думаете? Он, кстати, передавал вам привет и пожелание сбрить усы — они очень некуртуазно выглядят, вот что он сказал. Я гостил у него на острове недели две назад, и мы вместе даже провели операцию против гёзов, у Гагарочек… Не знаете, кстати, какого черта пираты чувствуют себя как дома в мирных гаванях нашего родного герцогства? — Рем пристально посмотрел в глаза коннетаблю.
Не мог сей воинский начальник не ведать о таком безобразии. Знал, точно знал… И ничего не делал. А потому…
— А потому, маэстру коннетабль, я бы настоятельно рекомендовал вам отойти в сторонку и не мешать нам с братьями прикончить тех, кто хочет прикончить нас. И тогда будет у нас в герцогстве тишь да гладь да Божья благодать… Снова.
Дю Грифон насупился еще сильнее, и что-то шептал губами под покровом пышных усов некоторое время, а потом — ГДАХ! — врезал по столу кулаками так, что посуда задребезжала а вино из кубков
